усиливался, то ослабевал и куда-то перемещался, затем вновь возвращался. И не смотря на всю эту какофонию, любой треск сухого камыша мог выдать присутствие рядом живого существа.
***
Евгения ползла самоотверженно, не отставая от дедушки. Дед остановился. Привстал. Привстала и Евгения и перед ней выросла башня танка, на которой сидел солдатик. Она выпрямилась, не веря своим глазам, что добралась, и стала вглядываться в его лицо. Тот тоже заметил женщину и наклонился в ее сторону.
- Мама! – услышала она голос сына. – Ты здесь откуда?
- За тобой я! Радость моя – кровинушка!
Женя спрыгнул с танка и обнял свою мать.
Женщины одна, за другой подползали к танкам. Поднялся разноголосый гомон. Удержать свои эмоции в этом случае было не возможно. Скалы укрывали людей от света луны, но слабое эхо передавало голоса их радости и смешивало со звуками лесного мира. Боевики, дежурившие на скалах, услышали шум людских голосов и открыли беспорядочную пальбу. Затем притихли.
- Нал! – крикнул кто-то из них. - Ху ду шуга6?
- Борз! А ху бох7? – ответил Нал. - Цаа хум цахез8!
- Ху ду шуга? – повторил вопрос Борз.
- Керме хум дац9! Гаски10! Ха, ха, ха!
Двадцать восемь солдат выползли из машин самостоятельно. Остальным помогли выбраться наружу. Всего их было шестьдесят пять человек. Двенадцать – умерли от ран. Их под покровом ночи перетаскивали на дорогу. Двадцать матерей нашли своих сыновей живыми, в том числе и Наталья. Две – среди мертвых. Они бежали к ним. Их никто не останавливал. Безутешное и стонущее, рвущее на части сердце и душу, рыдание матерей по своим погибшим детям на время прерывало лесную какофонию, и стоило только замолчать на мгновение, как все лесное зверье тут же восстанавливало свое звучание.
Двадцать четыре солдата не могли передвигаться. Их и капитана Ратникова женщины затягивали себе на спину, привязывали веревками и выползали из ущелья. Перетащили и всех умерших солдат.
При выходе из ущелья к ним подъехали два небольших грузовичка. Загрузились и направились в село.
Когда приехали, Евгения подошла к погибшим солдатам.
- Упокой, Господи, души усопших раб Твоих и даруй им Царствие Небесное. Аминь, - произнесла она, размашисто осеняя себя крестным знамением.
- Аминь, - повторил Котам Муслим, стоявший рядом, обводя лицо руками.
Матери, увидев деда, и в знак благодарности попадали ему в ноги и начали лицами обтирать ему сапоги, запачканные болотной грязью.
***
Полковника Евланова, в четыре часа утра сняли с постели некой девицы, которую он называл Любанька – лейтенанта медицинской службы. Не дав ему надеть брюки, так и привели его под бабьим конвоем в штаб полка. Усадили за стол и потребовали немедленно выдать им военные билеты и командировочные удостоверения на своих сыновей с соблюдением всех необходимых формальностей.
Евланов, ошарашенный таким отношением к нему, начал блеять о невозможности сделать немедленно без дополнительной оплаты в размере десяти тысячи рублей с каждой. Затем осознал, что такое поведение может не лучшим образом отразиться на его настроении в ближайшие несколько часов, вызвал к себе того самого – чудаковатого майора, так как его заместитель, Нохчоев лежал в госпитале с диагнозом: сотрясение головного мозга средней степени тяжести.
К семи часам утра все необходимые процедуры по оформлению и получению документов были завершены. После чего женщины разодрали на полковнике китель с пагонами, сорвали трусы и пинками выгнали на улицу.
***
Освобождение русскими женщинами при непосредственном участии чеченского дедушки российских солдат прошло незамеченным, если только не считать скупое сообщение в секретных распоряжениях о награждении ряда лиц орденами и медалями за успешное проведение операции по разблокированию и освобождению российских военнослужащих. Медалистом стал и Нохчоев, присовокупивший сотрясение мозга к легкому ранению, полученное будто бы во время проведения этой операции. Евланов тоже показывал свое ранение, но военный хирург, полковник Кандыба, не подтвердил гематомы, имевшие у него, следствием удара ногой в пах.
***
Через год Евгения Анатольевна Максимова умерла, не дожив до пятидесяти. С семнадцати лет она от зари до зари, в холоде и сырости проработала на ферме дояркой. Таких условий ее организм не выдержал. Наружу вышли все скрытые болезни и погубили ее. Сын Женя тяжело переживал уход матери, но, собрав все свои силы, не стал утолять горе водкой. Чтобы как-то отвлечься, садился писать письма фронтовым товарищам. Писали и ему.
Прислал ему письмо и Степа Солопов. Он писал:
«Здравствуй, Женька – друг однополчанин! Получил ли ты «боевые» 11? Я да! Маменька помогла. Сам то я месяц ездил за ними в военкомат. Там, майор Бекетов ими распоряжался. Все говорил мне, что денег нет, так как наша часть их еще не высылает. Потом маменька поехала. Он ее нецензурно облаял. Приехала в слезах. Мне не говорит – что случилось? Потом, кто-то ее надоумил купить диктофон и записать этот лай. Так она и сделала. Когда записала – дала ему послушать. Тогда он и сдался – вернул нам двести тысяч. Я случайно услышал, что было записано, и пошел к нему домой. Домина у него я тебе скажу: три этажа вверх и два – в низ! Начистил я ему мусальник. Меня в милицию. Дело возбудили. Лямка красная12 светила. Повезло – дело «афганец» вел. Предложил мне лечь в психбольницу. Пролежал я в госпитале месяц на реабилитации, хотя ничем не лечили. Выдали справку, что из-за депрессии нарушено психическое состояние. По ней и закрыли уголовное дело. Того козла тоже выгнали из военкомата. А что ему? Он два пруда взял в аренду. Откуда у «нищих» военных деньги на аренду? Лавки да магазины по трассе расставил. Люди у него работают без оформления – на птичьих правах. И ни до кого в этой стране дела нет. На работу никуда не могу устроиться. Стоял в центре занятости. Там одно издевательство. Помощи никакой. Ушел оттуда. Нас таких пацанов треть села. Чтобы не скатиться на дно пошел в Православную Церковь. Решил исповедаться. Батюшка, иеромонах Ювеналий послушал меня так и ахнул. Вывел меня на площадь перед Церковью и говорит:
- В Церковь не заходи, и отлучил меня от Нее на три года.
Благо – в монастыре мне работу нашел разнорабочим. Но не ко всем работам благословил. Там, где что почистить, убрать – пожалуйста. Там, где плоды людям – скамеечку смастерить – табу!
- Грешен, я, - говорит, - потому что на войне был.
- Не убивал я – отвечаю.
- А в одном стаде пасся, - говорит. – На всех кровь вопиет убиенных.
Через три года в лоно примут – постриг инока принять советует. За Рассею молиться, чтобы у Господа для Нее Монарха на венчание вымолить. Говорит:
- Рассеюшке Богом Миропомазанник надобен, а не власть дьяволова дерьмом измазанная.
Отца и мамку жалко. По пятьдесят два года им, а все уж трудом рабским переломаны. На пенсию уйти мечтают, пусть и нищенскую. Ждут ее, как марафонец финиша. Живут, чтобы батрачить, а не работают, чтобы жить.
А Ткачеву генерала дали. Вот и вся наша Армия! А на той ли мы стороне воевали, Женька, когда лягушек на том болоте, не распаковывая, ели? Куда катимся? Демократия! Да уж: впустили бесов на свой пир, и нас покинул Божий Мир! Помилуй и сохрани нас, Господи! Аминь.
1. РПГ-7: ручной противотанковый гранатомёт для стрельбы активно-реактивными (с ракетным двигателем) гранатами. 2. Во Славу Божию! 3. Верно. 4. Во имя Бога милостивого и милосердного. Нет Бога, кроме Бога. Магомет – пророк Бога. Верно. Бог – велик! 5. На все воля Божия! 6. Что там у вас?
7. Что ты говоришь? 8. Ничего не слышно! 9. Ничего страшного! 10. Русские! 11. Ряд льгот, компенсаций и дополнительных выплат военнослужащим ("боевые" выплаты, полевые деньги), выполняющим задачи в «горячих точках», установленные подзаконными актами России. 12. Десять лет лишения свободы.
А рассказ супер! Это все так и было?