пыль, казалось «трактирщик» вовсе не заботился о чистоте своего заведения.
- Гиблое место, будто попала в морг, - выразила впечатления Настя.
Я не ответил ей.
Таким образом, осмотрев место своего ночлега, мы спустились в буфет. И немного поели, выпили кофе, после чего пошли спать.
Вот тут – то друзья мои! И возникла проблема – нас двое, а кровать одна. Настя, была не из « робкого десятка», ей было «по барабану» как провести ночь. Я же пытался, держатся галантно, ведь девушка мне в дочери годится, как никак, мне уж сорок с лишним лет.
Настя, между тем сняв рубаху и джинсы, нырнула в постель. Она укрылась одеялом, и, видя моё замешательство, обратилась ко мне:
- Брось, свои глупости, Серафим! Ложись спать, утром нам предстоит длинная дорога.
Я махнул рукой, действительно, что может случиться за одну ночь?
Снял пиджак, расстегнул верхние пуговицы рубахи и лёг на краешек кровати. Вдруг чувствую, Настя прильнула ко мне, и нежно опустила руку ниже бедра. Я аккуратно убрал её руку в сторону со словами:
- Не делай больше так… дочка.
Девушка фыркнула и повернулась ко мне спиной.
- Спокойной ночи… папочка, - с издёвкой буркнула она.
Я не обратил на это внимания. Полежав с полчаса в раздумьях, я незаметно для себя уснул.
2
Утро встретило нас новым днём, новыми проблемами, идеями и заботами. Я проснулся первым. В окно сияло утреннее солнце. В комнате было тихо. На улице слышался глухой спор «трактирщика» и женщины – возможно, не сошлись в цене. Кто их знает? Что они там не поделили меж собой.
Настя ещё спала, укрывшись по пояс, она лежала, обнажив свою грудь. Я хотел, было по-отечески укрыть девушку, но вдруг мой взгляд случайно упал на её грудь. И вдруг меня словно током ударило, ибо следующее открытие поразило меня. На левой груди Насти была татуировка – чёрный диск наполовину закрывающее солнце. Протёр глаза, но татуировка не исчезла. Я словно ошпаренный соскочил с постели и прислонился спиной к стене, чтобы не упасть. Взгляд мой замер на татуировке. Завороженный, я глаз не мог отвести от Насти. «Бог ты мой! Что за наваждение?!», - мелькнула в голове. Я не хотел верить тому, что это милая девушка Анастасия – избранная. Нет, это не реальность! Где я Господь? В кошмарном сне? Но внезапно, мысли о Насте растворились, и появились новые. «Что же это получается? Девятнадцать лет поисков и вот на тебе, пожалуйста! Нашёл, совершенно неожиданно. О, боги, боги! Неужто сама судьба привела меня в это кафе и свела с Настей?». Но где, прикажите искать двух остальных? Что же мне теперь делать? Как быть? А? Срывать бюстгальтеры с каждой девушки, которой 19 лет? О, боже! Что я за бред я говорю? Простите друзья! Но это новое неожиданное открытие вовсе оставило меня в тупике.
Между тем проснулась и Настя. Она широко зевнула и пожелала мне доброго утра. Когда она встала с постели, я отвернулся и тихо спросил её:
- Послушай Настя, это татуировка?
- Ах, эта, проклятая татуировка, - выругалась девушка, - она у меня с самого рождения. Сколько раз пыталась её стереть, но всё без толку. Она появляется вновь. А почему ты спрашиваешь?
- Так, любопытно, - ответил я, и краешком глаза, заметив, что она оделась, я повернулся к ней.
- И как ни странно, Серафим, - продолжала, взволновано девушка, - но моя двоюродная сестра Жанна, тоже носит на себе это врожденное клеймо, - она указала на татуировку.
Я обомлел, и словно во сне опустился на пол. В голове, стоял какой – то туман, да, две девушки уже нашлись. И мой внутренний голос, мне подсказывал, мне последняя девушка где-то рядом.
- Серафим, что с тобой? - подскочила ко мне Настя, - ты весь побледнел.
- Всё в порядке, - ответил я, подымаясь на ноги, - голова что-то закружилась.
- Ты не болен?
- Нет.
Позавтракав в буфете, мы поехали дальше. По дороге, из головы всё не выходило утреннее открытие. Затуманив голову мыслями о татуировке и девушках, я не слышал ни радио, ни голоса своей новой подруги, которая что-то мне там рассказывала. Весь мой Разум, казалось, провалился в глубокую пропасть, оставив на краю бездны Жизни, моё бездушное тело…
К вечеру, того же дня мы въехали в Петербург. Город вступал в ночную жизнь. Я покинул город год назад. Но вот волей судьбы я снова оказался в Петербурге. Когда впереди показалась гостиница, я попросил Настю остановить машину. Но девушка кокетливо улыбнулась и ответила мне:
- Серафим, я приглашаю тебя к себе на чашечку кофе. И не отказывай мне, прошу.
Я охотно согласился, т. к. именно это и хотел услышать от избранной девушки.
Анастасия жила на окраине города в двухкомнатной квартире.
- Ты живёшь одна? – спросил я, когда Настя пригласила меня к себе.
- Да, - ответила она, - родители живут в центре. Папе досталась эта квартира от его родителей, а папа завещал её мне. Вот так и живу, то с родителями, то здесь. Проходи, Ефим! Будь как дома.
Я снял обувь и прошёл в гостиную. В квартире было чисто и уютно.
Помню, как зашла Настя, и как была удивлена моим вопросом:
- Настя, а Жанна, она тоже живёт в Петербурге?
- Почему ты спрашиваешь?
- Так, любопытно было бы познакомиться с ней.
- Познакомиться с Жанной? – не поняла Настя, - зачем?
Я колебался с ответом. Что ответить Насте? Ах, глупец! Зачем я завёл этот разговор? Своим любопытством я могу выдать себя.
- Зачем тебе знакомство с Жанной, Серафим? – повторила Настя, ревниво.
- Забудем этот разговор, - ответил я.
Настя подозрительно взглянула на меня.
- Странный ты Серафим, - усмехнулась она, - будешь кофе?
- Да.
Ночевать я остался у Анастасии. Она постелила мне на диване, сама легла в спальне. Этой ночью меня мучила бессонница. Я безразлично глядел на потолок. Свет уличных фонарей оставлял тень от окна на полу. На улице был слышен спор двух пьяных мужчин. Мяукала голодная кошка. В эти минуты ностальгия взяла надо мною власть, я загрустил по родине, по деду Афанасию, и, наконец, по Марии. Её я не видел 20 лет. Бог ты мой! Своей затеей я забыл о близких и дорогих мне людях. Мне вдруг наскучили эти поиски, эти скитания. Появилось дикое желание, вновь очутится в своей избе, в Дульцево. Вспомнились душевные беседы с дедом Афанасием, наши уроки по чёрной магии. До сих пор в ушах звучит журчание нашей речки, куда в детстве я любил бегать порыбачить, искупаться. Тишина и покой Дульцево не сравнится с моей жизнью бродяги. Я решил остановить поиски третьей девушки и вернуться на родину, повидать деда Афанасия, могилу родителей. Так, размышляя о своей жизни, я незаметно для себя уснул.
3
Проснулся я, раним утром, когда предрассветные сумерки, только мерцали за окном. Настя, ещё спала крепким сном. В квартире царила не привычная для меня – деревенского мужика – утренняя тишина. Да, деревенская жизнь начинается с пяти утра. Пастух гонит скот на пастбище, мужики идут на сенокос, женщины выходят на огород.
Я встал с постели и вышел к Анастасии. О, как она была прекрасна в эти минуты, своего сна. Как жаль, что этот ангел, должен умереть от моих же рук. Мне вдруг стало не по себе, от этих мыслей. Оставив Насте прощальную записку, я покинул её квартиру.
Не стану вдаваться в подробности моего возвращения в Дульцево. Но мне понадобилось пару месяцев, чтобы добраться до родной деревни. Август был на исходе, приближалась холодная осень. Солнце грело уже не так жарко. Медленно шёл по улочке, где вырос, где прошла моя юность. Да, многое изменилось за 19 лет. Высокие, красивые хоромы заменили
ветхие избушки. Дорога была заасфальтирована, был проведён газ, электричество, вода (раньше жители брали воду в колодце). Старожилы Дульцево были здесь редкостью, теперь здесь жила одна молодёжь. Святая детвора, как и в былые времена, скрашивала тихие улочки.
Вот и изба деда Афанасия. Но, что я вижу, вместо ветхой избушки, стоит высокий, кирпичный дом. Какая-то жуткая мысль проникла в мою голову, нет! О смерти деда Афанасия я не хочу и думать. Во дворе полоскала бельё молодая женщина, я окликнул её.
Она оторвалась от работы.
- Да слушаю вас.
- Извините, я бы хотел узнать о старом хозяине…
- Старый хозяин? – не поняла женщина.
Она вытерла руки об фартук и вышла ко мне.
- Вы имеете в виду Горшенева Афанасия Яковлевича.
- Да. Где он?
- Афанасий Яковлевич помер 15 лет назад, - женщина всхлипнула, и отвернулась, пряча свои слёзы.
- А вы кто?
- Я его дочь Светлана, - отвечала женщина, всхлипывая, - папа завещал мне свой дом. Мы с мужем снесли избу отца, и в память о нём построили этот дом…
- Он мне никогда не рассказывал о своей дочери, - резко перебил женщину.
Я сомневался в правдивости её слов.
- Отец редко кому говорил о своей личной жизни, - отвечала женщина, - он развёлся с мамой, когда мне было 5 лет, а сестре Гале 3 года, и переехал сюда в Дульцево. Но отец не забывал нас. Раз в год в наше с Галей дни рождения он приезжал к нам. А потом снова возвращался в Дульцево.
Теперь я понял эти ежегодные отъезды деда Афанасия в Тулу. У него жили там дочери, о которых он мне никогда не рассказывал.
- А вы кем ему приходитесь отцу?
- Меня зовут Серафим. Дед Афана…
- Вы Серафим, ученик отца по чёрной магии? – радостно перебила меня Светлана.
- Да, это я.
- Вы колдун?
- Чёрный маг.
Женщина вдруг встрепенулась и, смахнув слезу, защебетала:
- Боже, как вы вовремя пришли. Пожалуйста, прошу, проходите, - она открыла калитку и впустила меня во двор, - я ждала вас всю жизнь. Вы именно тот, кто мне поможет. Боже, сама Судьба привела вас ко мне…
- Светлана Афанасьевна, может, объясните, наконец, что случилось?
- Ах! Да. Тут, понимаете ли, такое дело, - отвечала женщина, немного волнуясь, - мою дочь Жанну, кто-то сглазил при рождении. Бедняга родилась с клеймом порчи – Жанна родилась с татуировкой на левой груди.
Я обомлел, услышав это. Голова моя закружилась, я рухнул посреди двора, без памяти следующих событий…
4
Я очнулся в незнакомой комнате, на диване. Сквозь пелену глаз я видел, как у дивана хлопочет Светлана, пытаясь привести меня в чувство. Осторожно приподнявшись, я сел и откинулся на спинку дивана. Голова по-прежнему шумела, слабость была во всём теле.
- С вами всё в порядке, Серафим?
- Поводов для беспокойств нет, - слабым голосом отвечал я, - ну, что там с вашей дочерью?
- Жанна родилась с татуировкой на груди, - ответила Светлана, - чёрный диск наполовину закрывающее солнце, как бы напоминая солнечное затмение.
Бог ты мой! Что я слышу? Неужели сама судьба привела меня в Дульцево, к Жанне, двоюродной сестре Анастасии. Ах, если бы вы только знали дед
