одежду.
- Маш, ты чего?
- Это я чего? – возмутилась девушка. – Это ты чего удумал?
- Да угомонись ты – не собираюсь я прыгать! Хотя если б даже и прыгнул, - добавил он со вздохом. - Кому я нужен? Подумаешь, одним неудачником больше, одним меньше!
- Дурак ты, Вася! Ты мне нужен! Если бы ты хоть раз глянул в мою сторону! Я ведь полюбила тебя, как только увидела! А ты никогда меня не замечал!
- Ну, зачем я тебе такой? Любят банкиров, бизнесменов, чтоб мужик при деньгах был.
- Как ты не понимаешь? Не за деньги я тебя полюбила, а потому, что человек ты хороший, добрый, чувство сострадания в тебе есть. Пойдём домой, ужином накормлю. Хочешь, посидим, за жизнь поболтаем. Заодно и проводишь меня, а то одной через парк страшновато.
- А, давай! – согласился Василий.
Жила Маша недалеко. Неспешно шагая по озарённой фонарным светом парковой аллее, Василий поражался, сколько у них с Машей, оказывается, общего. Точно так же ей с детства нравились фантастический фильмы Спилберга, и точно так же она выключает телевизор, когда начинаются новости. И на президентских выборах она, как и Василий, голосовала за Явлинского. Даже планы на ближайший отпуск у них оказались схожими – Маша мечтала побывать в Петрозаводске, в то время как Василий жаждал своими глазами увидеть Соловки. Конечно, не как те несчастные, которых при советской власти туда ссылали против воли и которыми Маша, как оказалось, с детства от души сочувствовала и даже обращалась в Мемориал за сведениями о троюродном дедушке, который был репрессирован.
«И как же я всё это время не замечал, какое сокровище у меня перед носом! – думал Василий, глядя на девушку. – Искал добрую девушку, а она всё это время была рядом».
А ведь сколько раз он своими глазами видел, с каким вниманием и состраданием она относится к пациентам, как искренне стремится им помочь, и, даже если человек совсем уж безнадёжный, хотя бы облегчить его участь. Видел и воспринимал как должное. Конечно, это её работа – спасать людей, но ведь именно эту работу она когда-то выбрала и делает её с душой. И полюбила она его от души, прекрасно зная, что он водитель.
Кольцо покойной матери осталось дома. Но Василий чувствовал, что оно, наконец, нашло свою хозяйку.
