ИРАКЛИЙ

Священнослужитель Ираклий проснулся   рано – еще  не было и шести.  Солнце уже светило, иногда кричали петухи и лаяли собаки в соседних дворах.
Ираклий потянулся, зевнул и, глядя на потолок, басом по церковному пропел:  “…Еже еси-и на небеси-и да святится и-мя твое-е”. На последнем слове он потряс длинной  черной бородой – взбодрился, потом, выйдя на крыльцо, весело  добавил:   “Эх, жисть моя, житуха”. Несмотря на веселый тон голоса, по которому  невозможно было понять  истинного душевного состояния Ираклия,  в последнее время его постоянно одолевала скука.
Он походил немного по двору и в очередной раз полюбовался собственным жилищем. А полюбоваться было чем…
Дом у Ираклия был большой, красивый : два этажа виднелись издалека.  Во дворе, рядом с  розарием, красуясь, переливался краской на солнце  черный “Мерседес”- на нем Ираклий ездил на службу. Прямо около дома, стоило пройти немного через рощицу, протекала река, на берегу которой  Ираклий любил поваляться в свободные от работы летние деньки…
От издержек вчерашнего празднества у него немного кружилась голова. Возвращаясь вечером из монастыря,  Ираклий  случайно встретил на улице своего старого приятеля по семинарии – Виктора,  давно уже оставившего духовную службу  и  занявшегося  предпринимательской деятельностью. Посидели в ресторане, поговорили, отметили встречу…
За разговором Ираклий узнал, что особых  успехов в своем новом деле Виктор не добился – рядовой  бизнесмен средней руки, приторговывал помаленьку кожаной одеждой, а по вечерам для души пел в каком-то самодеятельном ансамбле.. Как и Ираклий, Виктор   тоже частенько  был охвачен скукой, все больше по части работы, иногда даже сильно жалел , что  оставил службу, а вчера, увидев своего давнишнего  приятеля – располневшего, на «Мерседесе» под цвет рясы, с золотым крестом на груди,  совсем расстроился.  
В ресторане  после изрядной доли выпитого захмелевший Виктор пытался разобраться в наболевшем ,спрашивал Ираклия:
- Скажи мне  как на духу, Бог-то есть на Земле?
И Ираклий отвечал:
-Бог-то, конечно, есть , оно как же без Бога,  только не на Земле он, на небе…Да ты и сам-то не хуже меня  знаешь, чего зря языком чесать.
-Нет, постой,  чего ж зря? Я  вот  хочу понять: если он есть, то как он все видит и почему скуку да грусть людям наводит, чего несправедливость сеет?
-Ну, ты хватил, Бог несправедливость сеет. Несправедливость - понятие субъективное, если она и есть, она сама по себе в человеке возникает, без Бога. Проще говоря, человеку только кажется что что-то несправедливо, а на самом деле – Бог всем по заслугам все отмеряет.
-Как это несправедливость  сама по себе возникает? Ты ездишь на “Мерседесе”, а я на “Жигулях” – где ж справедливость?
-Правильно, - говорил Ираклий, - ты кому служишь? - И тут же,  не задумываясь,  сам отвечал. -    Ты  себе служишь. Вот тебе и “Жигули”, а я Ему служу- Господу нашему – мне и машина соответствующая нужна.
-Хм…- задумался Виктор, - а не  должны ли наши заслуги  измеряться самой работой, а не тем, кому служишь?  Хотя, если по твоему судить, я и людям служу, можно сказать, теплом их обеспечиваю, чего же это я «Мерседеса» не заслужил?…
-Тр-р… - прервал  Ираклий. - Не греши Виктор,  зависть – страшная штука. К твоему сведению, людям я тоже служу – страдания их облегчаю, поэтому не горячись, Господь все знает, не мне тебе объяснять…
За беседой старые приятели не заметили, как кончилось спиртное, и, опомнившись,  заказали еще.
- Я в миру давно уже, - продолжал Виктор, и скажу тебе просто: мне кажется, что  не в заслугах дело и не в том, кому служишь, а в том, как устроишься. Над  всем  случай верх держит: подвернулся подходящий случай,  пристроился удачно в жизни –   живи   и радуйся, а не пристроился – скука да тоска сердце гложет… Вот, ты  пристроился неплохо, тебе в жизни повезло, а я так… спекулянт. Раньше к ответственности привлекли бы, а теперь  спекулянт «в законе» - предприниматель, ити его мать.   Дерет меня, Ираклий, зло от несправедливости…
- Да, - начал поддакивать Ираклий, - может быть, ты и прав, всякое в жизни бывает: за одни и те же деяния кому-то почет, а кого-то в клетку, тут уж и правда несправедливо как-то получается…  
Они выпили еще по рюмке, и Ираклий начал говорить уже не так уверенно, как прежде, похоже,  сам засомневался в своих  прежних доводах…    
-Знаешь, Виктор, а я тебя понимаю. Есть Бог- нет Бога не нам решать… А, насчет скуки, скука она всех одолевает. Я вот, как ты говоришь, удачно пристроился, но от скуки порой покоя нет. Машешь, машешь день кадилом – не скука ли?
-Скука, Ираклий, скука, - согласился Виктор, - я, может, от того и ушел  со службы,  хотел счастья  в  бизнесе попытать…
-Ладно, Виктор, не береди душу, в жизни всякое случается, все мы люди, все человеки…
Ираклий закосел уже хорошенько,  громко икнул и перекрестился.
Они налили еще.  
-Прими душа и эту каплю, - сказал Ираклий,  -а потом, обращаясь к Виктору, продолжил. -  Прав ты, Витек, скорее всего прав. . Влезаем мы когда-то в какие-нибудь шкуры, и носим эти шкуры по жизни.-   Тут, видимо, Ираклию стало жарко, или  «шкура», о которой он только что говорил,  его давить  стала, и Ираклий расстегнул   пуговицы на рясе. – Священник, он ведь  тоже человек, хотя для прихожан,  вроде и приближенный к Господу, ему тоже людские слабости присущи…
-А то! – Поддержал Виктор, и,  увидев на сцене одиноко стоящий микрофон ,  захотел поддаться своей  давней слабости - попеть .
Виктор встал из-за стола, молча ухватил Ираклия за рясу и потянул  его к сцене…
Прошло немного времени, и откуда-то появился пианист.
Оказалось, что Ираклий тоже любит петь. По-дружески, Виктор уступил Ираклию микрофон, заказал песню, и по церковной привычке  Ираклий басом затянул: “Поле, русское по-о-ле…”
Потом Виктор попросил пианиста уйти, и сам сел за инструмент.
Его пальцы уверенно побежали по клавишам, и он запел:
«Мурка –ты мой муреночек, Мурка – ты мой котеночек… ». Его поддержал и Ираклий.  
Приятели пошли в пляс. На груди Ираклия болтался золотой крест, а из-под рясы торчала волосатая грудь.
Пели они неплохо, танцевали тоже, аплодисментам посетителей не было предела, и приходилось выступать на бис…
Домой Ираклий добрался поздно, как -  помнил смутно…
“Машина была цела, особых приключений, вроде, не было, значит, все нормально, а что погуляли, всякое бывает, - думал  Ираклий, вдыхая аромат утреннего воздуха.
-Есть Бог – нет Бога?!.  - произнес он вслух.  – Грешно унывать, пора на службу.
Прихожане ждали, надо было облегчить их страдания.
                                                                                                                 
31.03.04г. –01.04.04г