Автобус для двоих

                                                            Автобус для двоих

  Чтобы убить в человеке откровенность, нужно научить человека стесняться - в первую очередь себя. Стеснительным живется не легко, потому что приходится стесняться своих чувств, поведения, одежды, образования, места жительства, работы и даже родителей, подобное тоже приходилось слышать. И делай с таким человеком потом, что угодно - посылай на подвиги, на убийства, на поиски полезных ископаемых, на строительство домов в условия холода, куда угодно, причем за мизерные деньги, и он согласится, потому что будет стесняться возражать. А дальше, когда постареет, пусть живет, как умеет, как не учили – пусть доживает отведенное, лишь бы его не видеть, и пусть ошивается возле аптеки, если нравилось быть стеснительным. Это я вам не по-книжному говорю, а из личного опыта, в котором всегда уживались рамки приличия и место для выхода эмоций.
  Но стеснительному человеку это не нужно - он любит жить по правилам, любит носить в себе эмоции и многое другое. И от этого боится себя, боится общественного мнения, боится нарушить внутренний комфорт, а в итоге приводит свое состояние к угнетенному, что ничего хорошего в будущем не сулит.
  И дарит эта стеснительность простому человеку потом сюрпризы - обиды, недоверие, раздражительность, а разбавляет подобный колорит ненависть, зависть, хамство и прочее, что не вписывается в понятие «человек здоровый». Как же и с помощью чего, можно избежать подобного? Отвечу: надо с детства перестать стесняться и усвоить рамки дозволенного. И это не школа прививает – родители должны этому учить, плюс атмосфера доверия должна царить вокруг ребенка.
  Поэтому, вспоминаю часто своего отца, у которого было за плечами крестьянское прошлое и невидимый штамп от органов - «кулацкий сын». Подробно ничего не напишу о том времени, да и не актуально уже все это, но в поведении своем отец так и останется для меня примером. Был он сдержан, спокоен, слово его было законом, а в разговорах со мной был достаточно откровенен иногда, если не сказать проще – мало меня стеснялся и говорили мы с ним часто на равных. Наверно и я с того времени что-то растерял, возможно часть стыда, или обрел немного уверенности, не знаю, но комплексов за всю жизнь никогда не испытывал. Какой есть - такой есть!
  Припоминаю, учился я в третьем классе, и была тогда у меня маленькая любовь – соседка, почти друг, моя одноклассница, и просто смелый ребенок. Девочка была не по годам развита, поэтому научила меня целоваться, как и зашли мы в своих детских играх так далеко, что однажды отец меня спросил: «Ты жениться не собираешься?» Шутку я воспринял со всей серьезностью и ответил: «А можно?»

  Отец часто со мной разговаривал на темы отношений мужчины и женщины, пока я не уехал учиться в город. В пятом классе уже постигал другие науки – городские, дворовые, хулиганские и прочие, а жил в семье сестры моего отца. Затем институт, армия, работа на заводе.
  Кто помнит наши советские автобусы в утренние часы, когда все ехали по делам? Тогда пассажиров набивалось столько, что дышать было тяжело, за что и ругали общественный транспорт - по разному люди переносили поездки, в основном тяжело. А я улыбаюсь при воспоминании, потому что был тогда период молодости - меня все устраивало и мысли были только о хорошем.
  Утренний автобус меня ничуть не раздражал, скажу правду, хотя пассажиры в нем часто ругались между собой, а я просто смотрел в окно и мне было все равно, у кого какие настроения. Я ехал на любимую работу, где меня ждал любимый коллектив, хорошая зарплата и планы на отпуск, которые всегда осуществлялись.

  Пассажирские морды за долгий период утренних поездок мне так примелькались, что многих я знал по имени, как и одежду хорошо изучил, даже понимал, кто и где любит стоять – сзади на площадке, или в середина салона. Я любил на площадке, рядом с окном, потому что мне так нравилось и никто тебя не толкал. А особенность площадки была еще и в том, что не все могли дотянуться рукой до поручня, поэтому как-то балансировали телами во время тряски автобуса, а спинами опирались на соседей, которые были потными или ворчливыми.
  Через остановку от моей, в этот автобус всегда входила женщина невысокого роста, симпатичная, с короткой стрижкой и портфелем в руке. За кого и как она держалась, можно было представить, и мы с ней иногда обменивались взглядами, даже улыбками – так было легче переносить автобусный кошмар. Но автобус есть автобус, как и взгляды ни о чем не говорили в подобной толчее - они просто были, а некоторые пассажиры даже глаза под лоб подкатывали, так было им не комфортно.
  Летом картина была и вовсе непристойной: кому-то рвали пуговицы с одежды, наступали на пальцы ног и весь этот кошмар не сулил ничего хорошего, кроме потери настроения или начала скандала из-за вопроса: «Вы сходите? Я же вам ответила, нет!» Кто это помнит, тому респект и уважение от меня!

  И вот, в один из дней, мою таинственную незнакомку толпа занесла и поставила напротив меня. Рост женщины был невелик и я мог рассмотреть ее прическу в деталях, даже посчитать родинки на плечах. Но мне почему-то не устраивало это занятие и я….начал волноваться. Она была так ко мне прижата, как парочки не прижимались на танцах – женщину буквально вжали в меня. Она не могла поднять головы и носом слегка касалась моей груди при расстегнутых пуговицах на рубашке. Я понимал, что скрыть свое волнение невозможно, а она понимала, что по-другому уже не получится доехать до заветной остановки - судьба так распорядилась. Не знаю, кто поселился на пол часа между нами, но было такое чувство, что ни я – ни она, по-другому ехать не хотели. Нам надо было именно то, что между нами и происходило! А по сути ничего не происходило, кроме того, что молодой мужчина и средних лет женщина стояли прижавшись друг к другу, и было похоже, что она тоже волновалась. Понимая, что изменить случившееся невозможно, я без чувства стыда распахнул шире расстегнутый ворот рубашки, лишь бы она лицом касалась моего тела, а сам глубоко вдыхал аромат ее духов. Я тоже хотел коснуться лицом ее красивой прически, хотел ее крепко обнять, поцеловать, и у меня от нахлынувших чувств немного закружилась голова. Но я ничего не сделал, потому что нельзя откровенно вести себя там, где не положено, тем самым подставляя женщину. Я просто смотрел в окно, а сам слушал ее жаркое дыхание и чувствовал, как она щекой и губами слегка касалась моей груди.
  Не смею описывать, как иногда вздрагивало ее тело, как останавливалось дыхание, и как она торопилась сойти на остановке, не сделаю этого из уважения к памяти. Но тогда так получилось со мной и с ней, потому что так было кому-то угодно. 
Больше я ее никогда не видел и сколько ездил, столько ждал. Она исчезла.

  Прошло почти пол века с того дня. Но, когда бываю возле бывшей автобусной остановки, почему-то всегда ищу ее глазами, мою таинственную незнакомку, с которой было просто хорошо. Какие-то пол часа, а день тот не могу забыть. Даже зимой мне иногда кажется, что она сейчас подойдет, в том же белом ситцевом сарафане с цветочками, красиво причесанная и с портфелем в руке. А я буду смотреть, как толпа пассажиров внесет ее в автобус и она снова окажется возле меня.

                                      С уважением ко всем читателям    Никита Антонович.