диване мирно спали под пледом Полина с Павлом Костенецким; мужчины же видели сны сидя: Алексеев - в кресле, Владислав на стуле, а Муртас расположился калачиком на двух придвинутых стульях, образовав импровизированный лежак.
Выпив еще сорокаградусной и закусив остатками икры, Алина решила подготовиться к дневному блицтурниру и стала искать комплект шахмат. Но доски нигде не было, поэтому, пройдясь по комнате, она открыла шкаф, но вместо долгожданного деревянного аксессуара из 64 клеток на нее посыпался всякий хлам. Последней на нее вывалилась на пол полиэстерная маска в виде головы динозавра.
Авантюрная Алинка обвела взглядом спящую компанию и лихо нахлобучила маску на голову минчанина. Затем она взяла с верхней полки ласты для подводного плавания и надела их на ноги гроссмейстеру вместо тапок.
Довольная своей выходкой, Буйвол тихо вышла из комнаты и юркнула в спальню – досыпать перед новым игровым днем.
Пробуждение Александра Алексеева вышло достаточно тяжелым. Вокруг него была кромешная тьма, а в туалет очень хотелось. Кое-как он встал с кресла и побежал в темноте вперед, шлепая ластами, опрокинув что-то по дороге. Не понимая, куда делся свет, минчанин дернул первую попавшуюся ручку и расстегнув молнию, стал справлять нужду.
Увы, гроссмейстеру интуиция изменила – он перепутал дверь и стал мочиться не в туалете, а на лестничной клетке.
Как назло, в этот момент по лестнице поднималась заслуженный мелиоратор Казахстана, почетный строитель Каракумского канала Марина Израилевна Островная. Ее внимание привлек поток, лившийся по ступенькам вниз. Она подняла голову наверх – ей на лицо попало несколько капель желтоватой жидкости.
− Что за шуточки?! – воскликнула она, устремляясь наверх как можно быстрее. – Вы с ума сошли! Я сейчас полицию позову! – крикнула она фигуре, стоявшей в углу
Фигура развернулась и женщина испустила вопль ужаса: перед ней стоял настоящий живой динозавр, издававший нечленораздельные звуки. Ящер повернул голову и у него из пасти вырвался рев. Злую шутку сыграло и плохое освещение на лестничной клетке, из-за чего Островная приняла ласты на ногах Александра за лапы рептилии.
− А-а-а! – закричала женщина и стремглав бросилась к двери собственной квартиры. Кое-как попав ключом в замочную скважину, она захлопнула за собой металлическую преграду.
− Гражданочка…гражданочка… − от неожиданности Алексеев даже забыл убрать член в ширинку, − у нас пробки выбило! – он стал стучать в дверь квартиры. – Я ничего не вижу!
По ту сторону металлического четырехугольника к глазку прильнула ошеломленная Островная. Динозавр стучал кулаками в дверь и кричал человеческим голосом:
− У нас света в квартире нет! Какой счетчик принадлежит квартире справа? Девятая, кажется! Помогите, мне только пробки вкрутить!
Тут он почувствовал, как чьи-то сильные руки потащили его назад.
Проснувшиеся от шума ударов Владислав с Муртасом втащили Алексеева в квартиру.
Кое-как стянув с него маску, они с удивлением стали разглядывать взъерошенного белорусского гроссмейстера.
− Огорчаешь ты меня, Саша, − наконец со вздохом произнес Ткаченко, − ну какого… ты, блин, поперся из квартиры? И зачем тебе ласты? Ты что, плавать где-то собрался?
− Я тут ни при чем! – замахал руками Алексеев, − проснулся, а вокруг темнота, только чуть лучики света пробиваются. Я и подумал, что пробки выбило, надо пойти посмотреть, в чем дело. А тут еще так по нужде захотелось…
− А ласты ты взял, чтобы потом в туалете не утонуть, − съязвил Владислав. – столько хлопот с вами, гроссмейстерами!
Миновал полдень; потихоньку вставали все участники большой дружной шахматной компании. Для них был приготовлен обед из остатков вчерашнего сабантуя; особо изголодавшиеся уплетали пельмени из запасов Владислава. Пили все, кроме Ткаченко – он был за рулем, правда Муртас принял всего лишь 50 грамм, ему предстояло комментировать блиц.
− Звонил Алжас, спрашивал, всех ли присутствовавших заявлять на блиц, − держал мобильный в руке Кашгалиев.
− Говори всех! Всех! – налегал на пельмени Шиманцев, поглаживая другой рукой Олю. – Не будем дезертирами шахматного фронта!
Когда наконец в районе двух вся компания была готова к новым свершениям, Муртас, подойдя к входной двери, услышал, как на лестничной клетке несколько голосов взволнованно говорили по-казахски. Кашгалиев понял: случилось нечто интересное.
Когда он открыл дверь, то на лестничной клетке увидел следующую картину: перед открытой входной дверью в соседнюю квартиру стояли двое мужчин в белых халатах, рядом немолодой врач с чемоданчиком, и еще женщина средних лет в домашней одежде. Женщина что-то лопотала, врач успокаивал ее, поглаживая то по голове, то по плечу. Но она не успокаивалась, тыкала пальцем то в направлении своей квартиры, то в свою голову.
− Что случилось? – тихо спросил Моценко.
Муртас перекинулся парой слов с молодцами в белых халатах и вернулся к Сергею.
− Да там у матери этой женщины случился нервно-психический припадок, она устроила истерику, из-за того, что по ее словам, динозавр ломился к ней в квартиру. Да еще она утверждала, что динозавр говорил человеческим голосом. Вот, дочери пришлось психиатричку вызвать, − объяснил Муртас.
Владислав из-за спин друзей ошалело посмотрел в направлении соседской квартиры. Тут же из дверей двое крепких санитаров вывели бессвязно бормочущую Островную и, держа под руки, зашагали втроем вниз по лестнице. За ними помчалась женщина, на ходу перебрасываясь с пожилым врачом фразами по-казахски. Замыкали процессию двое молодых медбратьев. Ткаченко вытаращил глаза.
— Да уж, — заметил Кашгалиев. — старческая деменция и галлюцинации не радость. Однако черт с ним! Нас ждут битвы за шахматными столиками. Поехали.
