вперёд.
А ты-то чего? Любвеобильна, сама бы и дала любимому племянничку...
— Дала бы, да со мной не хочет, на меня у него не встаёт, а на тебя стоит.
Поздно, говоришь, да лучше поздно, чем никогда, к тому же ты в том возрасте, когда говорят, «жаркая Африка», да и муж тебя похоже недо"бывает...
Я в отличие от тебя все моменты использую, с мужем бывало всего лишь исполняла супружеский долг, даже не подмахивала.
А вот с чужим: неистовую, вся дрожу, извиваюсь, ору, царапаю ему спину, делаю засосы, другие ощущения. Любовники у меня всегда были, вот и сейчас е"ёт меня юный ухажёр, твой сынок Васёк, уже месяц как, а он моложе Гриши, а я старше тебя...
— О боже, а я ничего не знаю, давай подробности... Что делать?
— А ничего не делать, за сына порадоваться, а мне позавидовать, а знать и не должен никто.
В субботу после бани прилегла на кушетку, дух перевести, халатик на одну пуговку, трусов нет, ляжки, титьки наружу, и даже моя чёрная «лохматка» на виду, дома ведь никого, а тут Васёк явился, дружка Гришу искал, увидел мои прелести и замер.
Гляжу, батюшки, снял штаны, а у него торчит бананом. Навалился на меня, последнюю пуговку сорвал, за титьки ухватился и тычет «бананом» в сжатые ляжки. А ведь раньше не замечал, хотя я осторожно намекала, мол, будь посмелее, может быть, найдёшь своё счастье со мной.
А тут, вот что распаренное банное тело делает, ну а коли у мужика встал, тут уж его не остановишь, пока не кончит в тело и вынет свой ослабевший, как хрящ, свой хуй. Я шепчу: так не получится у нас, надо не в ляжки, а ТУДА, где море огня, где всё по-другому, только там получишь райское наслаждение...
Ну я ляжки раздвинула, «салазки» загнула, открыла вход, он и засадил свой стояк до упора со всем пылом первохода... И началось буйство страсти между юным стройным отроком и зрелой пышкой с большими титьками и попой и маленькой горячей тугой и тесной...
А теперь уж его за уши не оттащишь от моего мёда... Давай ещё, давай ещё, если есть возможность, то нам и ночи мало и дня, такой оказался ненасытен в блуде…
Но в рот я не беру, в попу не даю, хотя он и намекал. Но, ты же Акуля отсталая в этом деле, а у меня был один партнер, любил кончать несколько раз, не вынимая, я пытаюсь его сбросить, а он вцепиться в бёдра и ждёт, когда снова у него встанет и продолжает еть.
Другой, наоборот, полностью не вводил, а вводил только головку члена между моих входных губ, туда-сюда, обратно, обоим приятно, пока не кончит, ему очень нравился момент входа, а вглубь не хотел, но я, бывало, изловчусь, резко подмахну, опа-на, поймала весь целиком, ему и деваться некуда, он что думал, что я ещё целка, боялся дефлорировать, есть ещё мужики с причудами...
— Ох, Маша, главное, я же однолюбка, стрёмно мне, чтобы чужой меня е"ал, а я его ласкала и целовала.
— Ничего не стрёмно, у мужа-то ты была не первая, значит вправе попробовать новенького, а он такой робкий стеснительный, не знает куда вставлять, а ты подскажешь, это так мило, так заводит, а целовать не надо, только вход подставь... И будет обоим счастье...
— Ну у тебя всё так просто, вот я раздвину ляжки, подставлю вход, и он туда... Свою оглоблю, нет, не смогу...
— Сможешь, сможешь, когда есть выбор молоденький или пожилой, всегда выбирай молодого...
Акулина стала задумываться над уговорами подружки Маши и прислушиваться к коварным Гришиным речам:
— Да никакая это не измена, не соперник я мужу твоему, и не узнает он ничего, я о любви Вас не молю, мне только разок почувствовать нежность, терпкость и сладость твоей плоти, попробовать твой мёд, а там и душу дьяволу отдам... Ну засуну я ТУДА, потом выну, у тебя ж ничего не изменится, а я стану мужчиной.
— О, Гришка, опасаюсь я высокопарных слов, сказал бы просто: хочу тебя поебать, засунуть свой Х в мою П, тогда может быть я и...
— Можно и так сказать мою просьбу, но я пока не могу.
— То-то и оно... Сначала осмелей говорить женщине, чего хочешь прямо, девушек много хороших, почему меня захотел, грудь, попа и ляжки заворожили, хочешь, чтоб ляжки показала, ещё повыше подол поднять, да что ж ты делаешь, охальник, трусы стянул, да что ж ты делаешь, ой-ой, засадил, а Маша говорила ,не знаешь куда, ох, уже ебёшь, коготок увяз, всей птичке пропасть, уговорил, циник, меня недотрогу, свою любимую крёстную, чего уж там, ну давай еби, велико желание твоё и вера, что только со мной найдёшь своё счастье, не будем нарушать традицию.
— Наконец-то свершилось, я ебу мою крёстную Акулю, какой восторг, какое счастье, моя мечта детства случилась…
— Да тише ты, не части, сама буду регулировать. Вижу я у тебя первая и считай я для тебя целка, ведь с трудом вставил, и ты у меня первый... Любовник
Так что лишиться невинности с крёстной -вовсе не грех, а вот дать некрещённому не всякая девка была готова:
Ой, девки, беда, с иноверцем знаться:
Некрещёная душа, лезет пое"аться...
***
На мои расспросы, спустя годы, Акулина признавалась, что с Гришей у неё было. Но о подробностях отказалась говорить: не помню.
Сколько раз засаживал Гриша ей в «шерсть», в её чёрную лохматку, в её горячую, тугую и такую молодую «коробочку» в первую встречу, на первом свидании, подмахивала ли, стонала ли от сладострастия, оставила ли ему засосы, сравнивала ли его инструмент с орудием мужа, были ли повторные встречи, на природе, в зарослях лебеды и крапивы, на песочке и в воде у речки Нуча, в бане, в саду, на сеновале, в сарае, в каких позах, стоя в тёмном чулане, сидя в кресле, сзади, когда она пропалывала грядку, шептали ли они слова любви в момент соития: мой милёнок, моя милочка, тебя так много и это всё мое, ты сводишь меня с ума, целовал ли он её — везде: в спелые губы, неохватные титьки, упругий живот, нежный сикель, несравненную богатую попу и дебелые ослепительные ляжки, — когда муж вышел из дома или был в отъезде.
Или только один раз, в её спальне, на пуховой перине, он сверху, молча, без лишних слов, он вставил свой молодой х"й в её старую пи"ду без рук, едва она загнула «салазки» и открыла вход.
И больше никогда они не встретились: на другой день их разлучила судьба.
О том как всё у них было могут только догадываться и только те, у которых первый интим-опыт был тоже с любимой крёстной. И у меня была крёстная Евгения, но было ли что у нас или ничего не было, пусть останется между нами.
Вот такие истории про славные ЕТИ-дела в нашем селе Личадеево, рассказаны мне были, ну и конечно я кое-что домыслил от себя, особенно когда озвучивал мысленные монологи крёстных…
На картине:
Тётя Маша после бани на кушетке
Тётя Маша — загляденье,
Лавеласов идеал,
Тот не знает наслажденья,
Кто её не поебал.
Чугуниха и лёшка-дезертир
В 1952-58 гг. я жил в д. Саваслейка, что стоит на р. Велетьма, и расположена между двух безымянных ручьёв притоков Велетьмы.
В 1945 г. в деревне объявился свой дезертир Лёшка Пахомов.Было ему всего 17 лет.Это был последний призыв.Мужчин в деревне не осталось и он оказался единственным,кто мог удовлетворить женщину, и потому был нарасхват.Днём прятался в лесу в шалашике, а на ночлег сердобольные девки приглашали его к себе на сеновал и сначала щедро кормили.
Ночью разомлевшая и страстно захотевшая ебаться девица могла потолкать его в бок и томно попросить: Лёшка, положи наган в пилотку и захихикать от двусмысленности.
Скольким блудливым похотливым юным барышням Леха положил «наган» в "пилотку" на сеновале за лето, история умалчивает, хвасталась только отроковица Марфута…
Прасковья Чугунова (Чугуниха), соломенная вдова,жила в крайней избе,через три дома от меня.Прослышав о подвигах Лёшки на сеновалах с разными девицами,неожиданно для себя возжелала почувствовать его силу на себе. Некоторые бывалые парни, получив повестку о призыве, просили Парашу о прощальной интим-встрече, всем отказала: жду мужа с фронта, но дала дезертиру, таковы странности любви.Так вот Параша после бани пошла якобы по грибы прямо в банном халате и стала маячить перед лёшкиным шалашом:то вроде нечаянно покажет грудь,то ляжки,то попку.И лёшка повёлся,его схватила страсть,провожал её издали до дома,зашёл в двор:
-Тётя,дай умыться,полей...
- Тёть Параш,,дай поесть,хлеба дай.
-Ой,бедняжка,поешь хорошенько.
-Теперь дай попить…
-Теперь дай ебать,ой,дай любви,близости с тобой хочу.
-Лёшенька,милый, намёк поняла,да как это можно,у меня, кроме мужа,никогда никого не было и с другим ЭТО не представляю…
-Прошу,напоследок,последнее желание обречённого положено исполнять...
-Нет-нет,не проси, не можно ЭТО,не вводи в краску.Да и стара я для тебя,слишком велика разница в возрасте,в бабушки гожусь,не получится у нас ничего...хотя...да как же ты запал на меня...
- В лесу твою попу увидел и очень захотел,никаких молодых девок не надо,только бы ты дала.А я и хочу постарше...а что хотя,договаривай уже...
-Неужто мало тебе:получаешь ласку от молодок на сеновале:стройных фигуристых,с маленькой грудью,говорят уже несколько целок сломал,ебёшь юных девочек,я-то тебе зачем ,а у меня 12 номер,да и трусы 62 размер,и ляжки видишь какие.
Мужики иногда просили,хотя бы титьки потискать,это можно,самым настойчивым позволяла между титек Х.подрочить и кончить,но ни разу чужой Х. не побывал в моей П.,да, никому не дала,а муж не хотел тискать титьки,сразу ТУДА,ещё бы,я-то большая,но П. у меня маленькая,тугая,тесная и очень горячая..
-Именно потому и хочу,что муж-то тебя лет десять ебал,что и меня осчастливишь своим согласием,а иначе и свет не мил,что ты такая большая, всего у тебя много,и титьки и ляжки,а ОНА,говоришь, маленькая,узкая и тесная,тугая,надеюсь нежная и горячая...хочется убедиться,что так бывает.
-Ну хотя бы покажи сначала свой.Ого,девки говорили,что большой,но чтоб такой.Ой,ты уже достал свой инструмент,не спеши,не уговорил ещё,поуговаривай ещё,что тебе во мне приглянулось,ой такой у тебя большой,может не пролезть в мою маленькую.
-Прасковья,милашка,красотка моя,королева моя,ты для меня самая стройная,самая фигуристая,самая молодая,и не 12-й у тебя размер,а всего лиш пятый,не дашь умру на месте,не выдумывай:любой в любую входит,ОНА раздастся и примет ЕГО и будет тебе хорошо и приятно.
Как говорится:
Она не лопнула,она не тресснула,
А только шире раздалась:
Была тесная…
Да и не такой уж большой у меня. Вон у Вовки Кистенёва был большой,так большой:бабы,чуть ли не в очередь стояли,чтоб познать.Одна кончила, только посмотрев на НЕГО,а другая кончила,едва он вставил.Так что хватит меня испытывать,раздвигай ляжки пошире,ага, трусов-то нет. Ого у тебя такие ляжки,что ежели не раздвинешь хорошенько, действительно не смогу вставить,вот так, хорошо вошёл,а ты ,дурочка ,боялась,
теперь подмахивай,не стесняйся и не стыдись,как хорошо,что я у тебя первый и единственный любовник ,ты у меня вторая после Марфуты,я овладел ей в шалаше и потом на сеновале услаждался её телом.
На сеновале за ночь иногда ломал целки двум трём молоденьким девчатам,конечно Х. тогда туго входит,но даже молоденькая П. хорошо раздаётся вширь и ни одна девка не жаловалась,что у меня слишком большой,а когда Х.вошёл,ебёшь её как обычную бабу,хотя конечно она вначале боялась и дёргалась,тут главное не отступать,раз уж зашла на сеновал никуда не денется…
Как-то просыпаюсь,а по бокам две девы,голые,жаром пышут.
А у меня:
