Содержание
-Союз и нос итальянца
-Сказка о Реме
-Нищенка на вокзале
-Как в анекдоте
-Образования в Стране Лентяев
______________________________
Союз и нос итальянца
Корабль утонет, а я не утону!
У меня разряд по плаванию!
Я ловкий, смелый, мне нет еще и сорока:
сумею приспособиться!
К чему именно приспособиться?
К тому, что убрали красные флаги!
Что понесли чушь о всеобщем счастье
в крепостной России!
Что с платформы больше не говорят:
"Это город Ленинград!"
К тому, что надо платить за "охрану" киоска —
и бандиту, и милиционеру.
К тому, что сынишку нужно провожать до школы!
А во двор выпустить одного погулять,
как мы гуляли когда-то...
Ох! Даже подумать об этом страшно!
"Пускай все идет ко дну! А я не утону!" —
Так мыслили многие в 91-м
и всех последующих годах!
Некоторые занимались не только одной медитацией,
а создавали конкретные банды по месту жительства,
реальные и не очень кооперативы по месту работы,
чтобы эффективнее ограбить родные заводы
и закрыть ставшее вдруг невыгодным производство.
В начале девяностых в страну хлынули иностранцы:
крупные акулы, средние тунцы, мелкая речная рыбешка,
а также сицилийская мафия, жулики, картежники, шулера….
В Москве находили тела людей,
убитых по обряду "сицилийцев"…
Корабль утонет, а я не утону!
И мне действительно повезло:
я устроился на довольно серьезную итальянскую фирму
с настоящим итальянским директором
и итальянцами не из кино эпохи неореализма
и неаполитанских песен,
а подлинно реальными,
которые из своей апеннинской глубинки
наезжали к нам в Москву в частые командировки.
Приезжал с ними и архитектор Джорджо,
проекты которого мы, местные сотрудники,
успешно воплощали в жизнь.
О Джорджо я и хочу вам кое-что рассказать.
Архитектор — хорошая специальность!
И гонорары тоже замечательные.
Если есть работа.
У Джорджо работа была, и деньги тоже,
поэтому держался он с нами немного свысока!
Вообще, надо сказать,
не было у нас на фирме той советской простоты
в производственных отношениях,
той самой, от которой мы тогда еще
не успели отвыкнуть!
А у них всегда, видимо, было так, непросто:
дирекция отдельно,
акционеры отдельно,
инженеры отдельно,
техники тоже своей бригадой…
Несколько раз Джорджо
говорил с нами довольно резко,
почти как с военнопленными,
ставя нас на место,
популярно объясняя,
кто мы на самом деле, и выходило у него,
что гордиться нам особенно нечем:
"Вы проиграли войну, сдали нам Страну,
теперь не возникайте!"
Ну, или что-то вроде этого говорил,
но смысл именно такой…
Мне было обидно, но я понимал,
что итальянец говорит правду!
"Вы сами сдали"!
Ну, да! Сдали!
А кто же сдал, как не мы?!!
Вот что, однако, случилось с нашим архитектором.
Погожим июньским утром Джорджо,
с тяжелым портфелем в руке,
вышел из подъезда дома,
где жил на съемной квартире,
и направился к ждавшей его во дворе машине.
Он спешил в аэропорт,
откуда должен был вылететь в Самару,
на строящийся объект:
там работали наши специалисты.
Вдруг из-за зеленых кустов, со стороны машины,
выскочил незнакомец
и в несколько прыжков оказался рядом с Джорджо.
Взмах. Крик боли.
Джорджо роняет портфель, падает на землю.
Лицо его залито кровью.
Преступник хватает портфель
и через мгновение скрывается в кустах акации.
На следующий день на фирме
все только и толковали об этом происшествии.
Итальянца нашего, как оказалось,
покалечили серьезно: совсем расплющили,
отбили, можно сказать, металлической битой нос .
А фирма потеряла пятьдесят тысяч долларов,
которые он вез в Самару для выплаты зарплаты рабочим.
Ничего удивительного в том,
что везли доллары именно так, без инкассаторов,
не было: все тогда таскали деньги в чемоданах,
да и теперь, думаю, не так многое изменилось!
В нашем коллективе сразу возник естественный вопрос:
от кого бандиты узнали про деньги?
Кто навел их на архитектора?
Говорили, что о содержимом портфельчика
было известно только троим:
директору фирмы Пьеро,
его помощнику сербу Павичу
и Главному бухгалтеру Розе Хусаиновой.
Неужели кто-то из них?
А если бы его убили этой битой?
Ведь запросто могли!
Вполне возможный вариант!
Помню, как мне стало жутко от этой мысли:
убийца рядом сидит!
Подозрения часто бывают смутными, неопределенными.
Зато от них может стать определенно тошно!
А у нас на фирме даже следствия никто не проводил!
Сами итальянцы не захотели:
по-моему, они вообще не стали никуда заявлять! —
Сами же нарушили правила перевозки,
и отвечать за свои проделки не собирались.
А нос красивый — архитектору,
все равно, уж не вернешь!
В те годы я мечтал написать интересный детектив,
такой, чтобы оторваться от него было бы невозможно…
Круче, чем у Марининой и Донцовой!
Чтобы: "ах"! И на всю ночь без сна!
Но после истории этой порыв мой угас,
увял и почти отсох.
Я очень отчетливо понял,
что большая и наглая неправда
искусственной интриги так и прет
со страниц многих и многих книг этого жанра!
В реальности, в огромном большинстве случаев,
следователь расследует дела как бы в темноте или в сумерках,
не имея неопровержимых улик и доказательств.
Да, бывает, помогает интуиция,
бывают случаи раскаяния, признания.
Самооговоры тоже бывают.
А чаще всего, возникают лишь смутные подозрения,
такие как у сотрудников нашей фирмы!
Следов нет, отпечатков нет! Подозреваемый....
Ну, как его вычислить?
Все мы — обаятельные, веселые, замечательные люди!
Но ведь кто-то, все же навел!
Думал я, думал, пока не додумался
до одной очень утешительной мысли:
эти трое не виноваты!
Офис прослушивался!
И телефоны тоже.
Я в вопросах безопасности не разбираюсь,
но даже я знаю, что сейчас прослушка
очень легко делается:
для мотивированной "публики"
столько всего напридумано шпионского, специального,
а в наше время и доступного, по сходной цене!
Ведь в бандах полным-полно отставников из МВД м ФСБ!
Нашли себе там эти "люди чести" новое место службы!
Они-то, в отличие от меня,
хорошо владеют техникой слежения и прослушивания!
Вот подобный "специалист" и подключился к итальянцам,
подкараулил Джорджо
и… не остался в накладе!
Решил я отказаться от попыток
написать "успешный" детектив!
Подумал, что не стоит брать в голову
это преступное дерьмо
и размазывать его на сотни страниц!
А еще слонялась у меня тогда в голове
очень глупая мысль: вот если бы они
не убили Советский Союз,
то все мы… не остались бы с носом!
А Джорджо… .не остался бы без носа!
Хотя…
Мысль эта — вовсе не глупая.
Вполне себе правильная мысль…
======================================
Сказка о Реме
Все, о чем я написал здесь, было на самом деле.
Но, в моем понимании, все, что относится к Реме,
слишком похоже на сказку.
Поэтому пусть мой рассказ называется "Сказкой"!
Нет! Пускай лучше так: "Сказка о Реме"!
Рема явилась на свет в виде маленькой самочки пуделя.
Мой дед взял ее из приюта для покалеченных животных.
Рема не была покалечена,
но во время ее бродяжничества по улицам Москвы
ее сильно покусали бродячие собаки, враги пуделей.
На ее спине, под густой кудрявой шерстью,
нетрудно было нащупать рубцы
от укусов чьих-то свирепых клыков.
Дедушка очень любил Рему!
Просто, можно сказать, жил для нее:
выгуливал по часам и по-научному правильно кормил.
Потом дедушка умер,
и Рема прописалась у нас с мамой по другому адресу.
Сначала мы не могли понять, сколько ей лет
и принимали ее за совсем еще молодую собаку.
Но как-то раз,
когда нам пришлось вызвать к ней ветеринара,
мы с удивлением узнали,
что Реме уже довольно много лет.
А потом и сами в этом удостоверились,
когда она начала седеть.
У Ремы был легкий, добрый и отходчивый характер.
Она понемногу привыкла и к нам, и к новому месту,
и великодушно приняла нас в свою семью.
Рема, по доброте своей, почти никогда не кусалась.
Всего один только раз случилось так,
что она укусила меня. И то по ошибке,
я сам был тогда виноват!
Рема спала, и ей, по всей видимости,
снилось что-то тревожное.
Собаки, как и мы, люди, очень эмоциональны:
им тоже снятся сны,
и они их переживают как реальность.
Мне для чего-то потребовалось разбудить мою Рему!
Я неосторожно потряс собаку за шкирку,
как раз в том месте, где были шрамы от укусов,
и Рема, еще наполовину во сне,
тяпнула меня за руку, не успев отделить сон от яви!
По природе, по глубинной сути своей,
она была доктором, а вовсе не драчуньей какой-нибудь.
Сама находила у меня на коже больное место:
ушиб, царапину —
и зализывала его своим розовым шершавым язычком.
И боль тогда очень быстро проходило,
и ранка заживала быстрее!
Если бы врачи наши обладали такой любовью к жизни
и такой ненавистью к боли, болезням!
Мы бы тогда, наверно, никогда не болели,
а заболев случайно,
излечивались бы за какие-нибудь пять минут!
Рема привязалась ко мне крепко-прекрепко.
Иногда мне даже казалось,
что она считает меня своим щенком.
Так оно, вероятно, и было,
когда она принималась упорно и деловито
облизывать меня, по секторам,
как делают собаки со своими малышами.
Знают ли они нашу поговорку:
"чистота залог здоровья?
Судя по всему, знают!
Но могучему материнскому инстинкту Ремы
мало было одного только двуногого щенка.
Ей позарез был нужен четвероногий!
И она придумала замену:
выбрала мою старую резиновую игрушку
и уверовала, что это ее потомство.
Рема ни на минуту не расставалась со своим "детенышем",
кормила его именно так, как была приучена еще дедушкой, —
строго по часам (в определенное время,
она бросала игрушку в миску с едой, видимо, решив,
что плавание в миске очень питательно и полезно!).
Рема мыла своего питомца языком еще старательнее, чем меня,
и бдительно охраняла его: мало ли что может быть!
На свете столько опасностей!
Она укладывала игрушку перед самой мордочкой,
а справа и слева окружала лапами,
словно бы в круг замыкала.
И горе тому, кто попробовал бы отобрать у нее
любимое дитя!
Мама начиталась всякой литературы
по поводу собачьих приколов
и решила вылечить Рему:
пока та спала,
мама спрятала игрушку на антресоли.
Утром Рема проснулась, не нашла своего щенка,
и тут началось!
Дня три она просто место себе не находила от горя!
Искала, скулила, по-моему, плакала даже!
Лишь только через несколько дней
насилу смирилась со своим горем наша собака!
Шло время. Рема старела.
У нее произошел инсульт.
Мама лечила ее человеческими таблетками.
И Рема продолжала жить.
И характер ее не изменился.
Она оставалась такой же доброй и веселой!
Мне тяжело вспоминать,
а еще тяжелее рассказывать о ее болезни.
Скажу только, что умерла Рема у меня на руках!
Теперь мне кажется,
что сама она выбрала такой исход:
умереть на руках;
что не случайно попросилась тогда
ко мне на руки!
Ведь и людям иногда легче уходить,
когда они держат за руку
близкого человека!
Так закончилась сказка о Реме.
Закончилась.
И — продолжилась в этом рассказе!
======================================
Нищенка на вокзале
Обронил я вчера на вокзале две тысячи….
Рублей, конечно, не долларов:
сунул, не глядя, куда-то мимо кармана, и все тут!
Не
|