поднялся с пола и, громко рыдая, выбежал прочь. Сегодня был худший день в его жизни.
27
Дорис сидел в саду, возле пруда, и смотрел в воду. В прозрачной воде плескались маленькие золотые рыбки, их чешуйчатые тельца поблескивали на солнце. Над прудом склонили свои ветви цветущие магнолии. Элиотид задумался, он скучал по Микэлю, своему единственному другу в этом бездушном дворце. Дорис понятия не имел, где сейчас Микэль, жив ли он вообще? Что могло произойти с ним на этих адских планетах, или его вовсе поглотила черная бездна? Как жалко, что они больше не увидятся. Воображение Дориса рисовало живописные картины того, что могло произойти с этим элиотидом на чужой, враждебной планете, в какие опасные переделки он мог попасть. Но все же с ним ещё и Анрэй, вдвоем выжить будет проще.
— Дорис, ты любишь мед? — услышал он внезапно заносчивый, почти насмешливый, голос. Дорис увидел в воде отражение Зэна, которое не предвещало ничего хорошего. На лице Зэна застыла насмешливая улыбка. Холодная, жестокая красота.
— К чему вопрос? — посмотрел на него Дорис.
— Да вот, вышел как-то из дворца прогуляться, встретил парня с такими чудесными волосами цвета меда, — он засмеялся. Дорис вздрогнул: этот негодяй следил и за ним тоже. Зэн наклонился к Дорису поближе, внимательно заглянув в его глаза своим ледяным взглядом. Он заметил искры страха, пляшущие в глазах Дориса и удовлетворённо улыбнулся.
— Хочешь последовать вслед за Микэлем?
— Чего тебе надо? — спросил Дорис.
— Я знал, что мы найдем общий язык, — благосклонно посмотрел на него Зэн, поправляя белоснежные локоны, частично собранных на затылке волос.
— Мне нужен ключ от лаборатории Элиоса. Я дам тебе немного времени, если не справишься — последуешь вслед за Микэлем и его любовником-деревенщиной. Да и ты-то недалеко от него ушел, — Зэн звонко расхохотался. Дорис встал и пошел прочь. Он презирал Зэна. Шпионить за кем-то, а затем использовать это в своих целях, было слишком низменно, тем более для таких созданий, как элиотиды. Дорис знал, что если он не выполнит поручение Зэна, то действительно может последовать вслед за Микэлем, ещё и Эиринна с собой прихватит. Этот негодяй что-то задумал. Зачем ему ключ от лаборатории Элиоса?
Дорис вспомнил, что давно не навещал Эиринна и направился в сторону его дома. Если Зэн и так уже все знает, то хуже не будет. Конечно же, Эиринн снова устроит скандал, что элиотид пропал на какое-то время, этот мальчишка будет отталкивать или игнорировать его, но Дорис был уверен, что сумеет его усмирить. Элиотид любил одерживать победы, по-другому и быть не могло.
Тем временем, Элиос, сидя на троне, размышлял, как подобраться поближе к душе Микэля. Нужно сделать так, чтобы элиотид разочаровался в Анрэе и бросил его, но как это сделать? У титана затекли ноги.
— Калео! — крикнул он, но никто не отозвался. Тут Элиос вспомнил как пару дней назад накричал на парня, прогнав его. А ведь этот сумасбродный юнец способен на что угодно, даже вскрыть хрустальные шары. Титан взволнованно поднялся со своего места. Лоб его украшал золотой обруч с такими же золотыми листьями, в которых, как звёзды, мерцали мелкие драгоценные камни. Две длинные белые пряди спереди были заплетены в косы. Он перекинул плащ с золотой подборкой через плечо.
— Где Калео? — спросил титан у слуг.
— Он закрылся в своей комнате и уже два дня не выходит, отказывается есть и пить.
Элиос прошел к покоям элиотида.
— Калео, ты там? Открой, слышишь?
Для Элиоса не составляло труда открыть любую дверь и он вошёл. Калео лежал, распластавшись на полу и продолжал безудержно рыдать. Глаза его были красными от слез, а лицо опухло. Сердце титана сжалось от жалости. Ведь это он во всем виноват, сам приручил мальчишку, а потом просто выгнал, накричал, безо всякой на то причины. Элиоса охватили угрызения совести. Он опустился на пол, возле юного элиотида, и тронул его за плечо, но парень никак не отреагировал, его по-прежнему сотрясали рыдания.
— Калео, слышишь, хватит уже, прекращай, а то все глаза себе выплачешь.
— Оставь меня, я хочу умереть...
— Что за глупости!
— Почему, почему ты так жесток со мной?! — парень повернулся к нему, его лицо совсем распухло от слез. — Вначале привлекаешь к себе, а потом прогоняешь. Тебе нравится надо мной издеваться?
Калео отвернулся и снова зарыдал:
— Раз ты больше не хочешь меня видеть, то лучше мне умереть.
Элиос взял Калео на руки и горячо поцеловал в лоб.
— Мой ребенок... прости меня, я был неправ, несправедлив к тебе. У меня в тот день было очень плохое настроение и я просто сорвался, сам не знаю, что на меня нашло.
— Я не буду ни есть, ни пить и рано или поздно умру, — заявил Калео, — ты избавишься от меня.
— Какой же ты глупый ребенок, — проговорил титан, поглаживая юного элиотида по спине, чтобы тот успокоился. — Хватит уже. Чего ты хочешь?
Калео перестал рыдать и посмотрел на Элиоса. Потом обхватил за шею и его нежные губы слились с губами титана. Элиосу пришлось ответить на поцелуй, чтобы юный элиотид хоть немного успокоился. Их языки сплетались в своем диковинном танце. Титан поразился, откуда у этого хрупкого существа столько страсти. Калео посмотрел на Элиоса. Глаза его лихорадочно горели, щеки пылали.
— Ты спрашивал, чего я хочу? Я хочу тебя!
Элиос не нашелся, что ответить на этот отчаянный порыв.
— Переспи со мной, хотя бы ещё один раз.
— Нет, — сказал титан.
— Тогда и не останавливай, если я хочу умереть, — сказал Калео.
— Упертый, как баран, — сказал Элиос. — Ты, видимо, мазохист? Тебе понравилась боль, от которой ты потерял сознание?
— В этот раз все будет по-другому, я подготовлюсь, — ответил Калео. Титан удивлённо вскинул брови, он не мог взять в толк, что парень, не знавший даже самых элементарных вещей из этой области, будет что-то там готовить.
— Ладно, — ответил титан. — Но только один раз. И это будет только тогда, когда ты поправишься и начнёшь нормально питаться.
Глаза Калео радостно заблестели, в них были искры надежды. Он обнял Элиоса за шею и уснул у него на руках, измотанный своими слезами и страданиями.
28
Элиос приказал слугам как можно лучше заботиться о Калео, следить за тем, чтобы он принимал пищу и встал на ноги. Но теперь титан на некоторое время остался без верного помощника. И тут в его голове родилась идея, он приказал позвать Зэна.
Не понимая, зачем он мог понадобиться, спесивый элиотид встал перед повелителем.
— Я знаю, как ты предан мне, — с едва заметной улыбкой сказал Элиос, — что даже следишь за моими элиотидами, чтобы сообщать, если кто-то из них нарушил закон, поэтому лучше тебя на эту роль кандидата не будет.
Зэн просиял: вдруг Элиос все же передумал и сделает его первым элиотидом?
— Калео заболел, поэтому я хочу, чтобы ты его заменил. Уверен, ты с благодарностью примешь эту обязанность.
Лицо Зэна исказило негодование, но он быстро взял себя в руки. Так его ещё никто не унижал. Он, элиотид, должен исполнять низменную работу слуги вместо этого дурачка Калео!
— Калео болен? Как странно... вроде бы элиотиды во дворце ещё ни разу не болели.
— Осложнение после того, как его ударило потоком энергий из хрустального шара, — сказал Элиос. Услышав о хрустальных шарах, Зэн подумал, что во всем есть свои плюсы и возможно, ему удастся что-то разузнать.
— Можешь приступать к своим обязанностям, — сказал титан. У меня затекли ноги, возьми благовонные масла и разотри их.
Зэн кипел от возмущения: какая унизительная работа!
Он присел на колени, сняв сандалию с ноги Элиоса и взял баночку благовонного масла, чтобы втереть его в ступни ног лучезарного повелителя. Движения Зэна были резкими, холодными и чужими. Титан вспомнил, какими бережными были прикосновения Калео, как нежно парень касался его ног, когда втирал в ступни масло. Элиос вздохнул, ему стало жаль Калео, так безнадежно влюбленного в него, своего создателя. Титан снова вздохнул, почувствовав угрызения совести и горечь сожаления
. Зэн продолжал втирать в ступни титана масло, всеми силами пытаясь скрыть свою ненависть. Его чудесные длинные волосы вытирали пол, упав на него.
Дорис, сложа руки на груди, наблюдал, как Эиринн срывает с ветвей яблоки, укладывая их в корзину.
— У моего садовника кипит работа?
Эиринн заметил его, но отвернулся в сторону. Схватив обеими руками огромную корзину и прижимая ее к груди, Эиринн потянул ее в дом, затем вышел в сад уже с пустой корзиной.
— Долго собрался меня игнорировать? — спросил элиотид.
— Что тебе надо? Иди, откуда пришел, — ответил парень. Дорис выхватил у него из рук пустую корзину и отбросил ее в сторону, прижав к себе парня.
— Мне так нравится, когда ты пытаешься сделать вид, что тебе все равно, — усмехнулся элиотид, сорвав с губ Эиринна поцелуй, как яблоко с ветви. Парень разозлился и занёс руку, чтобы влепить ему пощечину, но Дорис крепко схватил его за руку.
— Мальчишка! — с этими словами элиотид взвалил его на плечо и потащил в дом, как тот ни пытался сопротивляться. Дорис бросил парня на кровать.
— Приходишь, только когда хочешь воспользоваться моим телом. Когда тебе вздумается, проваливай! — вскричал разгневанный Эиринн.
— Дай мне немного времени и, если ты через десять минут скажешь то же самое, я уйду.
Не давая парню подняться, элиотид приблизился к нему. Когда Эиринн почувствовал у себя во рту его язык, по телу пробежала дрожь, а душа ушла в пятки от нахлынувшего шквала чувств, он понял, что не может больше этим чувствам сопротивляться и в его глазах заблестели слезы безысходности, сейчас он был готов на все. Видя, что парень присмирел и поняв, что одержал очередную победу, элиотид улыбнулся ему. Дорис нырнул лицом в густые медовые волосы, путаясь в них, а руки уже расстегивали пояс на стройной талии Эиринна, освобождая его от одежд. Парень заметил, что элиотид несколько изменился к нему, по сравнению с тем, как было раньше. Кажется, он стал более внимательным, начал заботиться не только о том, что чувствует он сам, но и что чувствуют другие. Одно время начал больше внимания уделять чувственным поцелуям и ласкам, его прикосновения казались совсем нежными. Эиринн не лелеял мечту, что мог всерьез понравиться элиотиду и обречённо принимал его ласки как щедрые дары.
— Больно? — прошептал ему на ухо Дорис.
— Не очень... — поморщился Эиринн. Закрыв глаза, он вцепился в спину элиотида, кожа которого была на ощупь как бархат. Дорис остановился.
— Тогда почему ты плачешь? — спросил элиотид, заметив скатившуюся по щеке парня слезу.
— Я... — прошептал Эиринн.
— Может, потому, что я читаю в твоих глазах любовь? — Дорис не дал ему ответить, накрыв его рот своими слегка влажными губами. Он осторожно продвинулся вперед, выбрав медленный, неторопливый темп. С губ Эиринна сорвался вздох, давно ему не было так хорошо. Дыхание его участилось, все тело охватила сладкая истома. Склонившийся над ним элиотид был так прекрасен, что хотелось плакать и молиться на него, как на самого бога, соединяться с ним снова и снова, даже, если от этого будет больно. По лицу Эиринна снова потекли слезы.
— Не плачь, — прошептал ему на ухо Дорис. Эиринн издал вздох. Он готов был
