…Два часа Михаил Саркулов ждал возле открытого окна, наблюдая за выходом из тоннеля. В первую очередь должны показаться мужчина и женщина, они подадут сигнал огоньком от зажженной спички. Затем пойдут дальше, а следом за ними должен появиться тот, в кого нужно выстрелить. Именно так, и было заранее обговорено. Только бы в этот момент не появились посторонние люди, ведь стрелять придется по сигналу и если он убьет не того…
«Вот и они. Наконец-то появились. Так…. Остановились. Зажглась спичка. Это сигнал».
Михаил сфокусировал внимание на выходе из тоннеля и, прицелившись, положил палец на спусковой крючок. Он ожидал, что «объект» медленно выйдет из тоннеля, но в результате заметил выскочившего человека. Грянул выстрел. Это все, что он мог сделать в данной ситуации. Теперь нужно бежать. Забросив винтовку за плечо, сломя голову ринулся вниз по лестнице и, выбежав их башни, услышал выстрелы со стороны тоннеля. Прикрываясь руками от веток и огибая стволы кленов и сосен, бежал вниз к реке. Начиналась «Нахаловка» с хаотично расположенными домиками-сараями. Оставшиеся не срубленными деревья стояли вдоль грунтовой дороги стеной, а там где располагался Переселенческий поселок, сохранился сосновый бор. Пробираясь по узкой улочке, Михаил спустился к реке и быстрым шагом пошел вдоль берега. Отходить дальше от реки, Михаил не решался. Всю дорогу его преследовала навязчивая мысль: «Что там случилось, кто стрелял? Неужели я промахнулся, и Учителю самому пришлось убить предателя». Разросшиеся ивовые кусты встали преградой на пути. Пришлось снять сапоги и, засучив штанины, зайти в воду. Перебравшись вброд на открытый песчаный берег, внимательно осмотрелся. Учитель предупредил, что в связи с обострением ситуации в уезде, транспортный отдел чека усилил патрулирование реки. Вскоре в стороне остался Переселенческий пункт и Лесопилка. Осталось немного пройти вдоль берега и, минуя дачный поселок, выбраться в Ельцовский бор, а там…
– Стой! – прозвучал грозный оклик, отвлекший его от мыслей. Михаил присел за ивовыми кустами, пытаясь разглядеть в сумраке людей. Учащенно забилось сердце. Сняв с плеча винтовку, он зарыл ее в песок и осторожно раздвинул кусты. При лунном свете увидел на берегу причаленную лодку, в которой сидел человек, вооруженный винтовкой. Еще двое, не спеша двигались к кустам, за которыми спрятался Михаил. Послышался отчетливый голос:
– Да здесь он, я точно видел, как он за этими кустами скрылся.
– Может, пуганем его, – предложил другой. В тишине послышалось клацанье затвора винтовки.
– С ума сошел, а вдруг попадем, приказ был, взять живым. Ты давай слева, а я справа обойду.
Оказавшись в затруднительном положении, Михаил замешкался: отстреливаться от вооруженных людей, скорее всего транспортных чекистов, он был не в состоянии, а то, что это были именно они, он не сомневался, услышав о приказе взять кого-то живым. Учитель ведь не раз предупреждал о патрулях, действовавших на Оби. Достав из внутреннего кармана пиджака чекушку с водкой, как советовал ему Учитель, на случай, если его задержат, Михаил сделал несколько глотков. От крепкой водки его передернуло. Совсем рядом раздался шорох. Раздвигая ветки, чекисты приближались с обеих сторон. В какой-то момент Михаил не выдержал и метнулся по пустынному берегу к домам, расположенным в метрах ста от реки. За спиной послышались матерные крики преследователей и громкий оклик:
– Стой, стрелять буду.
Следом прозвучал выстрел, за ним второй. Михаил даже услышал, как рядом с ухом просвистела пуля. Заметив в темноте силуэт плетня, огораживающего участок, он решил скрыться в огороде. Подбежав к изгороди, сделал последний рывок...
Чекист, нагнавший Саркулова, в последний момент дал подножку и парень, запнувшись, распластался на земле. Со спины сразу же навалились, и ухватились за обе руки.
– Попался зараза, – выругался крепкий мужчина, заламывая руку к лопатке, – Лосьев, вяжи его скорее.
– А-а, больно! – вскрикнул Михаил.
– Лежи смирно, а то получишь по темечку.
Подоспел еще один чекист и, увидев скрученного беглеца, радостно воскликнул:
– Взяли-таки!
Саркулова обыскали, и командир патруля, забрав документы и чекушку с остатками водки, приказал:
– Лосьев, поднимай его, поведем к Переселенческому пункту, там позвоним и вызовем транспорт, а ты Семенов, обыщи кусты, где он прятался, может, оружие, какое спрятал.
– Подождите, вы наверно меня с кем-то путаете, я ничего плохого не сделал… – оправдывался Михаил.
– Что делал ночью у реки?
– Искупнуться хотел.
– Фу-у, да от него водкой прет за версту.
– Лосьев, ну-ка подсвети, я посмотрю его документы, – попросил командир патруля.
Направив луч фонарика на лист развернутой бумаги, а затем, посветив Саркулову в лицо, Лосьев удивился:
– Кажется, я уже где-то видел эту рожу. Постой, постой, смотри Степанов, да это же тот парень…. Ну, помнишь, на Болдыревской, у здания чека, он еще не хотел нас к вокзалу подбросить на своей повозке.
– Лосьев, ну и память у тебя на лица.
– Попался, шельма, я предупреждал тебя, что встретимся. Говори, что здесь делал? Мятежников с той стороны поджидал? – спросил Лосьев.
– Каких еще мятежников, – возмутился Саркулов, – выпили мы с мужиками, домой я шел на Михайловскую и заплутал. Сам не знаю, как возле реки очутился.
– Врешь! Это ведь ты стрелял возле тоннеля. Где оружие спрятал?
– Побойтесь бога, граждане начальники, какое оружие, у меня отродясь его не было.
– Хватит прикидываться дурачком, – перебил Саркулова начальник патруля, – доставим тебя на Болдыревскую, там с тобой быстро разберутся.
Тем временем Василий Малышев проводил Дану до общежития и посоветовал хотя бы немого поспать, ведь к обеду они должны прибыть на пристань, где соберется сводный отряд. Василий решил вернуться в свой рабочий кабинет. В квартиру идти не хотелось, необходимо было подробно указать в рапорте о ночной стрельбе и тщательно обдумать происшествие с предателем. «Патрульные настаивают, что кроме них кто-то еще стрелял в районе тоннеля под железнодорожными путями и сообщили об этом дежурному в чека. По всей вероятности, меры уже приняты. Только бы Охотник успел проскочить до Ельцовки. Если Статусов не умрет, то обязательно доложит обо мне Гранову, а тот спросит, какую цель я преследовал, воспользовавшись секретным агентом чека. Допустим, я действительно хотел внедрить его к переселенцам. Опять же, придется объяснять, почему не согласовал свои действия с начальником. Так ведь Гранов сейчас в отъезде, а ситуация не позволяла медлить…. Нет, нет – это не объяснение, начальник секретного отдела сразу же заподозрит неладное. Если бы только Статусов умер…»
Малышев кивнул знакомым часовым, стоявшим у входа здание чека и, войдя в холл, спросил у дежурного:
– Что там по сводке, много происшествий?
– Нарушителей комендантского часа много. Пьяных бандитов в «Закаменке» арестовали. Красноармеец сбежал из казармы военного городка и прихватил с собой две винтовки. На Владимировской улице ограблен склад и убит сторож. В Нахаловке около тоннеля патруль подстрелил какого-то белогвардейца, но начальник патруля доложил, что кто-то их опередил и выстрелил в человека.
– Так кто же все-таки стрелял?
– Я передал сигнал транспортным чекистам на Оби, сейчас они проверяют берег, вдруг кого обнаружат.
– Ладно, я у себя в кабинете, если будет что-то серьезное, дай знать.
В чека на Болдыревской шло оживление: заходили люди в военной форме, и так же покидали здание. Сновали группы незнакомых Василию чекистов, видимо получив приказ от начальства, они куда-то спешили. Понятное дело, ведь на сегодняшний день в здании чека был сформирован оперативный штаб. Малышев поднялся к себе и сразу же связался по телефону с больницей. Представившись сотрудником чека, спросил, в каком состоянии находится только что доставленный гражданин Статусов. Ему ответила женщина:
– Он скончался по дороге, его уже мертвым привезли в больницу.
– Да вы что?! – громко воскликнул Малышев, – вот несчастье-то. А причину смерти, вам удалось установить?
– Смертельное ранение в грудь, пуля прошла через левое легкое и застряла в области сердца.
– Хорошо, днем я пришлю человека за официальным подтверждением о смерти Статусова.
«Вот это да! Ай, да Миша, попал-таки в предателя, не промахнулся. Но ничего, не смотря на показание патрульных в ночной неразберихе, им будет трудно доказать, что первый выстрел прозвучал не откуда-то, а из тоннеля. Хотя со слов дежурного, командир патруля настаивал, что слышал выстрел, но это еще нужно доказать. Только бы Миша благополучно ушел, ведь транспортные чекисты получили сигнал и наверняка усилили патрулирование реки и Нахаловки, – облегченно вздохнув, Василий возрадовался, – главное Статусов мертв». Со смертью предателя некоторые подозрения, возникшие в голове у Гранова, что Малышев может иметь какое-то отношение к убийству, останутся бездоказательными. От сердца отлегло, теперь со спокойной душой Василий может ответить на Данин звонок, ровно через два часа они условились связаться по телефону.
Малышев закурил и, открыв створку окна, насладился дуновением прохладного ветерка. Через несколько часов им с Даной следует прибыть на пристань. По сведениям военных, сводный отряд направится в район Колывани для соединения с основными силами красных. А ему с Даной и нескольким следователям, смотря по обстановке, придется на некоторое время задержаться в Чаусе и после освобождения Колывани, прибыть в расположение военного штаба. Произойдет ли встреча с Матвеем до взятия Чауса красными войсками, Василий не знал. Если им не удастся увидеться, то следующая встреча состоится не скоро. Да и состоится ли вообще. Каждый день приходят тревожные сообщения, что повстанцы наступают, захватывая населенные пункты, то красные войска переходят в контрнаступление и, разбив отряды мятежников, освобождают целые волости: села и деревни. Если Матвей не успеет скрыться, то может угодить в оцепление, и тогда у него останется два выхода: первый – в преисподнюю, а второй – в тюрьму. И не дай бог, чекисты установят его личность, вот тогда Матвея определенно могут расстрелять.
Стук лошадиных копыт по камням мостовой отвлек Василия от мыслей. К зданию чека на пересечении улиц Болдыревской и Гондатти, подъехал экипаж. Громко прозвучал мужской голос:
– Степанов, жди меня в пролетке, я мигом сдам его дежурному.
Малышев подошел к окну и увидел, как один мужчина, схватив за рукав, видимо задержанного, стащил его с пролетки и быстро повел к двери. Как только они угодили под свет фонаря, Василий изумился: идущим впереди парнем, со связанными за спиной руками, оказался Михаил Саркулов. Один из часовых у входа, вскинув винтовку, преградил путь, но услышав от чекиста пароль, охранники пропустили их внутрь здания.
Малышев моментально спустился на первый этаж в холл и направился к столу, где дежурный принялся записывать в журнал фамилию задержанного.
– А-а, Лосьев, – кивнул Малышев сотруднику транспортного чека, – кого привел?
– Да вот, поймали возле реки, говорит, что купаться шел. Напился в драбадан, еле на ногах стоит.
– Развяжите ему руки, отсюда не убежит, –
