Не вещий сон

Сколько раз зарекалась, − не лопать на ночь, это вредно и на фигуру... − бормотала себе под нос, сквозь дрёму, известная в узких кругах поэтесса Элеонора Лерура, − так нет же, лучшая подруга, Анька Ханатекстова припёрлась на закате. Да ещё не одна, а с целым гусем, будь он трижды неладен.
Гусик жареный – объедалово,
И вином хмельным запивалово...
Даже сон ко мне не является –
Видно, он гуся опасается...[1]
Память Элеоноры услужливо вытащила из глубин сознания знаменитую цитату:
«...вы ничего не понимаете! Вы не знаете, что такое гусь! Ах, как я люблю эту птицу! Это дивная жирная птица, честное, благородное слово. Гусь! Бендер! Крылышко! Шейка! Ножка! Вы знаете, Бендер, как я ловлю гуся? Я убиваю его, как тореадор, — одним ударом. Это опера, когда я иду на гуся! Кармен!..[2]
***
Но бог, он хоть и древнегреческий, но всё же представитель внеземных возможностей, а посему, после долгой борьбы, командующий сновидениями, по имени Морфей, даму, измученную перееданием, победил-таки.
***
− Это же куда меня занесло. Кажись заграница, причём, дальняя. Потому как чистота, кругом, и свет льётся, не нашенский, а совсем даже неземной. Неяркий, приятный словно...
− женщина! Ты проходить собираешься? Или целую вечность у порога торчать намерена? − прервало размышления Леруры громкое контральто[3].
Элеонора посмотрела на источник звука и увидела солидную даму, облачённую в белый балахон, размера XXXXL.
***
Запретное для дам, ночное,
Но больно вкусное, чтоб ждать,
Прошу заметить, не мучное!
Меня сгубило, ах, как знать …
Не возжелай я, мясо гуся,
Другой была б моя судьба,
Пусть гордой, смелою кажуся-
Но раз я здесь, дела - труба…[4]
***
− Я отравилось птицей и угодила в приёмный покой? − как можно ласковее молвила поэтесса, обращаясь к странной медсестре, − позвольте полюбопытствовать, как вас звать-величать. Я что-то бейджика на вашем халате не вижу.
− Во-первых, ты не в клинике, а у меня на приёме, то есть пред этими, ну как их, всё забываю, вспомнила, вратами. Во-вторых я − камень, кремень, или просто Петровна, потому как мимо никак не проскочить! И, в третьих, сейчас мы будем тебя определять либо туда, − женщина показала на красивый указатель «В рай», либо туда, она ткнула пальцем на нарисованную на полу стрелку «В ад».
− Вы-хо-дит я то-го? − заикаясь, промямлила Лерура.
− Того или не того, мы, прямо сейчас, и поглядим, − при этих словах Петровна щёлкнула пальцами, и на её столе появилась толстая папка, с надписью «Жизнеописание поэтессы. От рождения до ...»
− И чего тут определять? − осмелела Элеонора, − жила честно, ни долгов, ни кредитов после себя не оставила, людей, ни словом, ни делом не обиж...
− Не тараторь! Уши болят. Я по первым строкам дела вижу, что тебе вон туда, − Петровна, демонстративно, указала на винтовую лестницу ведущую вниз, − ибо твою личность целых сто сорок четыре раза к чёрту посылали.
− Интересно, кто это посмел? − от негодования поэтесса даже топнула ногой.
− Как будто бы сама не знаешь? Редактор − восемьдесят четыре раза, ну и издатель двадцать.
− А кто ещё сорок? − полюбопытствовала Лерура.
− Сейчас глянем, − женщина перевернула страницу, − Анна Ханатекстова и ещё какая-то дама, со странным именем Корректор и ещё более странной фамилией Запятых. Но эти двое, к нечистому отправляли не по злобе, а по пьяни. Такое у нас не засчитывается. Смотрим дальше. Ссылаясь, на мнимую головную боль, отказывала лицам мужского пола... Короче. Всё мелочь. Пропускаю. А ты чего стоишь? Маячишь? Если хочешь, в рай, топай скорее, справки собирай.
− Какие? − обомлела Лерура.
− Ты первый раз, что ли? Ну да, конечно, в первый. Все здесь такие, неопытные. Записывай или запоминай. Перво-наперво из ЖЭКа, об отсутствии задолженности по квартплате и прочим коммунальным платежам, потом от...
− Да где же я вам здесь жилищную контору возьму? − бесцеремонно перебила Петровну поэтесса и решительно упёрлась руками в бёдра.
− Всё они там, внизу, у Вельзевула. Ступай по лестнице, выстоишь сорок дней в очереди и получишь.
− Так долго? − вздохнула поэтесса.
− А тебе теперича, торопиться некуда, почитай целая вечность впереди.
***
Сделав пару десятков шагов по крутой лестнице, с ярко-красными перилами, поэтесса наткнулась на самого настоящего нечистого, с огромными ветвистыми рогами!
− И куда тебя несёт?
Видишь, здесь кругом народ!
Марш на Землю! Места нет!
И друзьям большой привет![5]
У меня всё занято. Полный этот, как его, чёрт побери, запамятовал! Вспомнил, в театре, когда билетов нема? − аншлаг! Яблоку, то есть грешнику, негде упасть! В чаны с кипящей смолой и то очередь! Отбыл положенные десять минут и свободен. Не ад, а сауна, с парилкой. Марш наверх, а то сейчас, как дам промеж рогов, рог, в общем, − по башке твоей, − работник ада затопал копытами и замахнулся на неё огромной поварёшкой, предназначенной для перемешивания кипящей смолы.
***
Ну и что ты мне прикажешь с тобой делать? Чёрта лысого не смогла уломать, а ещё поэтесса! − Как дала бы ему... ямбом двухстопным, и пока нечистый переварив... усваивал услышанное, вниз бы и прошмыгнула. − Петровна подпёрла обеими руками свой подбородок, помолчала с минуту, потом полезла под стол и извлекла оттуда старинный фолиант. Сдула с него пыль и забормотала, − нечасто, но такое случается. Когда вновь прибывшего ни в ад, ни в рай. Читаем формуляры. Параграф номер..., справок нет или они есть, но ненадлежащим образом оформлены, отсутствуют исходные данные, − шевелила губами женщина, водя пальцем по выцветшим строчкам... остаётся одно − назад на Землю.
Лерура подошла поближе и увидела, что Петровна читает, её первый сборник стихов, увидевший свет много лет тому назад. В глазах поэтессы потемнело, и она банально грохнулась в обморок.
***
Пришла в себя от надсадно звенящего входного звонка. Кое-как доковыляла до двери, вспоминая, то ли молитву, то ли слова, услышанные этой ночью от самого Вельзевула.
***
− Ты чего не открываешь? Мы же с тобой на вернисаж опаздываем? − на одном дыхании выпалила, стоящая на пороге, Ханатекстова и осеклась?
− Ой? Да на тебе, вообще, лица нет! Никак захворала? Я ведь говорила вчера, что второе гусиное крылышко, да ещё на ночь, это перебор. Ничего, сейчас я тебя мигом в больницу доставлю. Там пару, тройку дней на манной кашке посидишь, капельницу попринимаешь, витаминчики всякие и будешь снова сильная и гладкая, как гусыня Акка Кнебекайзе[6]. Ну, чего стоишь? Собирайся! И документы не забудь прихватить: паспорт, СНИЛС, медицинский полис, ну и справку из ЖЭКа! Так на всякий случай мало ли? Вдруг понадобится!
***
Ты поэтесса, рубль за грош
Тут все сомнения напрасны!
Но если ты ведёшь и ЗОЖ[7]
Ты будешь выглядеть прекрасно...
Коль ныне примой быть
(Ты самолюбие потешь!)
Тебе придётся не забыть
Что на ночь ты уже не ешь...[8]
Ну, а теперь рецепт от Анечки Ханатекстовой. (Убедительная просьба − не есть на ночь!)
Гусь, приготовленный с белым вином!
gus v vine
НАМ ПОНАДОБЯТСЯ:
Гусь один, средних размеров;
Вино любое белое, можно даже не марочное - пары стаканов будет вполне достаточно;
Луковица – одна;
Лавровый лист − один-два листочка;
Хмели-сунели на ваш вкус;
Соль и острый перец− тоже самое.
Масло растительное любое (я люблю хлопковое или кукурузное) четыре столовые ложки достаточно;
Паприка − кому как нравится.
ГОТОВИМ:
Перво-наперво гуся тщательно моем. Снимаем кожу. (Лишние калории никому не нужны!) Сушим или вытираем чистой тряпкой (это важно!).
Затем берём сковородку, греем наше масло и выкладывает кусочки гуся. Таймер ставим на пять минут. Не забываем переворачивать. Затем солим, перчим и кладём наши хмели-сунели и паприку.
Лук чистим и режем на полукольца. Берём ещё одну сковородку, добавляем масло и жарим его до коричневого цвета.
Затем берём глубокую форму, кладём кусочки гуся и сверху добавляем обжаренный лук. Дополнительно нашу тару можно не смазывать. (Если гусь жирный.) И ещё потому, что на дно тары мы льём наше вино. Кладём лавровые листы.
Форму обязательно накройте крышкой, но лучше кулинарной фольгой. Ставим в духовку. Затем нагреваем градусов до ста восьмидесяти. После чего ставим таймер на сто двадцать минут! Ещё раз напоминаю − блюдо сытное. Употреблять строго до 18-00! [1] − Автор Е.Н. Степура, специально для этого рассказа.
[2]− Цитата из книги И.Ильфа и Е.Петрова «Золотой телёнок».
[3]— самый низкий и редко встречающийся женский голос.
[4] − Автор Алёна Коса, специально для этого рассказа.
[5] − Автор Е.Н. Степура, специально для этого рассказа.
[6] − персонаж сказки Сельмы Лагерлёф «путешествие Нильса с дикими гусями»
[7] − Здоровый образ жизни.
[8] − Автор Инвер Шеуджен, специально для этого рассказа. petrenko small