из-под пяты надменных эльфов. И все, что для этого нужно, просто нести свет и волю Истинных богов, и принять их ценные дары, - Арнодис протянул руку над жаровней. Огонь взвился к ладони, облизнул бледную, лишенную загара кожу, но не доставил апостолу и толику неудобств.
Дурманный бред, - подумалось Малену. Слава арвендских царей, действительно не давала дарманину покоя. Но чтоб ради ее достижения навлечь на себя гнев богов? Государь не был готов пойти на отречение от старой веры. Будто чувствуя сомнения собеседника, Арнодис продолжил:
-Империя эльфов увядает. А ведь и они пришли к могуществу заручившись поддержкой Истинной Силы. Рабы Ассуров, и еда для их василисков. Они призвали к себе на помощь могущество Богов. Уничтожили тиранию змеепоклонников и создали свою империю, раскинувшись на Гербион и Срединное море. Что сталось с ней теперь? Они отвернулись от своих богов. Жалкий клочок былой славы, сдерживающий нападки со всех сторон, и трещащий по швам от неуемного аппетита.
Пора Малену э`т Малаку поднять знамена Истинных богов и сбросить угнетателей в море, где им самое место.
Кощунство! Крамола! Подстрекательство к бунту! Малену бы следовало убить собеседника на месте, но Арнодис нашел те струны на которых мог играть. Тщеславие дарманина.
Ворон пронзительно каркнул в отдушину в потолке, чем привлек внимание не только Малена, но и Арнодиса.
Апостол поднялся со шкур и направился к выходу, дарманин, на немеющих ногах последовал за ним.
Снег неспешно стелился на селение, укрывая бурые крыши белым покрывалом. Корявые ветви умершего древа облепила стая больших черных птиц. Пронзительно каркающих и зловеще поблескивающих черными глазами-бусинками.
Арнодис поднял взгляд карих, с золотыми прожилками глаз в белесое небо, в котором над поселением в неторопливом танце кружили ястребы. Столько, сколько обычно не встретишь в одном месте.
-Настало время явить истинную силу богов, - заявил Арнодис и черная стая, шурша крыльями и оглашая склоны звонким карканьем взвилась в небо. На бой с эльфскими разведчиками.
Но «мощь богов», как позже понял Мален, заключалась не в подчинение зверья смертному.
В руках Арнодиса, дарманин заметил небольшой прямоугольный флакон, подобный винному штофу, черного оникса с россыпью гранатов со всего известного мира. Апостол вытянул тугую крышку и Малена обдало холодом, а из горлышка сосуда с гулом зимней стужи вырвалась морозная струя.
Черный оникс опустошенного флакона уподобился куску льда, покрытому инеем. И даже разноцветные гранаты померкли и посерели под коркой изморози.
-Твои сомнения пропадут дарманин, когда ты узришь истинную силу, - прогудел сквозь медную маску апостол.
А Мален все пытался вспомнить, откуда ему знакомо имя Арнодиса.
Метель усиливалась, а следопыты эльфов пытались разглядеть в белесом буране своих ястребов. Птицы никогда не улетали на столь долгий срок, и эльфы не без причины стали переживать. Дело было не в надвигающейся буре. Ястребы бы вернулись задолго до снега.
-Вам следует зайти в шатер, госпожа, -Нилмакс продрог до костей даже закутанный в меховой плащ, но Нейле не выражала свойственной погоде, дрожи.
Накинутый на плечи меховой плащ с пушистым воротом облепил снег, как и черный шлем Стражи. Но заметаемая снегом девушка не горбилась и не вжимала голову в плечи. Все также величественно и статно глядела она в белесое небо, сжав кулаки в утепленных кожаных перчатках.
-Я отменил Ваш приказ о боевой готовности и отправил солдат отдыхать, - прохрипел Нилмакс. Рана на горле давала о себе знать. – Вам тоже следует отдохнуть. Вы не смыкали глаз уже вторую ночь.
-Мы выступим, как только вернуться ястребы, - твердо ответила девушка, не выражая никаких эмоций. Все ее мысли были обращены в исполнение возложенной на нее миссии.
-Не в такую метель, госпожа, - возразил центурион. – Уверен, если буря тяготит нас, то и оркам она досаждает. Далеко им не уйти…
-Чем быстрее мы вернем Наместника и покараем вторженцев, тем быстрее твои солдаты вернутся по домам.
-Если выйдем в эту пургу, рискуем вообще не вернуться, - от холода Нилмакс начал перешагивать с ноги на ногу, пытаясь согреться. Нейле будто не чувствовала дискомфорта.
Движимая одержимостью во что бы то ни стало исполнить возложенную на нее миссию. Накачанная различными зельями, она не ощущала пробирающего насквозь морозного ветра.
Нейле собралась что-то возразить на замечание центуриона, но в диалог командиров вмешался один из следопытов.
-Боюсь, госпожа, мы потеряли ястребов. Они не возвращаются уже третий день. Должно быть птицы пали в буре.
-Либо случилось что-то еще, - догадалась Нейле. – Это не просто буря. Кто-то помогает неприятелю замести следы.
Порыв ветра больно резанул по лицу, острыми снежинками. Нилмакс поморщился, втянул голову, скрыв лицо за меховым воротом. Нейле будто не почувствовала неприятных уколов, только прищурила изумрудные глаза.
-Пусть сестры идут следом, пока наст не отвердел, - это был приказ, хоть не было в нем свойственной приказам твердости и зычности, излишней краткости.
Но сестры, прозванные в экспедиции Тенями Госпожи, - молчаливые, не зримые, пресекающие всякое волнение в войсках и докладывающие Нейле, о всех настроениях в когортах, скользнули в белую от снега ночь, растворившись в ней. И только тогда, Нейле удалилась в свой шатер, словно лиса хвостом, затирая следы на снегу, пологом мехового плаща.
