Долг

проклятое равнодушное зеркало. – Я мало прожил. Я всё положил на счастье своего народа. Я жертвовал им ради его блага. Когда-нибудь они это поймут.
Отражение привычно повторило его речь, согласилось.
Но оно лгало. Мантэр сам не верил в свою правоту. Ему казалось, что расцвет, которого он так поджидал и который всеми силами, даже преступными, стремился призвать, откатывается всё дальше и дальше, и будет откатываться дальше, потому что всё должно быть конечно. У успеха и расцвета должна наступить старость, как наступает она у людей, а затем смерть, и, как у душ – возрождение.
Таков порядок породила сила. такой порядок он, возомнив себя единственной силой, попытался изменить. Но уходит молодость и уходит его последняя власть.
***
–Завтра тебя казнят, – буднично сообщает Филипп, глядя на Мантэра без всякой жалости или раздражения. Это просто его долг. Это всего лишь очередной виток, это расплата, которую каждый король должен готов принять.
Мантэр сед и слаб. Ему всё равно на его положение, седину и слабость – его последняя задача – умереть достойно, как подобает королю, выдержать последнее испытание, уйти, закрыв глаза.
–Потому что ты был неправ. Ты мучил свой народ, ты желал его погибели, развязывал войны и творил хаос.
–Для блага…– скрипит Мантэр. – Для его же блага. Народ не может жить спокойно.
–Предатель…– упивается властью Филипп,  ликует по-настоящему. Его победа – это честная победа военачальников, а перед тем – убеждений и его собственных интеллектуальных возможностей.
Он так думает, потому что ещё молод и не знает (даже не догадывается), что Мантэр не отдал приказа о поимке Филиппа от того, что заглянул в будущее и не нашёл там иного шанса. Филипп единственный наследник, и в его власти принести мир в народ, во взволнованный и истерзанный.
Но до этого он должен дослужиться. Должен выжить. И победить своего врага.
Так он объединит людей. Так поведёт их за собою, так позволит покою воцариться и так способствует подъёму.
Филипп молод и не видит ловушки. Мантэр стар и не хочет раскрывать последних карт – старость сделала его сентиментальным. Он жалеет глупую молодость, в которую уже не может вернуться.
–Завтра! – обещает Филипп. Оставляя разгромленного и побеждённого Мантэра в последней его темнице.
Мантэр не плачет. Не молит, не скорбит. Он только вздыхает, глядя вслед уходящему племяннику – ему всё безразлично. Он считает себя правым, и за эту правоту готов расплатиться.
В конце концов, это его долг – вести народ к благу и платить по его счетам.