Во власти Золотого бога

встречу с которыми он откладывал в последнюю очередь. Да и местность ещё раз прочесать надо бы! Придётся опять привлечь промысловиков.
Черкашин сидел на берегу Нидукана и ещё раз прокручивал в уме весь прошедший день: отлёт Волошина, слова Кузьмина, допросы, ответы…. И ни единой ниточки, ни единой!
- Дяденька! – услышал следователь.
Посыпалась галька.
За спиной стоял парнишка лет пятнадцати:
- Я Тимошка, сын охотника Нефёдова!
- А, ну, садись, Тимофей! – Черкашин удивился и непроизвольно подвинулся, - Ты ко мне?
- Да, - Тимошка присел и оглянулся: не видит ли кто!
- Чего ты? – опять удивился следователь.
- Я видел тогда его, ну, пропал который!
- Ну?
- Он с той стоял, и они спорили о чём-то!
- Да с кем « с той-то»? – не выдержал Черкашин.
- С той, которая на метеостанции! Спорили-спорили, а потом он закинул рюкзак на плечи и пошёл вниз по Нидукану.
- Ты не путаешь, парень?
- Нет, вниз пошёл, вон туда! – Тимошка показал пальцем в сторону, куда сегодня утром отбыл участковый Кузьмин в лодке сторожа заготконторы Двигуна.
- Спасибо, дружище, помог!
Они поднялись, и Черкашин потрепал парнишку за русые локоны:
- Не жарко?
- Да не! Осенью всё-равно состригут!
- Тимофей, а куда пошла та женщина с метеостанции после того, как с пропавшим рассталась? – уточнил следователь.
- Куда... Кажись, к геологам и пошла! Ну, да, к ним! Вон в ту палатку!
Это был склад, палатка завхоза Зубова.

3. НА БЕРЕГАХ РЕКИ ТАЁЖНОЙ

Нет, не следователь Черкашин Николай Иванович, не следователь, да и не был им никогда! Кадровый сотрудник Комитета Государственной Безопасности майор Черкашин великолепно играл несвойственную ему роль. Так уж получилось, что после увольнения из армии, где основные годы своей службы он провёл в должности начальника особого отдела воинской части, вновь вернулся к тому, с чего начинал аж с конца шестидесятых!
Черкашин вспомнил, как после увольнения всё пытался понять: что же дальше? Демобилизовался сам, в госпитале провалялся едва ли не месяц, восстанавливаясь после одного нелепого и мистического случая в якутской тундре. Вспомнил, как в штабе округа,  комиссия, словно книгу читала поданный им рапорт о мистическом происшествии, которое он расследовал. Полковник Ребров, покачивая головой, всё чаще посматривал на главного врача окружного госпиталя. Туда его и отправили позднее подлечить нервы, а затем и вовсе поддержали тему увольнения из рядов Советской армии, едва Черкашин изъявил такое желание. Было жалко себя, и обидно, что не поддержали, не поняли, даже для вида не попытались уговорить остаться! Хотя…. В то время не могло быть в СССР никакой мистики! А самые упорные проходили курс лечения в госпиталях да психбольницах. Он оказался умнее и не стал настаивать на своих выводах. Просто ушёл от всего этого.
Демобилизовавшись, Николай Иванович перебрался в Красноярск и днями бродил по городу. Поскольку его прежняя должность была в штатном расписании Комитета Государственной Безопасности, не покидала надежда, что майор Черкашин ещё нужен, ещё пригодится и может принести пользу государству.
А потом раздался звонок, которого Николай Иванович так долго ждал. Звонили из краевого Управления КГБ и просили явиться для важной ему встречи. Вот здесь он и встретил подполковника Вельяминова, того самого Мишку Вельяминова, своего однокашника по Высшей школе КГБ.
Вельяминов пригласил Черкашина домой. Они проговорили всю ночь. Сидели на кухне, пили настоящий коньяк и говорили, говорили…. Несколько раз просыпалась Мишкина жена, заходила на кухню и, улыбаясь, всё качала и качала головой.
- Жена, дети? – спрашивал Мишка.
Черкашин грустно вздыхал и тёр свои начинающие седеть виски:
- Нет никого, Миша, представляешь? Едва попал в госпиталь после того случая, как жена собрала вещички и была такова! Потом на развод подала, ну, а я, если честно, не особо-то и сопротивлялся. Она ведь со мной даже на Север не поехала, все эти годы в городе прожила. Как-то затухло всё со временем, стёрлось: и любовь, если была, и желание, чтобы кто-то был рядом…. Благо детей мы так и не завели, оттого и потери, наверно, никакой не чувствую!
- Квартира?
- Да, купил двушку кооперативную. Вот обустраиваюсь!
- Думаю, Коля, это дело придётся немного отложить на потом….
С этого момента и стал Черкашин сотрудником краевого Отдела КГБ по незаконной добыче и обороту драгоценных металлов. В коллективе прижился, начальство приняло, благо, рекомендация Вельяминова стоила многого. Провёл несколько успешных операций и в составе групп, и самостоятельно. Жизнь вошла в свою колею, а здесь и дело в Понырях подвернулось!
- Ты ведь из тех мест, Коля? – спросил тогда Вельяминов.
- Да, но столько лет прошло! Знаешь, Миш, я ведь кроме тунгуса Тыманчи и не помню никого. Разве что ещё Золотого Дялунчу!- улыбнулся Черкашин.
- И он тоже понадобится! – кивнул головой подполковник.
Недели две назад в городе был задержан продавец драгметалла некий Дутов. Задержан был случайно. Позвонил ювелир Селин и сообщил, что ему предложили партию россыпного золота по необычно низкой цене. Он, естественно, понял, чем обернётся эта сделка и сообщил в местное отделение милиции. Те сразу передали сведения чекистам.
Выяснилось, что металл поступает с одного из северных районов края.  По предположениям экспертов местом добычи могла быть Сыверма, глухой и малозаселённый район Эвенкии. Нет, здесь и раньше по рассказам старожилов занимались незаконной добычей. Но всё это так, мелочи, поскольку весь улов «предпринимателей» составлял не более ста-двухсот грамм. Промышленных месторождений не было, поэтому выявлялись отдельные случаи, на которые особого внимания не обращали.
В этот же раз «на рынок» выплыло сразу почти два килограмма, а это уже не могло пройти мимо глаз комитетчиков.
«Снабженцев» Дутов не знал. Забирал товар в условленном месте. После реализации деньги переводил на разные сберкнижки, счета которых сыщики нашли в одной из его записных. За свою работу получал неплохие комиссионные, чем и жил, стараясь тратить их вдали от родного города, чтобы не привлекать внимания бдительных граждан.
А поскольку в Сыверме работала геологическая экспедиция, Вельяминов предположил, что они могут быть причастны к незаконной добыче, потому что по роду своей профессии оказывались наиболее осведомлёнными по местам скопления россыпей золотоносного песка.
И дело о пропаже маршрутного рабочего Вадима Холодова оказалось, как нельзя кстати!
Так и стал майор Черкашин следователем «по особо важным делам» краевой прокуратуры. Внедрение под прикрытием и оформление на должность особых трудов не составило.
- Знай, в Понырях у нас свой сотрудник, - напутствовал его Вельяминов, - Когда-то мы занимались делом о незаконной добыче соболя и продажей его шкурок за границу. А потом просто «законсервировали» нашего агента. Так, на всякий случай. И, как видишь, не зря! Ты извини, имя пока тебе не говорю.  Верю тебе, но не могу! Так надо, Коля, чтоб не отвлекался ты пока на золото. Рабочего это найди, потом на основную задачу переключишься, лады? Неудобно как-то перед прокуратурой – дело взяли, а сами по своей части работаем!
Вельяминов улыбнулся.
- Я понял, - кивнул Черкашин.
- А агента, сам понимаешь, повторно внедрить не получится! – продолжил подполковник, - Но вы обязательно войдёте в контакт, имей это ввиду. Выход на связь через участкового Кузьмина. Ему дано указание во всём помогать «следователю». Для него ты «важняк» из Красноярска! Хороший майор, умный. Долго в участковых сидит, но лучше него никто район не знает. Так что он и помощник тебе, и собеседник! Кузьмин будет передавать твои донесения своему начальству, ну, а дальше…. Кстати, и божок тунгусский Дялунча – не такая уж и легенда! Нас здесь краевед один консультирует. Приводит вполне правдоподобные факты. Так что полную информацию попозже обязательно получишь! И ещё, пароль с агентом запомни: «Что Вы слышали о Золотом Дялунче?» Отзыв: «Только то, что все знают». «И верите, что он существует?». Отзыв: «Не все легенды сказка!»
Так Черкашин оказался в Понырях, заброшенной деревушке, затерявшейся среди непроходимой тайги таинственной Сывермы.
Получается, перед уходом своим Холодов беседовал с метеорологом.
Майор почти наизусть помнил список всех, кто в данный момент проживал в Понырях. Кстати, пора бы уже и к метеорологам наведаться!
Неля Уварова, начальник метеостанции, направлена сюда пять лет назад из Иркутска. Интересно, почему так далеко? Сорок лет, по документам не замужем. Почему? Напарник её, метеоролог Евгений Соловьёв, устроился около года назад. За всё время никуда не выезжал, но это, по сути, не имело никакого значения: на метеостанции редко бывают замены, поэтому напарники, если они разных полов, нередко налаживали совместную жизнь. Сожительство не приветствовалось в стране, но и не наказывалось. Шла перестройка, и на многие запреты уже никто не обращал внимания.
Евгений Соловьёв…. Тридцать пять лет, уроженец того же Иркутска. Совпадение или были знакомы раньше?
Черкашин повернулся на спину и уставился на потолок палатки. Скрипнула раскладушка. Большая палатка, целый шатёр! Фросин хотел поселить его в своей, но майор попросил отдельную. И место для неё сам выбрал: чуть повыше лагеря геологов, но пониже метеостанции, аккурат посередине! Да и единственная улица Понырей как на ладони!
Что мы имеем на данный момент? Черкашин сел и потёр ладонями виски.
Холодов  перед своим уходом резко разговаривал с метеорологом Уваровой. Почему? Значит, они знакомы или, во всяком случае, их что-то связывает. Мальчишка говорил, что рабочий пошёл берегом Нидукана вниз по течению в сторону перекатов. О чём это говорит? Да ни о чём! Он вполне мог разозлиться на Уварову и просто уйти в тайгу. Отсидеться, успокоиться, а после выдвинуться в сторону группы Александра Демидова, которого почитал как великолепного геолога и на которого хотел равняться. Мог выдвинуться или выдвинулся, но в лагере Демидова так и не появился….
А что, если он просто сбежал? Пошёл на факторию. Что там Двигун говорил? Сотня километров до Тумбенчи и ещё десять до фактории. Грубо говоря, три дня пути, максимум четыре. Версия неплохая и, скорее всего, самая правдоподобная. Фактория Килокан – село большое, с пристанью, магазинами и даже маленькой «кафешкой», в которой часто спускает заработанные деньги бродячий люд, бегущий из этих диких, оторванных ото всего мира, краёв. Заглядывают тунгусы, преимущественно молодые, и на сданные по дешёвке шкурки покупают спирт. Там и драки, и воровство…. Так что участковому Кузьмину не позавидуешь!
Черкашин вышел из палатки. Геологический лагерь пустовал. Лавров и Демидов отправились на свои участки, геолог Самсонов пока не появлялся. Фросин говорил, что Сыртынский район разведки находится далеко и является наиболее перспективным, поэтому Самсонов всецело увлечён поисками. Да ещё площадку под буровые готовит, которые по первому «зимнику» потащат из Килокана на волокушах до Понырей, а потом и дальше к его участку. Долгий путь, однако! Черкашин улыбнулся, едва в голове промелькнула эта присказка.
Фросин тоже ушёл по своим делам, что ищет, где ищет? Кстати, не надо исключать его из