Утюг в квадрате

Ночь в Итум-Калинском погранотряде Чечни никогда не бывает спокойной. Одиночный выстрел, треск автоматной очереди, грозное "Стой! Пароль!" да бабаханье орудий выше по склону - обыденность ночной тиши Аргунского ущелья.
Но сегодня было иначе.
Предутреннюю серую влажную мглу разорвали автоматные, а затем и пулемётные очереди.
Через минуту над палатками отряда ревело тревожное:
- К бою! К бою, твою мать!
Грохот десятков сапог. Лягз оружия. Одиночные выстрелы.
Нащупав у изголовья автомат, я подхватил его и выскочил из палатки. И, лавируя между бегущих и матерящихся солдат, бросился к штабному блиндажу.
- Минбатр! Савченко! Почему не работаешь? - медвежьим басом ревел в трубку начальник штаба отряда полковник Фархутдинов. - Что-о-о? Пятый квадрат, твою мать! Работай, твою мать!
Через минуту невдалеке завизжало-заскрежетало, и серый мрак раннего утра полыхнул яркими вспышками, а чёрно-серый небосвод расчертили огненные линии систем залпового огня. Через секунду на другой стороне Аргунского ущелья загремели разрывы.
- Грады бьют? - удивился я, забегая в блиндаж. - Что, боевики?
- Боевики! - раздраженно махнул рукой полковник. - Нападение на отряд! Через минное поле пошли.
Рассказать подробнее помешал солдат-радист:
- Товарищ полковник! Высота запрашивает, что у нас!
Схватив медвежьей лапой микрофон, Фархутдинов прорычал:
- Нападение на отряд! Работай по пятому квадрату!
"Высота", то бишь артиллеристы министерства обороны, окопавшиеся выше отряда, откликнулись быстро.
Залп, ещё орудийный залп.
И ущелье расцвело огненными смертоносными цветами, расшвыривая разорванные вклочь вековые деревья.
Наши миномётчики тоже работали быстро и точно, добивая укрывшихся в камнях боевиков.
Минное поле они не трогали. Понимали, что всяк, залезший туда, живым уже не выйдет. Найдёт свою мину.
Полчаса жаркого боя, и наступила передышка.
Радист удивлённо таращил глаза:
- Товарищ полковник! Никто не видит боевиков!
Может быть, боевики пошли другим путём? А минное поле выбрали для обманки?
Через минуту рация ожила:
- По минному полю боевик идёт! Без оружия. Руки поднял.
- Давай сюда его! - рявкнул Фархутдинов.
Через десять минут в блиндаж затаскивали упирающегося и лягающегося боевика. Двое дюжих солдата не могли управиться со связанным злобным отморозком.
Боевик рычал и пытался укусить своих пленителей. Но, получив удар по крупному покатому лбу, остепенился.
- Утюг! Докладывай начальнику штаба! - приказал ему солдат.
- Какой утюг? - удивлённо посмотрел на боевика полковник.
Солдат вытер кровь с расцарапанной щеки, пнул боевика ногой:
- Это Утюг, рядовой Утюгов! Повар нашей заставы.
- Какой повар? - не понял Фархутдинов, вглядываясь в широкоплечую фигуру двухметроворостого боевика.
Боевик тупо смотрел мимо полковника, пытаясь сфокусировать мутный взор. Но всё же смог ответить на главный вопрос.
Действительно, был он самым настоящим поваром.
Что делал на минном поле?
- Мину свою искал!  -вздохнул Утюг. - Надоела эта жизнь! Жить надоело! Хотел подорваться на мине.
Фархутдинов сообразил, что солдата надо успокоить, отвлечь от безумных мыслей. Поэтому он предложил ему присесть и выпить водички. А когда повар осушил кружку, участливо спросил:
- Что, солдат, письмо получил из дома?
- Нет у меня дома. Детдомовский я. - вздохнул Утюг.
- Тогда что? Просто взгрустнулось?
- Жизнь собачья! - вздохнул солдат.
О жизни своей Утюг рассказал чуть позже, когда доклады с мест успокоили: никакого вторжения боевиков нет и не предвидится.
Сергей Утюгов действительно оказался детдомовским.
Детдом был скверным, голодным и холодным. Вот и совершали пацаны рейды на местный рынок, опустошая карманы зазевавшихся граждан. А потом перешли на квартирные кражи.
- Утюг! Расскажи о наркоте! - ухмыльнулся охранявший его солдат. - Ты ж мастер по наркотикам!
Впрочем, на плато Тусхарой, которое оседлал пограничный отряд, особым мастером быть и не требовалось. Конопля, здоровенная и сочная, росла здесь громадными полями. Хоть косой коси!
Ну и другое нечто встречалось здесь.
Очень удивил меня огромный куст дурмана, росший рядом с солдатским блиндажом. Ухоженный такой куст, сочный.
Воспоминания мои прервал радостный возглас, раздавшийся снаружи.
Дверь распахнулась, и вошёл начальник тыла отряда подполковник Гаракоев. Следом за ним протиснулись два солдата. Тащили они стиральную машинку.
- Ты это чего? Стирать собрался? - усмехнулся Фархутдинов.
- Не! Это ж винокурня, которую я давно разыскивал! - радостно сообщил начтыла. - Брагу делают!
Похлопав по плечу угрюмого Утюгова, подполковник спросил:
- Ты, Утюгов, и делаешь! Правильно?
Утюгов угрюмо кивнул.
- Повар хренов! - констатировал начтыла.
И, повернувшись к Фархутдинову, добавил:
- И квас делает. Настаивает на белене! Термоядерная смесь получается! Помните, в прошлом месяце отравился солдат? Утюговского кваса наквасился.
Полковник Фархутдинов устало махнул рукой:
- Весь отряд на уши поднял! Утюг в квадрате!