Ромашковое поле. Глава 9. Вдова.

 
                Лето набирало обороты. Отцвёл лён, запорошив голубыми лепестками землю, да и рожь открасовалась. Редко стал слышен свист соловья. Значит, скоро появятся птенчики. Забот у всех прибавляется.

                Сенокос в хозяйстве подошёл к концу, и механизаторы усиленно ремонтировали комбайны. Скоро начнётся уборка урожая, который обещает быть хорошим.

        Да и мой отпуск также заканчивался, осталась неделя. А мне так хотелось узнать, чем же закончилась история Ялинки. Сегодня я пошла не прямо в ромашковое поле, а сделала небольшой круг. По старой привычке бывалого агронома захотела посмотреть на пшеничное поле. На глазок определить, каков ныне будет урожай, именно пшеницы.

        Вот и поле бескрайнее! Шумит, наливается соком зерно. Остановилась. Тихонько запела свою любимую песню:

Мне хорошо колосья раздвигая,
Сюда ходить вечернею порой.
Стеной стоит пшеница золотая
По сторонам дорожки полевой.
Всю ночь поют в пшенице перепёлки
О том, что будет
Урожайный год.
Ещё о том, что за рекой в посёлке моя судьба
Моя любовь живёт.

                И вспомнилось мне, как пели эту песню наши колхозники. Я была школьницей, когда у нас в доме отмечали дожинки. Это такой праздник, когда заканчивается уборка зерновых. Женщины по стебельку собирали огромный пшеничный или ржаной сноп, в зависимости от того, что убиралось в последнюю очередь. Этот сноп украшали цветами, обычно васильками  и ромашками. Сноп опоясывали красной лентой. К назначенному времени подъезжал председатель колхоза и главный агроном. Они степенно слезали с коляски, запряженной красиво украшенной лошадью. Обычно в гриву была вплетены разноцветные ленты. Коляска украшалась цветами.
            Женщины окружали руководителей и пели

  А на горэ маки,под горою такы.
А на горэ маковочкы, золотые головочки
Уж вы девки, вы бояркы,
Станьте у ряды, бейте у лады.
Не выпустим пана с карагода.

        Затем с поклоном приподносили председателю последний сноп, а агронома обхватывали поясом, сплетенным из колосьев, и также украшенного цветами. Председатель низко кланялся и платил за сноп. И тогда начиналось гуляние. Вот о таком гулянии я и вспомнила сейчас, глядя на поле пшеничное.

                На деньги председателя закупалось спиртное. А участники торжества приносили из дому вкусно приготовленные домашние блюда. Всегда всего было в изобилии, это для того, чтобы и следующий год был богатым на урожай. А хозяйка дома, в котором отмечался праздник «Дожинки», выпекала большой каравай.

              С песнями все подходили к этому дому, а на пороге гостей встречала хозяйка с хозяином, держа на вышитом ручнике каравай и соль. Низко кланялись гостям, и вручали каравай председателю, который отломав кусочек, обмакивал в соль и клал себе в рот, одобрительно кивнув головой. И начинал щедро наделять караваем присутствующих. И только тогда, все шли в дом, где стояли накрытые столы.

                Почётное место, в красном углу занимал председатель и агроном. Поднявшись со своего места, он благодарил присутствующих и всех колхозников за тот благородный труд, который они вложили, выращивая урожай. Затем опрокидывал рюмочку, закусывал и приглашал всех следовать его примеру. Затем слово брал агроном, и всё повторялось. Когда наступало насыщение и начинались громкие разговоры, председатель широко улыбался и начинал запевать. Голос у него был красивый.

Мне хорошо колосья раздвигая,
Сюда ходить вечернюю порой.

И уже второй голос, нашего агронома, подхватывал, не менее красивым голосом:

Стеной стоит пшеница золотая
По сторонам дорожки полевой…

И все сидящие за столом подхватывали песню, которая разносилась далеко, далеко за околицу, туда, где недавно росла это пшеница, наливаясь соком, вбирая из земли силу могучую.

                Пели колхозники, пряча под столом свои мозолистые, огрубевшие от работы руки.

Сегодня был их праздник. И не в том, что позволили выпить немного крепких напитков, а в каком- то единении сердец, душевности, что ли.


                Может тогда, в тот день и зародилась во мне мечта стать агрономом? Не могу это утверждать, а то, что полюбила на всю свою жизнь эту чудесную песню о золотой пшенице, это я утверждаю.

                Очнувшись от дорогих моему сердцу воспоминаний, я направилась на своё любимое поле ромашковое.

                Мои любимые цветы, ставшие уже как родные, приветливо качали головками. А может мне показалось только?

                Я услышала продолжение повести под названием «Жизнь».

                Выплакав в поле ромашковым свою боль, обиду, отпустив навсегда несбывшуюся мечту, Ялинка вернулась домой уже совсем другим человеком. Она теперь точно знала, что жизнь это не широкая и прямая дорога, а извилистая тропа, запутанная, иногда совсем не хоженая. И только от неё зависит, выведет эта тропа на широкую дорогу, или так и будет плутать по узким тропкам, царапая до крови руки о тернии, растущие по сторонам, сбивая ноги о камни, лежащие на них.

                На семейном совете, который уменьшился сразу на двух членов, было решено, продать родительский дом, а жить в доме Ялинки. Содержать два дома женщины и малые дети, конечно, были не в силах. Уменьшили и своё подсобное хозяйство.

                Мама, Мария Николаевна, могла и отдыхать с чистой совестью. Государство назначила и выплачивала ей пенсию. Но пенсия была небольшая по сравнению с затраченным здоровьем и силами на тяжёлой колхозной работе. Однако она видела, как тяжело дочери одной поднимать двоих деток, да и училась к тому же в Академии. Поэтому иногда ходила на работу. Помогала на посевной, на заготовке сена, да и на уборке. Дел в колхозе всегда хватало, и бригадир с благодарностью принимал помощь, и благодарил, что пенсионеры не забывают родной колхоз.

                Однажды к ним в дом пожаловал секретарь партийной организации, по совместительству заместитель председателя колхоза Николай Николаевич. Поговорил о жизни, спросил какие трудности испытывают женщины.
          Ялинка попотчевала секретаря чайком, с  вкусными пирожками, которые испекла мама.

                Выпив чай, поблагодарив хозяек, Николай Николаевич, хитро прищурившись, спросил женщину о том, как оно смотрит на то, чтобы вступить в ряды КПСС, вернее стать пока кандидатом в члены? Женщина растерялась.
-А что такое разве возможно? Меня же уже исключили однажды, смущенно спросила она.
-Ой, да это всё уже в прошлом. По молодости чего не бывает. Все мы ошибаемся. Я сам тебе дам рекомендацию, да и председатель Иван Николаевич не против, так же рекомендовать тебя.
Ялинка дала своё согласие. Удовлетворённый секретарь покинул гостеприимный дом.

                Вскоре её приняли кандидатом в члены КПСС единогласно на партийном собрании, где она услышала в свой адрес много хороших слов. Только она знала, что многие слова являлись авансом.

                Время отсчитывало дни, недели, месяцы. Ялинка закончила Академию. Вот уже на партийном собрании приняли из кандидатов в члены КПСС. Она гордилась этим, и знала, что станет достойным коммунистом.

                Дети стали школьниками. Жизнь налаживалась. Только Мария Николаевна с грустью посматривала на  свою молодую дочь, которая была одинока.
                Вдова….Она сама прошла через это. Видела, как нехотя дочь принимает приглашения на свадьбы, дни рождения и прочие мероприятия. А иногда вежливо отказывает. Больно смотреть на счастливые супружеские пары. Да ещё хуже ловить на себе ревнивые взгляды жён: некоторые мужья имеют привычки заглядываться на таких симпатичных вдовушек.

                Ялинке оказывал всякие знаки внимания друг Саши, холостяк. Но она вежливо, но категорически отвергала его. Однажды она, не любя вышла замуж. Теперь наученная горьким, своим же опытом, даже и не думала об этом. Захаживал на огонёк, как сам говорил, муж двоюродной сестры, умершей от инсульта через год после смерти Саши. Но она отвергла и эти хождения. Были и ещё претенденты на её руку, но….Сердце Ялинки было закрыто на крепкий замок, а ключик давно выброшен. А подобрать новый сложно, очень сложно. Но возможно? На этот вопрос ответа пока не было, даже у самой вдовушки.

                На очередном отчётно-выборном собрании, когда в колхозе подводятся итоги работы за год, заместитель председателя колхоза, Николай Николаевич, попросился в отставку, так как перенёс инфаркт, и должным образом не мог исполнять свою работу, тем более он был ещё и секретарём партийной организации. На эту должность, по предложению председателя колхоза была выдвинута кандидатура Ялинки. Колхозники проголосовали единогласно. Для неё это явилось большой неожиданностью. Ведь она молодая для такой ответственной должности, да и партийный стаж совсем мал. Но все выразили уверенность в том, что она женщина сильная и, конечно же, справится. Для оперативной работы за ней закрепили колхозный автомобиль УАЗик  с водителем.

                Не могла противиться воли своих односельчан и, поблагодарив за оказанное ей доверие, приняла на себя эту нелёгкую ношу.
 
      Как и раньше, она с уважением относилась к каждому колхознику, к каждому специалисту, и взамен получала такое же, заслуженное уважение и любовь колхозников. Так вот она вернулась в свой колхоз, из которого когда-то была негласно изгнана. Вернулась не побеждённой, а победительницей.

            У неё сейчас, казалось, есть всё: должность, уважение, хорошие дети, достойная зарплата….

        Только не было у неё нормального женского счастья. А ведь это так мало: чтобы любимый мужчина был рядом, чтобы она могла стирать его вещи, убирать разбросанные по дому носки, готовить любимые блюда. Взамен иметь надёжное плечо, которое не даст замёрзнуть в холодную зиму, остудит в жаркое лето. Посмотрев в глаза, поймёт без слов, хорошо ли сегодня прошёл день, здорова ли она. Или просто возьмёт на руки, закружит в любовном вихре, и унесёт в поле ромашковое, где никого нет, кроме их двоих. Где можно без остатка отдаться любви. Или  взявшись за руки пойти в поле, где цветёт рожь, и загадать одно, вечное желание для всех людей, просто всегда быть любимыми.

    Для кого-то это мало, а для Ялинки это много значило. Но не было этого простого счастья. Не раз задавала себе вопрос: кто виноват в этом? Почему судьба так зло насмеялась над ней? Ведь она хотела просто любить и быть любимой.

          Часто снился один и тот же сон, в котором Саша  возвращался, якобы от другой женщины, с которой он жил на другом берегу реки. Он умалял Ялинку простить и вернуть все на прежние места. Ялинка плакала, жалела Сашу, но простить не могла. И тогда он уходил от неё поникший. Уходил, не оглядываясь, бросая через плечо:
-Я вернусь к тебе, Слышишь?
Но она закрывала уши, глаза, чтобы ничего не слышать и ничего не видеть.

                Проходило время, и сон повторялся в точности. И тогда женщина смотрела на икону Божьей Матери Иерусалимской, которую принесла в дом мать, плакала и просила её о том, чтобы упокоила душу мужа. Она точно знала, что не может он успокоиться от того, что не попросил прощения, что обидел когда-то любимого человека, сделав тем самым несчастным и её и