пуля прошла именной в точке, между сухожилием и костью, захватив с собой на выходе кусок плоти. Больно, конечно, было очень, но больше страшно. Только теперь он понял, от какого, в сущности, пустяка порой зависит человеческая жизнь... все решают миллиметры! Наложив толстенную повязку и залив все вокруг раны йодом, Егор вколол себе в бедро шприц-тюбик с промедолом. Благо, в нем недостатка тогда не было, у вояк покупалось и продавалось все.
Теперь можно было и закурить. Стараясь не перепачкать все сигареты кровью, Егор обтер руки о траву и об бинты, выщелкнул сигарету. Затянулся. На склоне сопки было тихо, так неимоверно тихо, как будто и не звучали несколько минут назад выстрелы. Оказывается, природе нет до людей никакого дела, не смогли они ее возмутить, удивить или разгневать. Спокойствию и тишине ничего не помешало, все было как, наверное, и миллионы лет назад. Тихо, пустынно… Так же жужжала мошка, шелестели ветви… Вон, даже евражка уже выбрался из норы, стоит столбиком, присматривается. Что мы ему?
Выкурив сигарету, Егор попробовал встать - получилось! Нога была словно чужой, непослушной, как-то сама, по себе действовала. Опираясь на нее, не ощущалось, что она есть… Такое вот странное чувство.
Потихоньку Егор все-таки пошел в сторону тех кустов, за которыми прятался второй "братишка". Надо было убедиться, что за спиной никого не остается. Получалось идти, даже не опираясь на карабин, неуклюже ковыляя, именно ковыляя, но все же идти. Уже на подходе, метрах в пятнадцати, Егор увидел ногу, торчавшую из кустов. Простую, обычную человеческую ногу, обутую в резиновый сапог. Сейчас вам будет смешно, но в голове у него почему-то сложилась вот такая фраза: " Нога не подает признаков жизни", - оригинально, да? Но именно так он и подумал. Дальше было уже все не так интересно, но он все же осмотрел труп. Пуля Егора попала противнику в грудь, умер тот, судя по всему, сразу. Хоронить ни его, ни его братца Егор, конечно, не стал. Одного он затащил вглубь кустарника, второго присыпал щебнем прямо там, на осыпи. Обыскивать их он тоже не стал - было противно. Даже рюкзак, оставленный незнакомцами на осыпи, Егор просто спихнул вниз. Было как то, грустно, тоскливо и муторно. Может это от потери крови.
Потом он сидел и курил, думая, как же быть дальше. Сколько прошло времени, он не знал, но судя по всему не один час. Нога по-прежнему тупо болела, боль уже становилась привычной и вроде как даже не сильно мешала. Кровь сквозь повязку продолжала сочиться, но и это не вызывало беспокойства. Мысли Егора были заняты другим: КАК ДОЙТИ?? Вот о чем он напряженно думал, вспоминая маршрут. Что идти придется трудно и долго Егор не сомневался. Он вспомнил рассказы местных, по чьей наводке он и вышел в эти места, что чуть правее от основного маршрута, есть заимка, даже не заимка, не зимовье… Просто когда-то там были сенокосные угодья одного из совхозов и вагончики на них, поставленные для ночевки косарей. Потом или ближе луга нашли, или просто не до того стало - все пришло в запустение. Но на заимке остался жить один старенький уже мужичок, типа сторожем. И про него, судя по всему, тоже давно все позабыли. Это Егор помнил по рассказам одного из очевидца, который вроде даже гостил у этого отшельника. Он и рассказал, что мужичок этот взял в жены дочку одного из местных пастухов, или даже шаманов, и жили они себе спокойно, не печалясь о цивилизации. «До него если идти, так как я, то дня два, но рискнуть, наверное, стоит» - решил Егор.
Поэтому он и полез напрямую, через останцы, как и было сказано в начале. Это был вечер уже следующего дня. Поход вдоль хребта был хоть и труднее, но намного сокращал путь. Сверху Егору была уже видна цепочка мелких озер и лугов, когда-то и служивших сенокосными угодьями. Озер было пять или шесть, сверху было трудно точно определить, некоторые сливались в одно целое. Но было так же видно, что на каждом озерке и сейчас стояли вагончики, казавшиеся с хребта коробками спичек. Вопрос был в том, какой из них выбрал для жилья этот отшельник. Желательно было угадать точно, так как блуждать по топи желания не было никакого, это даже если не брать в расчет уже не на шутку беспокоящую его ногу. Да и промедола осталась последний шприц-тюбик. Что будет потом, Егор предпочитал не думать. Он потихоньку начал спуск в долинку.
Это оказалось непросто, нога постоянно подворачивалась, при падении сильно болела, от перетянутого ремня толку тоже уже было мало. Туже затягивать Егор не мог, потому что боль была уже ощутимой, нога распухала, а кровь, несмотря на жгут, продолжала течь. Егор откуда-то знал, что при потере крови нужна глюкоза. Поэтому он на ходу сосал кусочки рафинада, благо у него остался. Но килограммовая пачка быстро заканчивалась… Есть не хотелось, может просто потому, что сил разводить костер, печь лепешки у него уже не было. Но, пересиливая себя, Егор иногда отрезал кусочек мяса и пытался его жевать. Получалось плохо, от сахара, а может от того, что он слегка температурил, во рту было сухо. Мясо, приготовленное практически первобытным способом, было сухим и жестким, чаще все же приходилось выплевывать не прожеванный кусочек. Егор внимательно смотрел на вагончики, пытаясь заметить дым, признаки жизни, но тщетно. На таком расстоянии не видно было ничего, и он лишь повинуясь интуиции, решил держать курс на самое большое озеро, которое и располагалось почти по центру. С каждым шагом идти становилось труднее, нога уже болела не шутя, голова кружилась, каждый шаг давался с трудом. Егор уже полз вниз. «Такими темпами мне, пожалуй, сегодня не дойти» - как-то уже равнодушно подумал он. Смирился что ли с проигрышем самому себе? Поймал себя на этой мысли и как будто сил прибавилось.
Солнце пошло на второй круг, когда он, наконец, спустился в эту долину. Здесь идти стало вроде легче, по крайней мере, именно так и казалось. Но потом стало совсем хреново. Вся беда в том, что идти предстояло либо вокруг этих практически связанных между собой озер, либо напрямик по заболоченным перешейкам. Напрямую, путь значительно укорачивался. И Егор выбрал его. Но перед последним броском решил все же немного отдохнуть. Костерок он развел быстро, вскипятил воду, заварил густой чай и снова попытался проглотить немного мяса, не очень это и удалось. Дымок костра немного разогнал назойливую мошкару, голова кружилась, шумело в ушах, слабость накатывала волнами, а в горле все чаще вставал комок вяжущей тошноты. Егор курил и вспоминал, что он видел с перевала. По заболоченному месту было ближе, но там была вода, густая трава и кочки. Вторая дорога вилась вокруг озер, ее было видно очень хорошо - возможно по ней, пусть не часто, но все же ходили люди. Но какой же длинной она сейчас ему казалась! «Илья Муромец на распутье, мать твою» - выругал он сам себя и стерев с лица облепившую его мошку, шагнул на первую кочку. Она, спружинив, ушла под воду.
Сколько он так шел? Егор потерял счет времени. Солнце стояло над головой и не двигалось, казалось, что и он сам топчется на одном месте. Кочки хлюпали под ногами, тонули, когда он наступал на них и выпрыгивали как мячики за его спиной. Раненая нога онемела полностью, и только усилием воли Егор подтаскивал ее и переставлял с одной кочки на другую. «По кочкам, по кочкам, в ямку - бух!» - всплыла в голове детская потешка. Вот так бы бухнуться и уснуть. И пошло оно все!… Похоже, что Егор шел всю не закатную ночь. Он даже не заметил, как закончилось болото. И не удивился, когда впереди среди невысокого кустарника вдруг появился балок. И не было сил порадоваться, что из его трубы к небу поднимался еле заметный дымок. Перед глазами появилась пелена, балок вдруг подпрыгнув, завис в воздухе и так же внезапно в нем растворился. Егор потерял сознание.
Мягкие лучи солнца пробежали по лицу и Егор проснулся. Он лежал на постели, укрытый тонким застиранным верблюжьим одеялом, под головой была мягкая подушка. Рядом с кроватью за небольшим столиком сидел лохматый старик и увлеченно читал книгу, но стоило Егору открыть глаза он тут- же повернулся к нему. «Очнулся»? - спросил старик глуховатым голосом. Егор кивнул головой и прошептал: «Кажется да». Старик подошел к двери, открыл ее и так же негромко сказал. «Татьяна взвар неси, гость наш очнулся». Невидимая Егору Татьяна передала деду кружку, тот на вытянутой руке бережно поднес ее к лицу парня: «Пей». Пересохшими губами Егор припал к кружке. Взвар был теплым и пах необыкновенно: смородиновым листом, морошкой и почему-то яблоками. Выпив все до дна, он отдал пустую кружку хозяину и, сказав «спасибо» откинулся на подушку. Старик же, присел к нему на кровать. Пытливо заглянул в глаза, спросил:
- Кто ты? Геолог или может золото промышляешь?
- Промышлял, отец, - прокашлявшись ответил Егор, - промышлял, пока видишь вот, не подстрелили.
- Не лезу я в эти дела, - строгим голосом прервал его хозяин. - Сами разбирайтесь! Не надо мне про вас ничего знать. Пожить спокойно еще хочется. Вот подлечим ногу тебе ,и выходи к людям, дорогу я покажу. Дружки-то твои, сюда не придут за тобой, али как?
- Не придут, отец, некому приходить. Да и не дружки они мне были. Просто пути пересеклись, - попытался успокоить деда Егор.
- Вона оно как… - пробормотал старик, - ну, ладно, ты мне ничего не говорил, я ничего не слышал. Всяко - разно в жизни случается. Да и не похож ты вроде на злыдня. Пока не похож. Дай Бог и дальше судьбина тебя сохранит. Какое-то время они молчали. Егор просто отдыхал, расслабившись, а старик наоборот весь растревожился. Сидел, сгорбившись возле раненого, качал головой, что-то шептал себе под нос и вздыхал.
- Зовут-то тебя как? - наконец спросил он.
- Егором мамка с папкой назвали.
- Хорошее имя, русское. А я дед Василий. Так и зови. Жена моя – Татьяна. Ну, вот и ладно, вот и познакомились…. - Он хлопнул ладонями о колено и встал с кровати. Откинув одеяло, посмотрел на забинтованную ногу Егора. - Что ж, давай, паря, посмотрим, что тут у нас получилось.
Егор, напрягся и заглянул деду под руки. Увидел чистый бинт и только сейчас вдруг понял, что нога у него… НЕ болит. Под бинтом он чувствовал ровное тепло и небольшое пощипывание. Вопросительно посмотрел на старика. Тот, кивнув головой, ответил на его немой вопрос.
- Мы тебя перед самым балком нашли, ты чуть-чуть не дошел. Температура была, горел весь и бредил. Так и про стрельбу я догадался. Рана загноилась оттого, что нитки из нее не выбрал, уже и воспаление пошло. Бинты у тебя в рюкзаке мы нашли, ну, а лекарства у нас свои.
С этими словами старик стал снимать бинты. Увидав свою ногу без повязок, Егор удивился еще больше: отека не было да и краснота почти прошла. Он пошевелил пальцами. Боли тоже не было.
- Не дрыгайся пока. Думаю дня три прошло всего, как пулю словил, да и у нас спишь почти сутки… Но рана все равно еще совсем свежая, опять кровь может пойти. Не балуй!
- Сколько же я с этой ногой проваляюсь у вас? Когда она заживет- то? - забеспокоился Егор. Валяться здесь ему было совсем не с руки.
- Тебя Татьяна тебя лечить станет, у нее и спросишь. Раны она быстро затягивать умеет. У тебя только мякушка и пробита.
- Затягивать? – не понял Егор, - шить, что ли будет? - и поежился. Без обезболивающего однако…
- Шить, шить… -
