Курортный роман

один. «Вот ведьма, эта Вероника, бросила меня как раз тогда, когда я нуждался в помощи. Разве так поступают любящие люди»? – подумал он про себя.
        - Нет, так поступают только не люди, - ответил он же вслух.
        - О том же самом тебе сказала твоя спутница, - раздался неведомый голос у него в голове.
        - Не хватало мне еще слуховых галлюцинаций. Так и с ума сойти можно
        - Почему можно? Ты уже сошел с него. Неужели ты думаешь, что психически нормальному человеку являются голоса?
        - Нет, не думаю. Как я могу думать, если уже сумасшедший?!
        - Не передергивай. Не старайся быть хуже, чем есть.
        - Кто ты такой?
        - Вот с этого и надо было начинать. Я твой внутренний голос.
        - Очень приятно с вами познакомиться. Я буду называть вас в честь демона Сократа моим Даймонием. Если ты не знаешь, меня зовут Романом Никифоровичем Пантелеевым.
        - Я все знаю наперед. Тем более, я нахожусь в тебе. Подожди, равным образом я могу сказать, что это ты находишься во мне. Нет, так звучит еще ненормальнее.
        - Почему же? Если бы ты, Даймоний, был платоником, то посчитал бы меня своим экземплярным, единичным воплощением.
        - Какой ты законченный идеалист, - прямо противно.
        - Но если бы я был кантианцем, то принял бы тебя за вещь в себе.
        - Почему же я явился тебе? Вещь в себе не является.
        - Значит, ты вещь для нас?
        - Для вас, Роман Никифорович Пантелеев.
        - Зачем ты обращаешься ко мне во множественном числе? Мы милостью Божьей царь?
        - Ты сам сказал «для нас».
        - Сказал формально. Ты не понимаешь разницу между формальным и материальным?
        - Тебе надо, ты и понимай.
        - Какой ты нахальный, братец.
        - Весь в тебя.
        - Так ты мое второе я? Ты - тень моя?
        -  Ума хватило догадаться.
        - Ты можешь показаться, а то мне неудобно с тобой общаться.
        - Может с тобой еще обняться? Впрочем, изволь, - твое желание закон.
        И тут же у него из-за спины вышел его двойник, едва различимый в наступивших сумерках. Роману почему-то пришла на ум фраза «В сумерках богов». Вероятно, в них на землю спускаются их подобия – кумиры.
        - Так ты мой кумир или слуга?
        - Я буду тем, кто тебе нужен.
        - Мне не нужен господин, да и к слуге я не привык. Тем более, мне не нужен двойник. Мне от тебя не по себе. Пусть лучше мне явится Вероника.
        - Как я понимаю тебя. Мне самому не по себе от тебя. Или себя? Нет, тебя.
        - Даймоний, расскажи, что дальше будет. Например, как я буду сходить с ума, пока не сойду совсем?
        - Не думай, что это так интересно: сходить по капли с ума. Ты сам не заметишь, как полностью его потеряешь, и станешь слаб на ум, а потом спустя некоторое время умрешь, не понимая, что умираешь.
        - Как скучно и тоскливо, демон. Придумай что-нибудь.
        - Вот еще.
        - Тогда скажи: где Вероника?
        - Нигде.
        - Где-где?
        - В …
        - Как грубо и глупо.
        - Зато верно. Скоро и ты в ней окажешься.
        - Опять?
        - Снова. Тебе там самое место.
        - Не думал я, что ты, демон, такой сквернослов.
        - Ты сам виноват. Спрятал меня в … сознания.
        - Можно обойтись без нецензурных выражений?
        - Нельзя. Думаешь мне хорошо там? И все благодаря твоему продвинутому сознанию. Я совсем сдвинулся, де-центрировался.
        - Вот так и выражайся, привычным для меня образом.
        - Щас.
        - Не оскорбляй мой слух. Лучше прямо скажи: Вероника – инопланетянка?
        - Сдались тебе инопланетяне. Скажи: тебе сколько лет?
        - Много.
        - Тогда зачем спрашиваешь меня как ребенок о том, чего нет.
        - Их нет?
        - Тебе недостаточно меня?
        -  Так ты ревнуешь меня к Веронике?
        - Вот еще! Кто она такая? Я тебя спрашиваю.
        - Она моя любимая.
        - Ты не в ее вкусе. И потом она оставила тебя одного на мое попечение.
        - Зачем ты мне?
        - Вот так всегда: того, кто ближе всех, ни во что не ставят. Какой ты неблагодарный. Совсем меня забыл, отправил в чулан сознания. А ты знаешь, как там темно и страшно? В твоем-то подполье, в подсознании?
        - Избавь меня от своей достоевщины.
        - И никто меня не пожалеет. Вона, твоя мамзелька тебя пожалела.
        Роман невольно закрыл глаза и у него вместо голоса раздался какой-то шум, а потом все смолкло. Он боялся открыть глаза и снова услышать внутренний голос. Прошло несколько томительных минут. И вот, о спасение, он, наконец, услышал голос дяди Федора.
        - Роман, это ты?
        - Да, я, собственной персоной.
        - Что ты тут на ночь глядя делаешь, закрыв глаза?
        - Прислушиваюсь к своему внутреннему голосу.
        - Медитируешь?
        - Нет, галлюционирую. 
        - Я специально сюда направился после того, как столкнулся с Вероникой.
        - Вам известно ее имя?
        - Ты сам в разговоре назвал ее имя. Она сказала, что ты здесь.
        - Она оставила меня одного!
        - Не переживай, бедный Ромео, таковы все женщины, а не только твоя Джульетта. Когда в них нуждаешься, их никогда нет рядом. Кстати, ты говорил о внутреннем голосе в переносном смысле?
        - Нет, в буквальном. Он прямо мне явился как вещь для нас.
        - Роман, мне за тебя тревожно. Уж не повредился ли ты в рассудке от несчастной любви?
        - Куда там. Оказывается, Вероника – настоящая инопланетянка!
        - Да, ты шо? Целая инопланетянка? Она – это самое, а никакая не инопланетянка. Одним словом, еще девушка.
        - В самом деле?
        - Ты знаешь, - не проверял, но, судя по твоему состоянию, думаю, что угадал. Подумай сам: какая женщина оставила бы одного молодого человека, изнывающего от любви? Она обязательно его пожалела бы.
        - Вероника меня пожалела.
        - Как?
        - На словах.
        - Вот видишь.
        - Знаете, Федор Иванович, я теперь понял, от чего умер Ромео.
        - Правильно, от великого хотения, которое не могла удовлетворить неопытная Джульетта. Ромео был такой же нерешительный любовник, как и ты. Одним словом, романтик.
        - Федор Иванович! Вы неправильно поняли меня. Причем тут страсть. Я о другом. Меня поразил контакт с братом, точнее, сестрой по разуму.
        - Роман, ты что совсем больной, что ли? Да, какой ты слабый на голову! Она вскружила тебе голову, - ты и раскис.
        - В самом деле?
        - А то.
        - Как все просто. Нет никаких инопланетян, ни демонов, а есть только любящие глупые юноши и не любящие умные девушки. Как удобно жить в таком безопасном мире. Просто мещанское счастье.
        - Роман, зачем тебе это надо?
        - Ты уже понял. Пусть все остается таким, каким было. Не буди лихо, пока оно тихо. Ну, девушка проговорилась, увлеклась. С кем не бывает. Пожалей ее. Тебе же будет хуже. Окажешься виноват. Не поднимай волны. Договорились?
        - Но контакт и потом мое чувство.
        - Что контакт? Он давно уже контакт. Свои же чувства оставь при себе.
        - Тогда возьмите меня с собой.
        - Зачем? Надо будет - возьмем.
        - Зачем вы здесь?
        - А вы?
        - Мы у себя дома.
        - Уверен?
        - То есть?
        - То и есть. Пускай все идет, как шло. Еще не время. Мало кто знает. Но ты знаешь. Храни тайну. Будь хранителем.
        - Ради чего?
        - Не будь эгоистом. Ради будущего.
        - Но зачем хранить тайну, когда важнее откровение, которое может случиться сейчас, всегда сейчас, а не потом, когда будет время быть готовым?
        - Тебе открылось, потому что ты готов. Но другие не готовы. Подожди других. Они не попали в ноту, не оказались созвучными с зовом бытия, с его смыслом, логосом, не осмыслили. Хотя центр мира везде. Поэтому его граница нигде. Трудно охватить своим ограниченным умом бесконечность творения и беспредельность творца. Вот в чем смысл того, что много званных. Голос, зов бытия вечно звучит. Но мало избранных, тех, кто услышал, а тем более понял его. Он звучит в тебе, и ты звучишь в нем. Это глас божий, глас контакта.
        - Его слышат все верующие.
        - Но понимают ли?
        - Естественно, если понимание есть верование. Но я вижу, предполагаю, что для вас это не так. Да?
        - Верно. Вера как освобождает, развязывает, так и связывает. В вере ты ведом духом, не есть сам дух. Ты – душа, связанная даже не разумом, а материей, плотью. Вера развязывает с миром, с мирским и связывает с богом, с духовным.
        - Считаете ли вы себя, Федор Иванович, верующим?
        - Я полагаю себя разумеющим, но я симпатизирую верующим.
        - Тогда я задам вопрос так: У вас, у разумеющих, вера что-то значит? Или она имеет ценность только для нас?
        - Ну, почему, мы считаемся с тем, что ценно вам. Вера имеет для меня значение согласия с тем, что человек представляет, что он признает за то, что является достоверным, достойным веры, убедительным. Например, что может убедить меня в том, во что верят люди? Понимание того, что человек имеет то, чего нет у бога. Чего же нет у бога, если он является полнотой того, что есть, самого бытия? У него нет того, что есть у вас, - экзистенции.
        - У вас она есть?
        - Не могу однозначно ответить на этот вопрос.
        - Почему?
        - Потому что мы интеллектуальные, а не чисто душевные существа, как вы.
        = Значит, по-вашему, экзистенция является свойством души?
        - Нет, это не свойство, не качество души, признак ее сущности, самости, но ее состояние, не то, что она есть, но то, чем она является, как она есть. Она есть в экзистенции, если речь идет о человеческой душе.
        - Откуда вы, Федор Иванович, это знаете, если не являетесь человеком?
        - Я так думаю. Мыслю же я о том, что только в боге как духе существует совпадение сущности (что) и бытия (как, так). Бог существует так, как он есть сам самим собой, своей самостью, божественностью. В нем самом (субъекте) разум как самость, логос. тождественна бытию. Его бытие не экзистенциально, ибо именно в нем содержится, есть вся полнота бытия. В человеке же самость, сущность трансцендентальна, погранична его существованию. Вот этот выход за скобки тожества, пограничное существование человека и есть его экзистенция. Тем более трансцендентна человеку сущность бога, его божественность, духовность. Благодаря ей бог все проницает, все есть в нем, и он есть во всем. Но человек не есть во всем и все не есть в нем.       
        - Как же быть с вами?   
        - С нами? Мы находимся на пути к духу. Наша сущность – интеллект – нам не трансцендентальна, но имманентна, присуща наряду с душой и телом.
        Да, о боге я хотел добавить. В боге сущность проста. Он сам есть дух. В духе его сущность. Но он есть и творец. Это его иное. Но это иное бога есть в не-ином – в его духе. Он все проницает и благодаря этой проникновенности творит. Самостоятельность бога есть его сила или воля. Духовность бога есть его сущность или любовь. Бог сам как сила или воля творит любовь, вдохновляет.
        Воля (свобода) бога и его любовь (дух) или чувство сообщаются друг с другом посредством идеи или разума (мудрости) бога. Разум бога является его телом. Так в своем уме бог относится к самому (воле) себе (любви) и есть Я или самосознание бога. Бог сам есть, волит, утверждает, бытийствует, творит себя как дух, как сущность. Его пространством является разум как тело духа. Дух вечен, разум бесконечен, творец безначален.