Отношусь ко всевозможным запросам, опросам и т.н. рейтингам очень осторожно и с большой долей недоверия. Здесь я согласен со Жванецким, который сказал, что рейтинг это послание тупых тупым. Но бывают и исключения. Вот, например, что передаёт РИА «Новости»: русские классики возглавили топы-10 величайших литературных произведений и авторов. Рейтинг составлен по результатам опроса 125 самых известных писателей Англии и США. В опросе приняли участие Норман Мейлер, Стивен Кинг, Энн Патчетт, Джонатан Франзен, Джойс Кэрол Оутс и другие современные авторы.
В списке десяти величайших литературных произведений ХХ века первым номером идет роман Владимира Набокова "Лолита". Замыкает перечень опять же набоковское "Бледное пламя". Второй величайшей книгой выбрали "Великий Гэтсби" Френсиса Скотта Фицджеральда, третьим – "В поисках утраченного времени" Марселя Пруста.
Десять величайших литературных произведений ХIХ века открывает "Анна Каренина", и список десяти величайших писателей всех времен возглавил именно Лев Толстой. Он опередил даже Шекспира. После Джеймса Джойса, который занимает третью строчку, идут Владимир Набоков, Федор Достоевский, Уильям Фолкнер, Чарльз Диккенс, Антон Чехов, Гюстав Флобер, Джейн Остин.
Да, Толстой. Фигура неимоверно сложная, с совершенно непонятным характером, вся сотканная из противоречий. Подтверждением этому его ответ на вопрос, почему он проповедует одно, а сам совершал в жизни другое. Толстой отвечал: Я Вам что, воробей, всю жизнь одно и тоже чирикать? Честный ответ честного человека, не боящегося, что эти слова будут истолкованы его читателями превратно. Да и чего ему, собственно, было бояться? Как не говори о его «народности», о всех этих бесчисленных ходоках, которые каждый день приходили в Ясную Поляну и которыми нужно было заниматься ( а многие из них вызывали у Толстого вполне понятное раздражение), но мастера такого уровня всегда больше живут в своём собственном, ПРИДУМАННОМ ими мире. Может быть, в этом причина его мучительных отношений с Софьей Андреевной, по-своему очень несчастной женщиной.
Толстой, конечно же, несовременен, потому что страсти того же «Войны и мира» сейчас кажутся слишком рафинированными, а потому – надуманными, хотя есть и бессмертные сцены, например, размышления Пьера о бессмертной душе. Толстой - НАД ВРЕМЕНЕМ, в этом его сила, его закрытость и – одновременно - величие. И насколько же в сравнении с Толстым, который, как известно, терпеть не мог, когда вездесущие газетчики называли его «совестью нации», мелки и смехотворны кажутся сегодняшние российские господа и госпожи сочинительницы, без всякого стеснения именующие себя этой самой «совестью». Говорю не голословно: сочинительница детективов Татьяна Устинова на встрече Путина с т.н. «писателями», без всякого намёка на иронию, открытым текстом заявила: « А мы и есть совесть!» (имея в виду, понятно, «господ» собравшихся).
В таком же придуманном мире жил и Достоевский. Человек совершенно непрактичный, всю жизнь проживший в долг, тончайший, до болезненной маниакальности психолог. Вряд ли его произведения можно назвать созвучными нашим дням, но богатейший психологизм «прописывания» героев его произведений - это, конечно, не подлежит никакому сомнению.
А вот Чехов современен всегда. Человек, который терпеть не мог русскую интеллигенцию, разве он не прав и сейчас, когда мы видим это ничтоже сумнящееся сословие, всегда с угодливой готовностью выгибающее спину перед власть имущими? Разве не прав его Платонов, который буквально кричит о бесполезно прожитых годах или говорит: «Самомнение у нас европейское, а развитие - азиатское»? А деловой Лопахин из «Вишнёвого сада» - разве он не современный персонаж? И любопытная деталь: Чехов в своей «ЛИТЕРАТУРНОЙ ТАБЕЛИ О РАНГАХ», написал, что «если всех живых русских литераторов, соответственно их талантам и заслугам, произвести в чины, то у действительных статских советников будут вакансии, зато чины тайных советников по полному праву должны принадлежать именно Льву Толстому и Гончарову». То есть, по сути, он предугадал результаты нынешнего опроса.
Что же касается «русскости» Набокова, то лучше всего своё к ней отношение выразил он сам: «Я американский писатель, рождённый в России, получивший образование в Англии, где я изучал французскую литературу перед тем, как на пятнадцать лет переселиться в Германию. …Моя голова разговаривает по-английски, моё сердце — по-русски, и моё ухо — по-французски.». Так что всё же не стоит относить его к выдающимся РУССКИМ Писателям, хотя первые свои восемь романов он написал действительно на русском языке, и хотя опять же по его собственному признанию, читать по-английски он научился прежде, чем по-русски. Сегодняшние же попытки т.н. наиболее «продвинутой» части российских сочинителей записать его в писатели именно РУССКИЕ откровенно смешны, и ничего общего с русской литературой не имеют.
И подводя итоги, уместно вспомнить одну уже старую мудрость, которая принадлежит, по-моему, Гёте: «Хорошая книга дарит двойное наслаждение: человеческое – от сопереживания рассказанному в ней, и эстетическое – от того, как она написана.». Это – ИСТИНА, и вышеназванный рейтинг, конечно же, полностью этой истине соответствует.
