Людей, пожалуй, она немножко боялась. Точнее, - они были для неё притягательны и интересны со своими в общих чертах одинаковыми проблемами и успехами. Но она же была человеком. То есть, принадлежала к тому биологическому виду, который развился в процессе эволюции из стадных животных и стал называть себя, чтобы в собственных глазах приподнять над миром природы, «существами социальными». А «социум», как известно, - это общество. Оно же состоит из отдельных особей, людей, стало быть.
Именно поэтому Нина Сергеевна к людям и тянулась, хотя, пожалуй, как уже было сказано ранее, их опасалась.
Зато любила с ними знакомиться. Трудно сказать, откуда была в ней страсть к этому. Или ей нравились новые впечатления, которые с собою приносили свежие люди. Или она проверяла на каждом следующем знакомом, как скоро она сможет «приручить» его и превратить в преданного друга. Или просто ум у неё был таким крошечным, что удержать интерес к себе в людях у неё получалось очень недолго.
Как бы то ни было, но через несколько недель (и это – в лучшем случае!) знакомства человек начинал избегать её, прятаться и придумывать всяческие предлоги, только чтобы не пришлось прийти к ней или пригласить к себе, чтобы «скоротать вечерок за милой беседой», как она сама это времяпрепровождение называла.
Было очень похоже на то, когда ты выходишь из магазина, а у крыльца – дворняжка. Бесприютная такая, беспородная. Но довольно чистенькая и милая для бездомной. Стоит и с истовой «преданностью» заглядывает в глаза всем выходящим из-за заветной двери, где находится (она просто убеждена в этом!) рай. Ты же уже пожить успел и повидать всякого, чтобы сразу же понять, что ей всё равно – кто. Кто будет тот самый, жалостливый, который полезет в пакет, достанет оттуда и бросит ей кусок… Уж чего-нибудь. Она с «благодарностью» примет любой дар. А уж если вы остановитесь, дождётесь, пока она съест ваше жертвенное угощение и бросите ещё, любуясь собственными милосердием и добротой, после второго подношения она побежит за вами на приличествующем расстоянии, умильно повиливая хвостиком и всё время стараясь заглянуть вам в глаза.
Нина Сергеевна – так же. И даже знакомилась она с людьми именно в магазинах. Ну, не в Большом же театре, на билет в который она должна была бы откладывать всю свою «маленькую, но хорошую пенсию» в течение года, наверное, совсем не тратясь при этом на продукты питания и прочие человеческие слабости.
Примерно так она и познакомилась с моей женой, которая и пригласила её к нам в дом, чтобы выпить чаю. Оказалось, что мы соседи, и, прежде чем воспользоваться приглашением, Нина Сергеевна на минуту заскочила к себе домой, чтобы оставить там пакет с молоком и хлебом и «несколько привести себя в порядок». Когда они вместе с женой вошли в наше жилище, и супружница моя представила нашу соседку, а «теперь и новую приятельницу», от Нины Сергеевны даже, кажется, попахивало духами. Были то «Пиковая дама» или «Красная Москва», вспомнить я так и не смог.
С тех пор соседка наша стала бывать у нас ежедневно, то есть, нет, конечно, - ежевечерне, ибо мы с женою оба работали. Навязчивость Нины Сергеевны была очень милой и даже несколько старомодной. Прежде чем прийти, она звонила по телефону и, чтобы впустую не тратить времени, сразу же после приветственных фраз спрашивала, удобно ли будет, если она придёт к нам «по-соседски, чтобы скоротать вечерок вместе». Отказа она практически никогда не получала, за исключением тех случаев, когда мы с женой выбирались в театр или ещё случалось нечто, что нарушало ритм тихой предпенсионной жизни.
Надо признаться, что визиты её ни для жены, ни для меня особо обременительными не были. Помните про ту дворняжку у магазина?
Нина Сергеевна была тиха, поддерживала беседу, если её об этом просили, и молчала, если к ней никто не обращался с вопросами.
Надо отдать ей должное, приходила к нам она всегда «не по-домашнему»: причёска, тщательно выглаженная одежда, аромат старых духов. И всегда – маленький свёрточек, перевязанный яркой ленточкой, тоже всегда выглаженной (уходя, Нина Сергеевна ленточку забирала с собой).
И всякий раз в свёрточке был один из кулинарных шедевров в её собственном исполнении. Это был торт, размерами, скорее, напоминавший пирожное. Или пирог с какой-нибудь необыкновенной начинкой. Расчленить это творение мысли и рук Нины Сергеевны всегда удавалось на три небольших дозы…
Постепенно мы привыкли к тому, что Нина Сергеевна всегда рядом. Было даже странным, если вдруг она не появлялась в какой-то из вечеров в нашем доме. Однажды жене нездоровилось, и сразу после ужина она ушла спать, тем более что Нина Сергеевна согласилась (и «даже с удовольствием!») вымыть и прибрать посуду на кухне. Я вызвался ей помогать. Когда она передавала мне очередную вымытую тарелку, я спросил у неё:
- Скажите, голубушка, почему вы всякий день с нами? Разве в вашей жизни нет дорогих вам людей, которые нуждаются ещё в вашем присутствии?
Она, совсем не смутившись, ответила мне:
- У меня, Сергей Леонидович, никогда не было семьи. Сейчас, мне кажется, я «навёрстываю упущенное», согреваясь возле вашего очага. Вы не против?..
При этом она так посмотрела на меня, что я окончательно понял: какое же счастье, что она есть у нас с женою…
… Когда жена умерла, Нина Сергеевна занималась похоронами совершенно истово, всячески стараясь избавить меня от траурных хлопот…
После похорон она совершенно перестала бывать … теперь уже - только в моём доме. Однажды я совершенно случайно повстречал её во дворе нашего дома. После того как мы тепло поздоровались, я спросил, отчего она не приходит в наш дом. И опять она буквально покорила меня простотой и честностью своего ответа:
- Я не хотела бы компрометировать себя и вас, мой любезный друг. Женщина не может ходить в дом ещё не старого вдовца без определённых обязательств. Но если вам нужна моя помощь, оставьте мне ключи от вашей квартиры. В ваше отсутствие я буду приходить к вам, чтобы убрать в доме и приготовить для вас еду. Отчёт о проделанной работе и подробные инструкции по разогреванию ужина я ежедневно стану оставлять для вас на кухонном столе, на листе писчей бумаги…
|