1. Как-то, купаясь в Московском водохранилище, мы с приятелем заметили, что на поверхности воды появляются спины рыб. Рыбы были довольно крупными и достаточно медлительными, чтобы вызвать в нас желание ловить их руками. Однако при попытке схватить такую рыбу, она уходила под воду, но вскоре снова выныривала неподалеку. Было ясно, что эти рыбы не могут долго находиться на глубине. Так что, задача свелась к тому, чтобы глушить рыбу ударами ладони по воде. При удачном хлопке наша добыча всплывала на поверхность плашмя. Это были лещи. В тот день мы наловили их целую снизку. Однако вся она досталась коту моего приятеля. Ведь, как считают рыболовы, плавательный пузырь таких рыб поражен некими глистами. Правда, в отличие от рыболовов, биологи объясняют воспаление плавательного пузыря вирусным заболеванием. Но в любом случае, эроцистит - болезнь заразная и опасная для других обитателей водоема.
Так вот, эти лещи напоминают мне некоторых философов. Они также скользят по поверхности проблемы, не достигая ее дна. И. возможно, причиной тому что-то, вроде воспаления души, то есть, поражение их разума червем мышления.
Например, с легкой руки писателя Пикуля среди нынешней публики гуляет фраза: «Лучше быть, чем казаться». Эту формулу с важным видом повторяют и большие интеллектуалы и неучи. Но мало кто из них знает, что изречение популярного писателя - всего лишь небрежная перелицовка поучения древнегреческого Фалеса, которая звучит: «Надо не с виду быть хорошим, а с норову пригожим». И с Фалесом тут трудно поспорить.
Но дело даже не в плагиате. Плагиат в философии – подобен аэроциститу среди рыб. На крючке формулы Пикуля нетрудно обнаружить тот самый червячок воздушного пузыря, который мешает погружению в глубину. Ведь глубина мысли Пикуля мнима. Это легко доказать, задавшись вопросом: «Разве лучше быть пьяницей, или придурком, или больным, чем казаться таковым?» И разве может человек не казаться, даже самому себе? И что значит быть?
Кстати, в животном мире «быть» во многом зависит от того, насколько удается «казаться». Медведь в момент опасности поднимается на задние лапы, чтобы казаться выше. Павлин распускает хвост, чтобы выглядеть привлекательней для самки. Хамелеон меняет цвет, чтобы стать незаметным. По-моему, совершенно очевидно, что способность казаться в животном мире играет важнейшую роль и нередко означает «быть». Но способность казаться явно из области творчества. Что же тогда говорить о человеке, сущностью разума которого является творчество.
Впрочем, сойдемся на том, что истина не должна казаться. Ее следует доказывать.
2. Слово «Экзистенциализм» не менее популярно, чем фраза Пикуля. Его применяют при всяком удобном случае в знак посвященности в тайны модного учения философии. Но по причине широкого употребления значение этого слова истерлось до состояния дыры.
Между тем, справочник сообщает: «Экзистенциализм – это направление в философии XX века, акцентирующее своё внимание на уникальности бытия человека. Экзистенциализм развивался параллельно родственным направлениям персонализма и философской антропологии, от которых он отличается, прежде всего, идеей преодоления человеком собственной сущности и большим акцентом на глубину эмоциональной природы».
В этом определении я прошу обратить внимание на фразу: «…отличается, прежде всего, идеей преодоления человеком собственной сущности». А ведь мы только что утверждали, будто сущностью человека является творчество. Так неужели экзистенциализм предлагает человеку отрицать само творчество? Возможно ли такое? И как это возможно? И что же тогда такое – творчество? И зачем его следует преодолевать? Но может быть, сущность человека вовсе не в творчестве, а в чем-то другом?
Как видите, всего лишь легкое прикосновение к «философии существования» инициирует множество острых вопросов. И, разумеется, их количество и сложность значительно возрастает при более подробном ознакомлении с трудами авторов этого учения.
3. С некоторых пор наука объявила саму себя философией. И это неудивительно, поскольку научные знания становятся все более точными и доказательными, а современная философия все больше напоминает традиции оккультизма, где из простых предметов, каких-нибудь свечей, стеклянных шариков и зеркал при определенных заклинаниях в реальный мир являются призраки. В философии это призраки истины. К подобным фокусам любомудрия я смело отношу экзистенциализм.
4. Во все века для человечества были притягательны странные явления, мистические сюжеты, присутствие потусторонних сил, эффекты ясновидения, волшебства и магии. Быть может, этим и объясняется популярность экзистенциализма, который известен не столько своими научными исследованиями, сколько художественными описаниями странных помыслов, переживаний и поведений человека. Произведения авторов подобных изысканий буквально завораживают внемлющих своими необычными формами, блеском красивых фраз и туманными смыслами. Нередко здесь наблюдается агрессия интеллекта, атакующего здравомыслие.
С изумлением взирая на этот разгул мыслительной деятельности, академическая наука предпочитает отступить и не мешать столь суетному процессу поиска истины. Но даже если бы наука осмелилась войти в сферу этого пространного учения, ей было бы указано на дверь, и не столько по причине ее бессилия перед неуловимой материей предмета исследования экзистенциализма, сколько потому, что ее серьезность и основательность выглядит чуждой и неуместной в этой увлекательной игре таинственных теней. Быть может, так философия мстит науке за свое забвение. Впрочем, если честно, забвение это заслуженное.
5. У Платона есть знаменитый образ пещеры, где прикованный человек, вынужден наблюдать тени из реального мира. По мысли Платона, такого человека следует вывести из пещеры на солнечный свет. И это явится для него высшим благом.
Я думаю, сторонники экзистенциализма вряд ли сочли бы подобное деяние гуманным актом, усмотрев в нем ограничение свобод. Ведь сами они предпочитают свободу видеть тени на стенах пещеры и отгадывать их происхождение. Этот аттракцион они и предлагают наивному человеку, заманивая его в Платоновскую пещеру, чтобы приковывать к месту посредствам нездорового любопытства, страхов и сомнений, где и напускают на него морок своих глубокомысленных откровений.
Иногда кажется, что разоблачить фальсификацию истин, производимую средствами экзистенециализма, не так уж трудно. Достаточно последовать рецепту Вовенарга: «Немного здравого смысла — и от глубокомыслия ничего не останется“.
Но «большая философия» умеет отгородить себя от здравого смысла. Делается это путем привлечения багажа знаний и авторитетов науки, а также с помощью многотомных сочинений такой сложности, что здравомыслие как раз и подсказывает отсутствие возможности и необходимости связываться со столь головастым драконом интеллекта. Когда же встреча с этим чудовищем неизбежна, то, столкнувшись с его испепеляющим презрением к упрощению сложного, здравомыслие нередко уже и в собственных глазах выглядит мелким, примитивным и недостойным соперником этого монстра любомудрия.
Признаюсь, я и сам не чувствую себя достаточно крупным богатырем, чтобы сражаться с этим сказочным стражем тайн мироздания. Но смелости мне придает моя философия, которую я назвал «креативной». Назвал так потому, что, по моему убеждению, способность к творчеству и само творчество является «альфой» и «омегой» всей природы Вселенной. В творческом созидании смысл всего сущего, а значит, и самой «креативной философии». Вот это и дает мне право войти в «Царство Мудрости» без специального приглашения в качестве автора некоторых идей. Что же касается солидного багажа знаний и трудов, способных послужить мне пропуском в Платоновскую пещеру «философии существования», то за их отсутствием я снова готов воспользоваться сентенцией Вовенарга, утверждавшего: «Быть подлинно здравомыслящим уже означает много знать“.
6. Появившись в 20-х годах ХХ века экзистенциализм, сначала показался научному миру бесперспективным учением. Оно было причислено к идеалистическому течению философской мысли, которое к тому же не предлагало каких-либо новых глобальных конструкций.
Объектом исследования «философии существования» стали феномены переживаний человека по поводу смысло-жизненных вопросов. Но так как умонастроения и психические состояния человека имеют свои идейные основания, то экзистенциализм не постеснялся добраться и до проблем науки, морали, религии. При этом он отказывался от ориентации на теоретическое развитие знаний и продукты духовной культуры, заместив их собственной идеологией. В ее свете основной проблемой существования человека является его заброшенность в чуждый ему, иррациональный мир, где ему обеспечены кризисные ситуации, глубокие разочарования, сознание своего несовершенства, тревоги по поводу собственной смертности и прочие страдания, позволяющие индивиду совершать «хождение по мукам». Будучи предметом изучения, все эти аффекты, чувства и настроения образуют целую галерею их художественного изображения в полотнах литературы и драматургии за авторством мастеров экзистенциализма, среди которых самыми выдающимися считаются Камю, Сартр, и Морсель.
Однако экзистенциализм не ограничивается констатацией феноменов переживаний. Гуру «философии существования» находят своим концепциям теоретическое обеспечение. Благодаря этому, экзистенциализм получил довольно солидный статус в ряду учений формирующих мировоззрение современного человека. И если в середине прошлого века еще казалось, что явление и популярность столь странной идеологии обусловлено социальными потрясениями и обесцениванием жизни в огне мировых войн, то, как выяснилось, и в комфортных условиях цивилизованного бытия душевные треволнения и пограничные состояния личности никуда не делись. Напротив, психические расстройства, депрессии и нравственные кризисы в социуме передовых стран приобрели массовый характер. В связи с этим экзистенциализм оказался востребованным и актуальным учением. Впрочем, очень может быть, что в числе факторов, провоцирующих негативные умонастроения в обществе, является само учение экзистенциализма.
7. Для тех, кто еще не знаком с сочинениями экзистенциалистов, привожу фрагмент, взятый мной почти наугад, из знаменитой книги Сартра «Тошнота»:
«У него была черная с рыжеватым отливом сильно надушенная борода. При каждом движении его головы меня обдавало волной духов. И я вдруг очнулся от шестилетней спячки.
[justify] Статуэтка показалась мне противной и глупой, я почувствовал страшную скуку. Я никак не мог взять в толк, зачем меня занесло в Индонезию. Что я тут делаю? Зачем говорю с этими