Заместитель гувернартора Ставнепольского края Васисуалий Балдыкин сосредоточенно сопел, надувая пухлые вислые щёки. Восседая за длинным каменным столом, занимался он срочным делом чрезвычайной государственной важности.
Ноги его, обутые в яркие тапки с изогнутым носом, возлежали на крышке стола. Правая рука держала толстую дымящуюся сигару, левая - мятую тысячерупийную бумажку.
Чиновник то и дело поправлял здоровенный белый тюрбан на мясистой своей голове-брюкве, присматриваясь к портрету узкоглазой хитромордой девицы, изображённой на купюре:
"Ничё баба! Есть вкус у нашего Магараджи-президента! Пятая жена, однако!"
Вздохнув, Василий пыхнул сигарой и ткнул ею в портрет:
"Ща посмотрим, как она покраснеет!"
К удивлению чиновника, опять его сигара промазала и проткнула купюру рядом с милашкой-лисой.
"Странно! Вторую неделю пробую попасть, а всё мимо! Шайтан её побери, эту Кабай-джан!" - испугался он.
Однако чиновный испуг, как всегда, был напрасен. Ибо взгляд помощника падал на толстый журнал учёта посетителей.
Балдыкин приоткрыл полы красного атласного халата, выкатил из нутрей волосатый арбуз пузоживота, почесал его. И вострубил:
- Ну чё, продолжим личный приём?
- Так точно, мой раджа! - отозвался помощник, изогнув узкую ходулечную спину.
- Ну чё, быдляк тот припёрся?
- Какой именно, мой раджа?
- Да придурок тот, чё дурацкие вопросы задаёт?
- А! Иванов? Да, мой раджа, ожидает в приёмной!
Балдыкин пыхнул сигарой:
- Запускай быдляка!
Янычары, вооружённые саблями, втащили в кабинет бедно одетого худенького мужчину.
Балдыкин гневно уставился на охранников:
- И чё? Где поклон?
Резким ударом янычар свалил бедняка на колени:
- Кланяться кто будет? Пушкин?
Чиновник, попыхивая сигарой и не опуская ног, наслаждался картиной сквозь узкие носы туфель, поставленных на стол.
Когда посетитель встал, Балдыкин усмехнулся:
- Чё, опять жаловаться на Магараджу будешь? Всё тебе мало тысячи рупий?
- Это не просто мало! Это геноцид народа! - тихо, но грозно промолвил посетитель. - Тысяча рупий в месяц за тяжелейший труд по уходу за тяжелобольным, прикованным к инвалидной коляске инвалидом - это настоящий геноцид! Как выжить на тысячу рупий в месяц? Это ж буханка хлеба в день! А прожиточный уровень в стране - более десяти тысяч рупий! Где логика, господин раджа?
Балдыкин пыхнул сигарой и презрительно процедил:
- Ты, болван, целый год задаёшь один и тот же вопрос! Не выжить - не выжить! Ну не выжить. И чё? Вся страна молчит, один только ты вопишь о нарушении прав. Кстати, что тебе Магараджа ответил?
- Чтоб к вашей светлости обращался, потому что губернаториям дано право повышать оплату по уходу за инвалидом. Как, впрочем, выделять и спецавтотранспорт для инвалидов, изъятый на уровне государства.
Балдыкин поморщился и подумал:
"Щас опять начнёт рассказ о том, что Конституция Роскоминдии запрещает ухудшать положение граждан и особенно инвалидов. Что изъятие из закона статьи об обеспечении инвалидов спецавтотранспортом - грубое нарушение Конституции".
Чтобы сразу заткнуть рот обнаглевшему бедняку, чиновник злобно прошипел:
- Авто тебе подавай? А ты заслужил его? Ты ж из самой низшей касты! У тебя на обслуживание авто нет денег. А всё туда же, авто ему подавай! Станешь раджой, тогда и получишь машину!
Сигара его указала на окно:
- Видел у входа громаду "Мерседес-Бенца"?
Бедняк нахмурился:
- Видел!
- Тебе, быдло, не заработать на такой! Сто миллионов рупий стоит. В нашей великой стране все имеют возможность купить такой. Кто работает. А ты, быдло, халявщик! Становись гувернантором, да покупай себе авто.
Иванов побледнел и оглянулся на янычар, замерших у дверей:
- Как стать гувернантором, если везде коррупция! Какая Конституция? Вы жируете, воруете, а народ бедствует!
Балдыкин аж поперхнулся:
- Быдло! Ты ж самой низшей касты! А ещё рот открываешь. Если мало тебе Магараджа даёт, иди и работай! Всё быдло ездит в столицу на заработки. Ты что, особый?
- Да как же работать, если маме нужен постоянный уход. Лежачая она. Пролежни надо предотвращать, переворачивать каждый час!
- Да ты сиделку найми! И спокойно езжай на заработки.
- Сиделка стоит 50 тысяч рупий, а заработать в столице можно только тридцать. Кроме того, никто, кроме меня, не будет таскать на себе маму. Поэтому я не могу ездить. Вы же знаете!
Балдыкин, памятуя о прошлых бесполезных разговорах, всё же вопросил:
- Ты, дурак, сам себе противоречишь! Если выплата по уходу за инвалидом в тысячу рупий - это геноцид и прожить на эти гроши невозможно, то зачем вообще касаться этой темы? Не нравится выплата, не бери, иди работай! Тридцать тысяч рупий всё же больше, чем тысяча. Не так ли?
Раджа вдруг озарило. Почесав волосатое пузо, он презрительно вопросил:
- Ты, дурак, патриот? Родину любишь?
- Люблю. Только родина у нас с вами разная. Ваша родина - огромный дворец и пять коттеджей, моя - соломенная хижина в фавеле.
Янычары насторожились и звякнули саблями. Но раджа досадливо махнул рукой, приказав сдерживаться. И выдал рекомендацию:
- Иванов! Наше войско сейчас - на Изюмском шляхе, на соседней Укранаде. Каждый солдат получит по двести тысяч рупий в месяц. Вот и ты поезжай туда, заработай рупий.
Иванов усмехнулся:
- Вы неправильно говорите. Не на Укранаде, а в Укранаде.
Раджа презрительно посмотрел на грамотея:
- Все патриоты говорят "на Укранаде". Ты чё, сука, предатель, пятая колонна? Может, власть Магараджи тебе не нравится? Может, замышляешь вооружённый мятеж?
Иванов покосился на острые клинки янычарских шашек:
- Нет, не замышляю. А повоевать в Укранаде...
- На Укранаде, сука! На! - злобно поправил раджа.
Иванов тяжко вздохнул, пережидая сановный гнев. И продолжил:
- Двести тысяч, говорите? А видели вы свежие могилы невдалеке от десантной части? Уже триста новых могил. Возле каждой - флаг десантный. А когда ехали в Укранаду, каждому обещали по двести тысяч. Вы предлагаете и мне погибнуть неизвестно за что?
Балдыкина эта контрреволюционная речь привела в страшную ярость:
- Как это неизвестно за что? За родину свою, за Магараджа!
- Укранада - не моя родина. - усмехнулся бедняк. - Вот когда нападут на мою родину, тогда я пойду воевать. Но на нас никто не нападал!
Раджа рассвирепел и начал брызгать слюной:
- Да ты, падла, родину не любишь! Я научу тебя, сука, родину любить! На Колыму поедешь, сука!
Иванов потупил взор и промолчал. Понял, что достучаться до этого обнаглевшего чинуши было невозможно.
Ражда смотрел на мир из окна своего шикарного дворца и такой же шикарной иномарки, а он, бедняк - из хижины окраинной трущобы-фавелы. У каждого - своя Родина.
Балдыкин понял, что напугал бедняка. И решил показать, что он - яко благ и человеколюбец.
Бросив перед бедняком продырявленную тысячную купюру, он елейно промолвил:
- На вот, возьми! Для меня это - чашка кофе в ресторане, а тебе - буханка хлеба! Не надо благодарить! Я же добрый!
Иванов вспыхнул и хотел что-то возразить. Но, посмотрев на злобно-бешеные лица янычар, передумал.
Молча взяв дырявую прожжённую купюру, бедняк поклонился и вышел.
Ну а раджа ещё долго метал гром и молнии, возмущаясь наглостью людишек из низшей касты. И успокоился лишь тогда, когда закончилась бутыль коньяка.
- По коням! Шашлык-машлык ждёт! - посмотрев на золотые часы, сообщил он помощнику.
И вышел к парадному крыльцу, где красовался его воронёный огромный "Мерседес".
Включив двигатель, раджа вдруг заметил на лобовом стекле тысячерупийную купюру. Приглядевшись, он хмыкнул:
- Это ж моя таньга! Дураку Иванову подарил. Точно! Вон и дырка от сигары!
Хлопнув дверкой, раджа выполз наружу. И...
Очнулся Балдыкин среди соломенных хижин ставнепольской фавелы. Толпа грязных оборвышей взвыла от восторга, заметив очухивание раджи:
- Очухался, скотина! Щас покажем, кто в Росиндии хозяин!
Однако раджа не успел испугаться или даже осмыслить слова толпы. За крепостной стеной раздался дробный топот тысяч копыт, и сквозь проём ворот понеслась конница его Величества.
- Царь-то ненастоящий! - разнеслась по фавеле злая новость. - Убить своё войско хотел на Изюмском шляхе! Предатель!
Раджа, заслышав такое, хотел уползти от греха подальше. Однако не успел.
Обезумевшая толпа схватила его и начала рвать на куски.
- Товарищи! Я свой! - испуганно мычал раджа, пытаясь заползти под каменный стол. - По конституции мы все равны!
Больно ударившись головой о край стола, Балдыкин застонал.
- Васисуалий Фёдорович! Что с вами? Вам плохо? - как сквозь туман услышал он.
- Изыди, сатана! - отмахнулся чиновник, приготовляясь к самому худшему.
- Может, врача вызвать? - участливо спросил его помощник, заглядывая под стол.
- Где я? - простонал Балдыкин.
- Так личный приём идёт! Губернатор же приказал!
- А магараджа что сказал?
- Вы президента имеете в виду?
Балдыкин вылез из-под стола и, почёсывая большую шишку на лбу, обрадовался:
- Задремал я малость. Такая дичь снилась! Да ладно. Что там с приёмом? Кто следующий?
- Иванов. Помните такого кляузника? Всё мало ему тысячи рублей по уходу за инвалидом.
Балдыкин испуганно отшатнулся и непроизвольно закрылся руками:
- Свят-свят! Гони взашей! Скажи, меня срочно губернатор вызвал!
