даст нам новый приют.
Выбор… как неприятно слышать это Деяну. Он сам должен сделать первый и самый важный выбор, который затронет каждого. А ему этого выбора не дали, его просто выбрали, не спросив желания и сердца.
И теперь он сам должен поступить также и взять на себя ответственность за многих, ответственность, что растянется за ним в вечности. Впрочем, ему интересен тот момент, что уже второй из трех кандидатов говорит об уходе, а ему-то чудилось, что лишь он желает этого и дошел до неизбежности!
-А пророчество Савва? – это последняя надежда и защита.
-Будет новое, - Горан спокоен. Он верит в свои силы и потому держится нагло.
-Ступай! – его Деян прогоняет с криком, так не полагается Великому Шаману, но хочется быть иногда человеком.
***
Третий слух совсем тревожен: Тиян! Его в Великие Шаманы? Не хочет спорить народ Равьеры с волей Великого Шамана, но тень недовольства появляется в голосах.
А Тиян испуган.
-Меня? Не хотите же вы выбрать меня?
-Отвечай на мои вопросы, - напоминает Великий Шаман, - как станешь поступать ты, если власть моя в руки твои придет?
-Я?.. – Тиян и не думал об этом прежде, он растерян, но собирается все же с духом,- я буду защитником. Я буду возносить мольбы солнцу и небу, буду покровительствовать милосердию и стану проводником добродетели…
Морщится Деян – слова пусты и ничего не значат.
-Уведешь ли ты народ Равьеры из пустоши?
-А пророчество Савва?- пугается еще больше Тиян и вдруг мрачнеет, шепотом спрашивает,- оно – ложь?
-Уже три поколения мертв Савва. Его пророчество живет и мешает жить. У нас нет возможностей терпеть дальше пустошь. С каждым годом рождается все меньше детей, многие слегли в прошлом сезоне с лихорадкой и мольбами тут не поможешь. Сможешь ли ты, Тиян, вести народ?
Тиян сереет, словно сам подхватил ту лихорадку, что буйствовала в прошлом сезоне и отвечает отрывисто, нервно:
-Прошу вас! Не надо!
Деян вздыхает с облегчением. Решение приходит к нему.
***
Горан, Тиян и Вук смотрят в изумлении на своего Шамана – прежде не бывало такого в Равьере волнения! Ждут у землянки Великого Шамана жители, переговариваются, шумят, спорят. Больше склоняются к Вуку, но есть и те, кто отстаивает Горана и даже Тияна. А они стоят перед Деяном и ждут его воли, скрывая нервность.
-В каждом из вас, - Деян готовился, но нервничает он больше даже, чем его возможные преемники, - есть добродетель, необходимая нашему народу, но есть и нечто, что помешает эту добродетель привести в нужную форму. Каждый из нас должен заботиться о народе Равьеры, и все мы должны объединиться, чтобы вернуть мир и покой ее жителям. И я, ваш Великий Шаман, спрашиваю, готовы ли вы пойти на жертвы, чтобы обеспечить процветание народу?
-Готов, Великий Шаман! – Горан усмехается.
-Да, - просто отвечает Вук.
Тиян кивает – слишком много чувства в нём и он не в состоянии выразить этого. Пройдут года, и он проклянёт этот день, столкнувшись с предательством Горана, и сам будет вынужден предавать в ответ, растеряет всякую мечтательность и всякую веру. Останется лишь слепая ярость, в припадке которой он будет проклинать этот день.
Но прежде пройдут годы.
-Я считаю вас самыми достойными представителями народа. Ум, сила и добродетель… вы объединяете это, а значит, вам выпадает великая, но горькая доля – вести народ.
-Втроем?- уточняет Вук. – Великий Шаман, но как это возможно?
-Будь вас двое, меж вами началось бы соперничество. Но вас трое. Вы должны сдержать друг друга. Вы втроем понесете мои обязанности. Вук поведет народ, Тиян станет судить и исцелять его, а Горан проповедовать людям и внушать им надежду в трудном пути к новой жизни.
Это казалось Деяну верным решением. Он не отдавал никому одному своего тяжелого груза, а распределял его так, как казалось ему справедливым. Справедливость сгорит быстро, когда Вук услышит кусок проповеди Горана и поймёт, что тот все его заслуги приписывает своим мольбам к солнцу, а не удали или силе Вука. Бешеная ярость обожжет тогда сердце, но Тиян удержит:
-Опомнись, брат!
И Вук не причинит вреда Горану, а много позже скажет с горечью Тияну, когда Горан обратит свой ум и хитрость для усиления своей власти:
-Напрасно ты остановил мой гнев!
Но это будет еще нескоро. Пока они стоят втроем перед Великим Шаманом, преисполненные праведного чувства и гордые своей участью. И ни в ком из них нет тени сомнений, лишь уверенность и долг.
Такой долг позволит Вуку говорить с народом, как с единым человеком и убедит его идти следом.
Такой долг даст Тияну возможность быть милосердным в самых спорных вопросах строения нового мира измученного ожиданием народа.
И такой же долг будет терзать Горана, спрашивая: почему думают оба его названных брата о текущем благе и не смотрят вперед? Со всех сторон новую общину будут теснить, а мягкость тройного правления растянет каждое решение до невозможной лености и решит стремительности. Он пойдет к Вуку и будет просить дисциплины, но не будет услышан. Направится к Тияну и не найдет понимания. И тогда решит действовать сам, принимая клеймо предателя.
-Подлец! Земляной червь! – даже Тиян выйдет из себя и будет в ярости, узнав об отвращении народа от себя,- это ты, змей! Это все твой гнилой язык!
-Это будущее! – возразит устало Горан, обернется к Вуку,- что считаешь ты?
-Оставьте! – взмолится он,- надоело! Будь проклят тот день!..
Но солнце еще не встало столько раз, чтобы осветить этот час, полный печали.
-Вы пройдете этот путь втроем! – Деян верит в это так, как никогда и ни во что не верил. – Согласны ли вы принять мою волю?
-Ваша воля, Великий Шаман,- Горан серьезнеет.
-Да,- просто отзывается Вук.
Тиян молча кивает. И Деян счастливо оглядывает славную троицу, зная, что через несколько часов его солнце в последний раз зайдет, и унесет его тяжелую, трудную жизнь, а он отметит свой конец славный продолжением дела.
Деян искренне верит в это. Солнце не являет ему правды, не показывает и знака, не дает и намека, может быть, жалея своего старого и измученного жреца, а, может быть, оно и вовсе не интересуется людскими серыми жизнями.
