Юмористы, блин...

Борька, котом обделанный и Люськой по морде отхлестанный, счел тогда за благо быстро ретироваться. Физиономию сполоснул, в машину свою сел и в вечернем воскресном сумраке растаял.  Люська, правда, еще успела ему на багажник плюнуть и что-то там про глаза свои буркнуть.

А во вторник заявляется Борька к нам  домой, как ни в чем ни бывало, и с порога громко так, чтоб Люська на кухне слышала трещит:

- Здорово, товарищ! Хочу вину свою за испорченный вечер искупить. Вот!!!

И какими-то бумажками белыми у меня перед носом трясет. На рубли не похоже, на доллары тоже. Может, евро? Нет, евро такого цвета тоже не бывает.

- Ты чего, монгольскими тугриками расплатиться со мной хочешь? А сколько шашлык по курсу стоит, знаешь?
- Какими еще тугриками? Это ж билеты на концерт. Знакомая моя из Питера на гастроли приехала. Артист разговорного жанра. Юмористка Кира Горикова. В театре эстрады выступает.

Борька еще раз билетами у меня перед носом помахал, в сторону кухни шею вытянул и прислушался. Но Люська там и виду не подавала, что у неё уши есть.
Тогда Борька лицо серьезное сделал, нахмурился на меня, да как заорет:
- Да ты хоть знаешь, сколько эти билеты у спекулянтов стоят?!!! Третий ряд партера, у центрального прохода! Самый что ни на есть ВИП!!!

При слове «ВИП» у Люськи всегда зрение и слух обострялись.  Выходит она из кухни, смотрит на Борьку подозрительно и спрашивает:
- Это что, та самая Кира Горикова? А ты, паразит, её откуда знаешь?! Говори честно, опять розыгрыш задумал?

- Люсь, да ты что! Я ж, наоборот, извиняться пришел и вину заглаживать. Ну хошь, перед Васькой вашим на колени встану?  А Кира, -  да, та самая, звезда эстрадная. Мы с ней вместе в школе учились. Одноклассники мы, понимаешь?

Васька, как услышал, что перед ним сейчас на колени вставать будут, - на всякий случай под диван спрятался. И шипит оттуда, - Люську предупреждает, чтоб не соглашалась ни в коем случае.

Люська подумала, билеты у Борьки из руки взяла и читает внимательно.

- Так… суббота, 19.30 начало… Сегодня у нас вторник… Успею к парикмахеру записаться. Давай сходим Лёнь, а? – и на меня смотрит выжидательно. А Васька из-под дивана шипит – предупреждать продолжает.

- Ладно, - говорю – давай сходим. Уж почти три года в театре не были.

Борька обрадовался, улыбкой счастливой физиономию осветил и опять в мою сторону трындит:

- Вот и отлично, я за вами в шесть вечера на такси заеду, успеем перед концертом еще и в буфет заскочить!

- А ты здесь причем? Билетов-то два всего!
- Не, - ухмыляется Борька – их три, третий у меня.

Билет еще один достает и перед носом им у меня помахивает. А Васька под диваном аж  заходится. Точно подвох чует. А какой здесь подвох может быть??? Горикова – звезда эстрады известная. Билеты, вроде, настоящие… Вот Борька Калинкин, правда, это во всей истории пятно мутное. Но что он в театре-то сотворить может? Ладно, думаю, в крайнем случае, там ему и накостыляю, если опять какую-нибудь каверзу затеял.

В общем, Люська моя к субботе голову и шею помыла, прическу себе парадную в салоне красоты воздвигла, и поехали мы в театр эстрады. Киру Горикову смотреть.
В буфете коньячком с бутербродами настроение три раза приподняли и в зал пошли. Сидим в третьем ряду партера, в самом центре. Я у прохода сел, чтоб Борьке, на всякий случай, путь к отступлению отрезать, Люська - рядом со мной, а Борька слева от неё. Как агнец сидит. Будто и не шкодил в жизни никогда.  
Всё, вроде, хорошо. Занавес поднимается, и Кира на сцену выходит. В руках огроменную шляпу несет. Шляпа, конечно, замечательная. Метр в диаметре, да еще с вуалькой. Бабы в зале на Киру не смотрят, все внимание к шляпе приковано.  Что там юмористка говорит, уже никому не интересно. Люська моя тоже напряглась, в шляпу вперилась и дыхание затаила. А я в уме дни до получки считаю. Чувствую, не к добру это -  завтра в магазин за шляпой меня потащит.
Кира к микрофону подходит и начинает про свою коллекцию шляп рассказывать. А эта, мол, самая лучшая, в Париже по спецзаказу сшитая. Из какой-то там мексиканской соломки, которая во всей Латинской Америке только на одной фазенде растет, да и то урожай раз в пять лет случается. А потом хитро так в зал смотрит и начинает рассказывать, что настоящие мужчины своим женам только такие шляпы и дарят. Я как свою Люську в этой шляпе представил, так уже смеяться начал. Шляпа метр, талия метр, бедра… полтора… а в дверь-то как входить?
Видно, не я один себе такую картину вообразил. Мужики в зале дружно заржали. Особенно те, кто Эйфелеву башню только на картинках видел и, так же как я, дни до получки считает и кильку в томате с котом делит. Женщины тоже засмеялись радостно. Юмор-то до них не так быстро доходит. Каждая уже себя в мексиканской соломке представила, а мужское ржание за одобрительный смех приняла.
Тут Кира, чтоб ей быть сто лет здоровой, паузу по Станиславскому выдержала, и в тишине наступившей томно и с придыханием спрашивает:

- Женщины, а кто из вас такую шляпку хочет?

У меня над ухом как будто снаряд артиллерийский взорвался. Люська моя вскакивает, руку вверх тянет и орет не хуже кота Васьки, когда тот из кружки вылезти пытался:

- Хочуууу!!!

Надо сказать, что одновременно с ней еще десятка два страждущих вскочило, но Люська-то баба заметная, да и голос у неё как у протодиакона. Ей бы с таким голосом в реанимации работать, – мертвого поднимет.  Кира, разумеется, сразу её заметила. А тут и Борька еще, поганец, подсуетился. Из кресла встал, рукой Кире машет и к нам зовет:

- Кира, давай эту шляпу сюда, видишь, как женщина хочет?!!!

Ну и как однокласснику отказать? Кира ему ручкой помахала, улыбнулась приветливо. А потом со сцены спускается и прямиком к нам топает. Я аж остолбенел. Подарков от судьбы я давно не жду. Понимаю, что это или прикол, или сейчас на бабки разводить будут. Вот, думаю, Борька же сволочь! Дай только из театра выбраться, ты от меня никакими тугриками не откупишься!

А Кира уже возле нас со шляпой своей. Люське её на голову надевает и, ко мне обращаясь, ласково так в микрофон на весь зал говорит:

- Мужчина, видите, как жена ваша счастлива? Всего лишь шляпка, а как она вас теперь любить будет! В антракте десять тысяч евро в гримерку ко мне занесите… - и микрофон мне к лицу перекошенному подносит.

А мне чего делать? Весь зал на нас смотрит и завидует. Бабы завидуют, что Люське шляпка досталась, и что у неё муж такой состоятельный. А мужики завидуют, что камера телевизионная подъехала и мою рожу на всю страну показывают.  Я потом, когда концерт этот в записи смотрел, три дня плевался и Борьку убить грозился. А в тот момент только и смог, заикаясь, спасибо сказать.

Кира на сцену вернулась и программу продолжает. А Люська, счастливая, в шляпе сидит. Размер бедствия пока не осознает. Нам с Борькой пригнуться пришлось, чтобы поля у этой шляпы не погнуть. Ну и сидим мы втроем. В центре – Люська в мексиканской соломке, а по бокам от неё мы с Борькой скрючились. Я не выдержал, шепчу ехидно Люське на ухо:

- Люсь, а ты цену шляпки слышала? Сколько ты там нам на старость отложить успела?

Тут только Люська моя в подставу въехала. Ойкнула как-то странно и засуетилась.

- Выпусти меня, - шепчет – мне срочно выйти нужно.

Я с кресла привстал, Люська мимо меня в проход вылезла… и как даст деру к дверям! В шляпе, между прочим. А за ней еще пяток теток любопытных с мест сорвались – шляпу поближе рассмотреть хотят. Билетерша видит, что пьеса не по сценарию пошла: похоже, шляпу без оплаты умыкнуть хотят, и вслед за Люськой и группой любопытных из зала в коридор выскочила.  Ну и мне, конечно, в заложниках оставаться смысла никакого. Я Борьке кулак к носу поднес, помахал им выразительно и ускоренным маршем за всей процессией двинулся. Кира у микрофона застыла в изумлении. Но в себя быстро пришла, ситуацию оценила:

- Женщина! Верните шляпу!!! – кричит.

Но поздно - Люськи-то уже и след простыл. Да и я уже в коридоре.  Смотрю, а в конце коридора Люська моя в туалет женский заскакивает. С трудом, правда, - шляпу и бедра пришлось наискось заносить. А фанатки за ней. И билетерша туда же. А я озадаченно репу чешу и Люську вообще понимать перестаю. Из туалета-то двери на улицу точно нет. Чего её туда понесло?
На всякий случай, я на условности плюнул и тоже в туалет втиснулся. Смотрю, бабы кабинку одну обступили  и ждут, пока Люська со шляпой оттуда выйдет. Билетерша настойчиво в дверь кабинки барабанит, шляпу отдать требует, мол, верните реквизит, женщина. А я, как Люську свою в шляпе этой на унитазе представил, так вообще ориентацию в пространстве потерял. К стенке прислонился и ржу. Визуализирую.

Наконец, вода в кабинке зажурчала, и Люська выходит. Голову набекрень держит, чтоб об дверной проем поля не помять. Билетершу, в истерике зашедшуюся, молча отодвигает и важно так к зеркалу подходит. Смотрит на себя в шляпе в зеркало, то одним, то другим боком поворачивается, а потом шляпу билетерше отдает и мне говорит:

- Понимаешь, я просто хотела на себя в этой шляпе в зеркало посмотреть. Но с испугу пришлось и в кабинку заскочить. Чертовски неудобная эта шляпа, а Борьку твоего убить мало!

Выходим мы из женского туалета, а там уж антракт начался. Борька с виноватой рожей в коридоре стоит:

- Ребята, Кира нас в гримерку приглашает.
- Что, бабки ждет?!! – я уж и вправду убить его готов.
- Да нет, шляпа это реквизит. На самом деле, две копейки стоит. А весь прикол был в том, чтобы лицо твое показать, когда ты цену услышал. Пошли, она вам за моральный ущерб другую шляпку подарит. Такую, чтобы в дверь легко проходила.

Вот же сволочь, этот Борька! А у кота нашего шестое чувство точно сильнее, чем у нас развито. Не зря он из-под дивана шипел. Предупреждал же! Юмористы, блин…