Жизнь за царя. Черновик

час и поеду.

---

Сиська тяжело сел на раскладной стул. Хотел опереться спиной о стену, да вовремя вспомнил, что проживает в палатке. Есаул рядом зло раскуривал трубку.

- Вот, значит, нас как?!

- Так, Алешка, так. Все казаку - кровь проливай. А честь за кровь оказать - кто ты такой?

- За обиду мне.

- И мне, Алешка.

- Старики наши бают: коли царь волю нашу ущемлять повадился - казаки уходили. К ляхам, к туркам, к кабарде. Всюду, где теплее, чем на Руси. А енералов царевых - топили. Так оно и в песнях поется.

- Да куда нам податься, Алешка? Время не то! Ни ляхам, ни кабарде, ни туркам мы не нужны!

- А коли так - то и царь нам не нужен!

Сиська поднял глаза на есаула, и, будто впервые увидев его, с минуту разглядывал.

- Чего ты предлагаешь, друг сердешный? Волгу с Доном вольной землей объявить? Так вернется царь - обратно их заберет.Войск у царя завсегда хватит.

- А если у войска царя не будет - кто их пошлет?

- Розуму в тебе мало! Ну - царский сын, аль племяник какой. Мало у него семьи?

- А никого не будет - кто пошлет? Али сами пойдут? Без приказа да под казачью шашку?

Полковник молчал. Молчал и есаул, ожидая ответа.

- Министры да графья, разве что... - протянул Сиська - да только меж ними согласия мало... Глядишь - и не пошлют, а то и войско их не послушает... Может, и решат, что догуториться с нами легче, чем воевать. Но...

- Что?

Бесовское ты дело предлагаешь. Куда мы царя денем? Вот - нет у него престола, а всякая банда его особу себе получить не против. А не его - так кого-то из семьи. Потому как тогда уже не бандой станет, а личной гвардией его величества. И нам бы так не худо, да графья с князьями на нас управу найдут, чтобы от царя оттереть...Сам видишь- никак его кровь не упрятать. Разве - в землю слить. Да руку на царя поднять - бесовское дело, пагуба. Да детишек его - не убьешь же?

- Я это дело предложил, я его и исполню! Будь уверен!

- Ох, душу в пекло ведешь!

- Не боись! Не твою, асвою! А мне и черт не брат! Только дай мне тот чинжал гербовый, коим прошлый царь тебя награждал. А я пятокпластунов возьму.

-Зачем тебе то?

- Пластуны краснопузые дозоры округ царя посымают, ая по твоей цацке к царю в доверие войду.Сподручнее будет управиться.

- Грех ведь на душу!

- Отмолим. Попу курицу снесем - он тебе все и отпустит, как всегда и было. А коли совсем невмочь станет - собор поставим. Хоть и царя-великомученика. Глядишь - и полегчает. А покуда сам видишь: казацкой воле при нынешних царях - не бывать...

- Ну, ступай с Богом! Ох, ты..! Сказал же такое - "с Богом"! Да на что..! Иди ты, есаул, к черту!

- Жди вестей, полковник!

---

- ...Так вот нам все и сказано. - закончил Сабелькин свой рассказ.

Офицеры помолчали, с минуту обдумывая услышанное. Потом их прорвало:

- Это что получается? Зря воевали что-ли? Шрапнель ловили да вошь кормили, пока благородия по балам мамзелек жмякали?!

- Выходт так! - Акакий замолчал, давая людям выплеснуть эмоции.

- Где она - справедливость?! Нас под газ да под пули слали, чтобы царю да министрам театрами тешиться, и - шишь?! Дескать - чего это мы до старости живот штыку не подставляем?! А что нам за это? Портретиком царским сыт не будешь! - продолжали гомонитьсобравшиеся - когда красные агитировали, те нам хоть войне конец обещали, да от бар отобранное честно переделить! А мы.. Мы верили, что отбирать нельзя, что - заслуживать нужно! И что выслужили? Огурец на воротник? Зря агитаторов перевешали!

- Тихо! - рявкнул генерал, точно угадав момент.

И продолжил в наступившей тишине:

- Что обманула нас власть - спору нет. Да только с красными нам не по пути. Мы - армия, а не бандиты. Я думаю, армейское решение есть...

С минуту помолчал, ожидая, пока в слушателях вызреет нетерпение.

- Армия! Да! Это - сила, скажу я вам! Но что есть армия? Кто ее составляет? Вы! Вы с самых низов пробиваете себе путь! Вы - истиная доблесть русского оруия! Вы решаете исход сражения, пока штабные готовят мундиры к наградам! Что станется, если вы в бою сойдетесь с высокородными дрыгунками?

- Размолотим! Порвем! Разобьем! Без порток убегать заставим! - единодушно взревели офицеры.

- Верно! Мы - сила, с которой все обязаны считаться! И есть ли против нас сила? А я скажу - есть. Это такая же армия, как и наша. Она так же сильна, обучена и отважна. И так же, как и мы, ее солдаты и офицеры хотят вернуться с войны в почет и обеспеченную старость. А потому, бросить против нашей силы могут лишь тех, кто в царя да царский приказ веру имеет!

В наступившей тишине повисла недосказанность.

- Так... Акакий Ананьевич... - решился какой-то прапорщик - что с того?

-А с того, скажу я вам, братцы, что коли не будет никаких царей, так не будет супротив нас силы. Сами прижмем благородных, как только красных прогоним. И будут страной военные управлять. А там- все почести: уж солдат солдата не обидит!

- Так а как же с государем быть?

- А вот как... Завтра мы снимемся, да маршем до Екатеринбурга пойдем. Спросят - зачем, скажем: царя-батюшку освобождать. Ну, а как бои завяжутся - мало ли шальная пуля летает? Главное при том - чтобы царь с домочадцами не пострадали. Поняли меня?

- Поняли, Акакий Ананьевич!

---

Жан Эклер только что принял походную ванну и задумчиво сидел за столом, раскуривая английскую сигару. Страны Антанты видели в российской смуте прекрасную возможность урвать по жирному куску и расставить в обсекровленном государстве лояльных людей. А потому не скупились, снабжая белое движение оружием, техникой, формой и табаком.

Фон Пипиркин, подчиненный и старый друг, тактично помалкивал, потирая на щеке пятно раннего сифилиса.

- Mon cher, вы представляете - заговорил де Портяновск - на днях я имел беседу с академиком. И он утверждал, чточто в наше времямонархия и аристократия - атавизмыпрошлого, что они нежизнеспособны и, с движением прогресса, начинают отвергаться самим телом человечества. Этот, с позволения сказать, ученый, пытался меня убедить, что государь и высший свет возможны только при средневековом уровне жизни и средневековом же образе мышления. Mon Dieu! Он измышлял, что человечество в эпоху газет, дорог и телеграфа невозможно удержать в средневековой изоляции, а вкусив благ прогресса и просвещения, он не захочет вернуться в дикость и не будет видеть смысла в сословном обществе.

- Занятно...

- Да. Mon cher, вы помните, о чем мы с вами разговаривали на днях?

- Вы рассказывали о древней русской смуте. И говорили о том, что царские династии могут и пресекаться. А в этом случае, по вашим словам, нового царя и основоположника династии в одном лице выбирают из лревних фамилий.

- Все верно. А вот представьте, что при новом государе, вы, как верный ему человек, могли бы получить более высокий титул и всеми привелегиями.

- Представляю.

- А теперь припомните нынешнюю беседу с этими "генералами".

- Их претензии смешны...

- Но смута меняет многое. И государь, видя перед собой новых людей, запросто может раздать им новые титулы. И этим, выскочке, дикарю и бандит - тоже. Это неправильно. Скажите, вы хотели бы на званном обеде слышать мужицкую отрыжку Сабелькина? Или - по воле государя отдать свою дочь в фамилию Сиська?

- Я был в числе присутствовавших при отречении от престола. Не мне судить государя, но я считаю, что он может позволить подобному случиться. Не скажу, правда, что я был бы в этом с ним согласен.

- Да. Но время и Бог нас рассудят. Смутные времена ломают слабые династии и укрепляют сильные. Будем верны сильной монархии!

- Виват!

- Кстати, я бы предложил вам съездить инкогнито в Екатеринбург. Следует удостовериться,что у государя в его заключении все благополучно.

- Я как раз собирался выразить ему верноподданические чувства.

- Тогда не будем медлить.

---

- Беда! Беда! - вестовой, казалось, хотел выплюнуть в крике саму глотку - Беда! Краснопузые расстреляли государя со всей его семьей!

- Как странно все сложилось! - удивился де Портяновск.

Он знал, что фон Пипиркин не успел бы проделать и сотую часть пути до Екатеринбурга.

-Горе-то какое... - пробормотал Сабелькин, планы которого неожиданно сложились без его участия.

- Боже! Грех-то какой на себя взяли! - перекрестился Сиська, после чего взглянул на притихших казаков и незаметно махнул есаулу.

- За упокой выпить бы надо! - батька Ломяга вздохнул и постарался припомнить, хорошо ли прикопали пойманного на дороге с общаком Копыла.

Белую армию весело размалевывала алым молодая зорька. А вдали клубилась пыль под копытами спешно стянутых резервов красной армии.