под руку первенца Шахруха Улугбека, но братья мятежного царевича, Ала ад-Даула и Абу аль-Касим, отказались признавать власть дяди и захватили Хорасан. (14)
За наследство деда в Хорасане бился сын Улугбека, Абд ал-Латиф. Кузены скоро разбили его войска и его самого взяли в плен. Улугбек, посоветовавшись с военачальниками, решил вызволять сына не оружием, а миром. Пока племянники делили Хорасан между собой, Улугбек начал переговоры с тем из них, что держал Герат и Абд ал-Латифа в Герате, Ала ад-Даулой.
Убедившись, что дяде достаточно Мавераннахра, Ала ад-Даула отпустил кузена на свободу. Но перемирие длилось недолго. Абд ал-Латиф не собирался мириться со скромностью отца и отказываться от Хорасана. Он снова выступил в поход.
Восемнадцатилетнему Абд ал-Латифу не хватило опыта, так как Ала ад-Даула был не старше его, а также воинов, и ситуация с пленом и переговорами повторилась.
Абд ал-Латиф был взбешён. Не в силах винить в неудачах самого себя, он дал понять отцу, что его поведение унизительно, жалко, порочит честь и Шахруха, и Тамерлана. Вероятно, под влиянием сына весной 1448 года Улугбек рука об руку с Абд ал-Латифом выступил в поход на Хорасан. С ними шло огромное войско в 90 тысяч человек.
Поход был успешным, но тут Абд ал-Латиф развернул своих воинов против отца. После бесконечных битв, в ходе которых Улугбек терял позицию за позицией, султан решил сдаться сыну и просил его не лишать отца жизни, а отпустить в паломничество в Мекку.
Абд ал-Латиф прилюдно объявил о своём примирении с отцом. Улугбек двинулся в сторону Мекки.
Рассказывали, что зайдя в пустой дом крестьянина, он развёл огонь, чтобы приготовить себе мяса. Искра из очага подпалила одежду свергнутого султана.
"И ты уже знаешь", - печально сказал Улугбек.
А наутро его убили люди Абд ал-Латифа, его же сына. А через два дня Абд ал-Латиф убил и младшего брата, любимца Улугбека.
Абд ал-Латиф правил недолго, до 1450 года, и за короткое правление, всего шесть месяцев, успел прославиться своей жестокостью.
Его сверг кузен, Абдула ибн Ибрагим Султан, один из внуков Шахруха. (15)
Сон в "голубом" дворце (16)
Молодому “луноликому” правителю Самарканда Абд ал-Латифу приснился кошмарный сон. Будто бы некий лукавый царедворец, почтительно склонившись, но, пряча при этом своё лицо в тени, протянул ему золотое блюдо, на котором покоилось нечто округлое, накрытое шелковым платком.
Когда Абд ал-Латиф сдёрнул платок, то к своему ужасу, увидел на блюде… собственную отрубленную голову.
Проснувшись в холодном поту, молодой государь некоторое время лежал недвижно, вслушиваясь в мертвую тишину ночных покоев дворца Кок-сарай. По бархатным занавескам тревожно колыхались смутные тени. Затем он взял со столика томик стихов своего любимого поэта Низами, по которому имел обыкновение толковать свои сны и предчувствия. Раскрыл книгу наугад и прочитал при слабом свете ночной лампы такие строки:
“Отцеубийце не может достаться царство, а если достанется, то не более чем на шесть месяцев”.
Как раз шёл шестой месяц правления
Абд ал-Латифа.
Абд ал-Латиф был старшим сыном султана Улугбека, государя-астронома, а значит - родным правнуком великого завоевателя, “Потрясателя вселенной” Тимура. У Улугбека было пять жен и шесть наложниц, и не установлено от какой из них родился Абд ал-Латиф.
Воспитывался он в Герате под надзором царицы Гаухар-Шад, матери Улугбека. В 1441году между царевичем и бабушкой произошла ссора, и он уехал в Самарканд к отцу.
Вскоре после смерти Тимура его огромная держава, простиравшаяся от Эгейского моря до Китайского Туркестана, фактически распалась на две части. Одной частью, Мавераннахром, со столицей в Самарканде, правил Улугбек, второй частью, Хорасаном, со столицей в Герате, - Шахрух, отец Улугбека и младший сын Тимура.
В 1447 году, через 42 года после смерти Тимура, скончался Шахрух. Тут же началась упорная борьба за освободившийся престол. Вроде бы, все права были у Улугбека, как у старшего из оставшихся в живых Тимуридов. Но в том-то и заключалась драма, что, являясь великим ученым, он считался слабым правителем. Пока был жив его отец Шахрух, они вместе удерживали амбиции других честолюбивых родственников в узде. Но вот Шахруха не стало, и смута началась в обеих частях бывшей империи.
В борьбе с мятежными эмирами и беками Улугбек мог уже опереться на двух своих повзрослевших сыновей. Правда, младший Абдул Азиз рос изнеженным и капризным, склонным к непродуманным поступкам.
А вот старший Абд ал-Латиф явно пошёл талантами в прадеда. Жёсткий и неуступчивый, он отлично владел оружием, мог сутками без отдыха держаться в седле, а главное - умел проводить успешные военные операции, заманивая противника в ловушку, а затем разбивая его по частям.
Так или иначе, Улугбек с помощью обоих своих сыновей подавил очаги сопротивления, после чего сделал Абд ал-Латифа правителем удела в Балхе - ключевом пункте на севере Афганистана. И вообще, после этого мятежа Улугбек стал смотреть на старшего сына, как на своего наиболее вероятного преемника. Вот только бы отучить того от проявлений неоправданной жестокости, столь пагубной для правителей…
Улугбек вернулся в Самарканд, где продолжил давно уже разработанную им 30-летнюю программу астрономических наблюдений, прерванных очередной смутой.
И вдруг по городу прокатились чудовищные вести: Абд ал-Латиф выступил против родного отца! Он с воинами уже перешел Джейхун/ Амударью и ускоренным маршем движется на Самарканд!
Как же могло произойти подобное? Злые языки говорили, что Улугбек сам виноват в сложившейся ситуации. После победы над мятежниками Улугбек якобы публично поблагодарил Абду Азиза за оказанную помощь, а Абд ал-Латифу не сказал ни одного доброго слова, хотя именно тот внёс наибольший вклад в успех.
Кроме того, Улугбек не разрешил Абд ал-Латифу взять золото, которое тот хранил в крепости, отбитой им же у врагов. Но корень зла таился не только в этих семейных обидах.
Недовольство против Улугбека накопилось у многих влиятельных вельмож, чьи права были ограничены, у торговцев и ремесленников, вынужденных платить высокий налог “тамга”, а главное - у духовенства, выступающего против того раскрепощённого, светского образа поведения, что утвердил при своем дворе учёный султан.
Воспользовавшись обидами царевича, заговорщики, беззастенчиво льстя его честолюбию, подбили его на выступление против отца.
Абд ал-Латиф, поверивший лукавым царедворцам и уже видевший себя в мечтах “вторым Тимуром”, новым покорителем Вселенной, щедро раздавал обещания.
Торговцам он сулил отменить налог “тамга”, эмирам - восстановить их права, духовенству - избавить двор от “нечестивых” порядков. Так или иначе, ряды его сторонников множились день ото дня.
В октябре 1449 года войска Улугбека и
Абд ал-Латифа, отца и сына, сошлись в битве неподалеку от Самарканда. Ещё до начала сражения многие эмиры-военачальники предали Улугбека, перейдя на сторону мятежника. С немногими верными телохранителями Улугбек отступил к Самарканду, но в город его не впустили, издевательски ответили с высокой башни:
“После вечерней молитвы ворота закрыты перед всеми, будь то шах или нищий!”
Улугбек поскакал к крепости Шахрухия, расположенной к северу от столицы, но и здесь ворота перед ним не открыли. И тогда Улугбек принял мужественное решение. Не желая вступать в затяжную кровопролитную войну с собственным сыном, он решил добровольно сложить свои полномочия и уступить престол Абд ал-Латифу с условием, что получит возможность беспрепятственно заниматься наукой и системой образования, не вмешиваясь в государственные дела. Он был уверен, что его родной сын охотно согласится на такой договор, выгодный для того во всех отношениях.
Вот уже третий день Улугбек находился в Кок-сарае на положении пленника. Он передал сыну несколько писем со своими предложениями, но тот так и не пожелал встретиться с отцом. Но вот к пленнику пожаловал сарайбон - новый дворецкий, объявивший, что ему, бывшему правителю, надлежит незамедлительно совершить паломничество в Мекку, чтобы замолить свои грехи, после чего он сможет продолжить занятия в обсерватории. В тот же день Улугбек отправился в дальний путь в сопровождении четырёх спутников.
Едва городские стены растаяли в голубоватой дымке, как небольшую группу паломников нагнал гонец, передавший, что те должны остановиться на ночлег в ближайшем селении. Дескать, завтра им предоставят для удобства верблюдов со всей необходимой поклажей, и они смогут продолжить свой путь.
Остановились в небольшом домике на краю кишлака. Обитатели дома были выселены отсюда заранее. Рядом со двором протекал арык. В сиреневом небе загорались первые звезды. Внезапно со стороны степи показались три всадника, скакавшие во весь опор. Вот они вихрем ворвались во двор.
К этому моменту совсем уже стемнело, и всё же Улугбек узнал в одном из всадников некоего Саида Аббаса, полубезумного распространителя слухов, будто бы Улугбек велел когда-то казнить его ни в чем не повинного отца. Но сейчас это вымышленное утверждение давало Аббасу право на акт кровной мести.
Но каким образом Аббас мог узнать о маршруте паломников? И Улугбек понял, что ничего случайного здесь нет, что он стал жертвой чётко спланированного покушения, на которое дал согласие его родной сын.
Все его спутники куда-то подевались. Аббас с подручными схватили бывшего правителя, связали его, проволокли к арыку и поставили здесь на колени.В руках Аббаса сверкнул меч. Голова Улугбека скатилась на глинистую землю…Это случилось 25 октября 1449 года.
Заговорщики, поставившие у власти
Абд ал-Латифа, с каждым месяцем всё больше и больше разочаровывались в своем избраннике. Тот проявлял излишнюю жестокость, болезненную мнительность, не желал слушать “мудрых” советов, да и свои обещания исполнять не спешил.
"Разве таким должен быть повелитель государства с многомиллионным населением?" - рассуждали многие.
К тому же Абд ал-Латиф велел тайно казнить всех участников убийства его отца, потребовав, чтобы ему принесли голову Аббаса.
Затем велел задушить младшего брата Абдул Азиза, опасаясь, что тот когда-нибудь захочет овладеть троном. И начал гонения на своих недавних соратников…
Несмотря на тайные казни, все в Самарканде, включая последнего дервиша, знали, кто был истинным виновником убийства Улугбека, как знали и то, что останки бывшего правителя были закопаны без соблюдения ритуала под покровом ночи в углу двора медресе, основанного Улугбеком и носившим его имя.
Разве можно почитать правителя, осквернившего тело своего отца! Пользуясь современной терминологией, рейтинг молодого государя упал до самой низкой отметки…
По восточному дворцовому этикету
Абд ал-Латифа всё еще величали “тенью Аллаха на земле”, “луноликим повелителем”, но уже никто не стал бы служить этому человеку верой и правдой. Вдобавок, как и бывает всегда в подобных ситуациях, нашёлся другой, более подходящий кандидат на трон.
7 мая 1450 года Абд ал-Латиф с десятком телохранителей возвращался в город с охоты. Он
