Язвишь? — начал злиться Вульфхарт. — Что же ты не сопротивляешься мне, не кричишь, что любишь брата?
— Он хотя бы может меня как следует оттрахать! — сказал я, чтобы ещё больше уязвить его самолюбие.
— Не переживай, это еще не конец, — улыбнулся Вульфхарт, и в его руке что-то сверкнуло.
— Что это?! — спросил я, так как интуиция не предвещала мне ничего хорошего.
— Банан, — спокойно ответил он.
— Уж не собираешься ли ты...
— Именно, — ответил Вульфхарт, готовя банан к применению.
— Я не позволю, это оскорбительно! — закричал я. Но недозревший банан уже находился внутри меня. Я
сопротивлялся и вредничал, говоря, что не признаю внутри себя никаких инородных предметов. Но надо отдать должное Вульфхарту — он действительно неплохо отделал меня этим бананом, пока тропический фаллоимитатор не переломился пополам.
16
Вульфхарт пристегнул меня к себе наручниками и потащил из склепа, как собачку на поводке, приговаривая, что впредь всегда будет пользоваться бананом, чтобы доставить мне удовольствие. На что я ответил, что, если нет своего достоинства, то ничего другого не остается, как прибегнуть к помощи банана.
Я плелся вслед за Вульфхартом, чувствуя, что, если я попаду в салон, то вряд ли вырвусь обратно. Само провидение подтолкнуло меня глянуть в карман пиджака Вульфхарта. Оттуда торчал шприц с мертвой кровью. Но вытащить его незаметно было непросто. Поэтому, гореть мне в аду, я прибегнул к лицемерию.
— Послушай, — сказал я Вульфхарту, нежно проведя пальцами по его руке. — Ты прости меня, я был такой невыносимый. Но я так за тобою скучал...
Вульфхарт прекрасно знал, что я говорю неправду, но взыгравшее самолюбие и блеснувшая надежда, всегда ведущая нас по ложному пути, ни за что не хотели этого
признать. Поэтому я продолжал, стараясь включить все свое красноречие.
— Ты был со мной таким нежным, так оберегал меня, заботился обо мне... Так трогательно меня еще никто никогда не любил...
"Если признаюсь ему в любви — это будет слишком", — подумал я, поэтому сказал:
— Ты мне нравишься...
Я остановил его и мои губы взяли губы Вульфхарта в свой сладкий плен. Я старался целовать его, изображая самую трогательную и покорную влюбленность. Вульфхарт
поверил мне, расслабился, а я выхватил шприц с мертвой кровью у него из кармана и всадил ему в плечо иглу. Он посмотрел на меня, как на гнусного предателя и лгуна, свалившись на земь.
Нет, я не хотел его убивать, но я не знал, какая нужна доза мертвой крови, чтобы она действовала, как наркоз.
Я не знал, убил его или усыпил. Но в тот момент мне было все равно. Моя рука судорожно искала в его кармане ключи от наручников и поиски увенчались успехом. Я освободился из плена и помчался по кладбищу, куда глаза глядят.
Меня ждало разочарование: мне сказали, что жильцы, снимавшие номер в отеле, съехали, а куда именно они направились никто не знал. Я понятия не имел, где теперь искать Тройда, где мой вампиреныш и где взять хоть
немного денег, ведь все они остались у брата. А, если я не убил Вульфхарта, то он непременно вернется за мной. Отличная перспектива! Я сел под деревом, не зная, что делать дальше. С
другой стороны кто-то тоже сидел.
"Сейчас поужинаю", — подумал я.
Когда человек приблизился, то я увидел своего измученного вампиреныша.
— Где Тройд? — первым делом спросил я.
— Не знаю, — ответил он.— Уехал. Я каждый день выглядываю тебя возле этой гостиницы, думая, что, быть может, ты вернешься...
— И ты не ошибся! — ответил я, тронутый его преданностью.
— Я так ждал тебя... — он кинулся ко мне и спрятал голову у меня на груди. Я обнял бедное дитя. Он так старается для меня повзрослеть. И как сказать ему, что он останется таким
навечно!
Он прижался ко мне, как мышка. Я слышал биение его сердца. Мой маленький, я сделал его таким несчастным! Губы Микаэля находились в миллиметре от моих и я знал, чего он
хочет, поэтому мягко отстранил от себя. Я дал самому себе обещание больше не трогать его.
— Ничего, скоро я вырасту и ты сам захочешь меня! — самоуверенно сказал Микаэль.
О, как я мог сказать ему, что этого никогда не будет!
— Хочу есть! — сказал вампиреныш. Мы сидели в кустах добрых два часа, пока не увидели пьяного, возвращающегося с вечеринки. Харчами пренебрегать было не в наших интересах. Мы так проголодались, что едва не напились мертвой крови.
Мы захмелели, потому что в этой крови содержалось много алкоголя.
Я посмотрел на чумазого вампиреныша, да и сам я был не первой свежести.
— Пойдем, помоемся в реке, — предложил я. Было темно, нас никто не видел. Мы обнажились и вошли в прохладную воду. Я с вожделением глянул на его белоснежное стройное, как у молодого деревца, тело.
"Нет", — сказал я себе. — "Я так решил," — и отвел взгляд в сторону.
Я занялся тем, что тщательно смывал со своего тела кровь и пыль. Я старался не думать о Микаэле, но он сам подошел ко мне. Он обнял меня за талию и крепко прижался ко
мне всем телом. Его прекрасные глаза выжидающе смотрели на меня. Я застонал, потому что не мог больше выносить этой пытки, потому что ломался и изменял
самому себе.
— Останься со мной, — тихо проговорил Микаэль, — я тебя очень люблю, а он нет. Он сбежал с твоими деньгами, бросив на произвол судьбы, а я никогда не брошу. Всегда буду твой... —
и он еще сильнее прижался ко мне. О, какой он был для меня в эту минуту желанный!
— Я тоже тебя люблю, — сам не зная почему, проговорил я. Мы начали зверски целоваться.
Я почувствовал себя шлюхой. Если рядом не было Тройда, мне невыносимо трудно стало сдерживать себя (особенно, когда так близко было молодое и прекрасное тело!).
Я стал таким после измены Тройда, хотя, быть может, моя натура была такой изначально, просто не сразу проявилась.
Прекратив поцелуй, Микаэль посмотрел на меня своим фирменным взглядом дикаря.
— Возьми меня, я твой, — сладострастно прошептали его губы.
— В прошлый раз я был эгоистом и сделал тебе очень больно, — сказал я, чтобы не чувствовать себя совсем уж виноватым.
— Мне плевать, я так сильно тебя люблю! — ответил Микаэль.
Я дрожал от возбуждения.
— Пойдем в воду, — сказал я, беря его за руку. Я овладел Микаэлем прямо в воде. Это было фантастично. Каясь за прошлый раз, я был очень нежен, целовал его плечи. Он плакал от любви ко мне, а я чувствовал себя полным ничтожеством.
— Мой маленький мальчик, — сказал я, — простишь ли ты меня когда-нибудь?..
Он так ласково, так душевно обнял меня за шею, что я расчувствовался.
— Я в твоих руках такой счастливый, — сказал он. — Не отпускай меня никогда.
Я услышал, как по громкоговорителю передали, что кому-то нужно выйти из воды и одеться. Я оглянулся, но, кроме нас в воде никого не обнаружил. На берегу уже поджидал наряд полиции.
— Это за нами... — проговорил Микаэль.
— Давай вплавь, — предложил я.
— Я не умею плавать, — признался он.
— Черт с ними, идем, что они нам сделают? — сказал я и мы выползли из воды.
Оказывается, кто-то из окна увидел, как мы убили прохожего и вызвал полицию. Нас забрали в участок.
"И почему все самое прекрасное заканчивается у меня всегда вот так!" — возмутился я про себя.
В участке нас уже целый час допрашивали, посредством чего нам удалось обескровить беднягу. Я не знал, что им ответить.
— Потому что мы — вампиры! — не выдержал Микаэль. — Неужели вы настолько глупы, что не видите следов от укусов!
Нас заперли в камере и сказали, что допрос продолжат завтра.
Микаэль упал ко мне на руки и я нежно обнял свое детище. Он целовал мои ладони и говорил, что я у него самый любимый вампир во всей вселенной. Мне было очень грустно. Я
не знал, что нам принесет завтрашний день.
17
Я сидел в кабинете следователя и тупо смотрел перед собой. Честно говоря, я устал от многочисленных вопросов, на которые не знал, что ответить.
— Мистер, вы не в цирке, и мы с вами церемониться здесь не станем. Прекратите нести ахинею! Как вас зовут, спрашиваю в последний раз! — кричал на меня следователь, выпучив
свои бесцветные глаза. Я же сохранял абсолютное спокойствие и понятия не имел, что еще могу добавить к сказанному. Почему, когда людям говоришь правду, они никогда не верят? Они начинают верить только тогда, когда им на уши навешаешь с три короба лапши.
— Меня зовут Нарцисс, — раз в десятый повторил я, продолжая сохранять стоическое спокойствие.
— Это кличка?
— Клички бывают у собак, а я сродни божеству.
Следователь криво ухмыльнулся.
— Где ваши документы?
— У меня нет документов, — ответил я.
— Нет документов? Стало быть, вас не существует?
— Меня не существует для вашего гнилого общества. На самом же деле я существую.
Следователь долго и пристально смотрел мне в глаза, пытаясь сломать меня своим взглядом. Он думал, я испугаюсь, опущу взор, но я абсолютно бесстрастно отвечал на его
взгляд, будто это меня совершенно не касалось.
— Вы знаете, что у нас есть основания посадить вас за решетку лет на сто? — продолжал следователь, в надежде сломать меня. — Мало того, что на вас уже висит одно убийство, на вас поступило ещё одно заявление. Вы подозреваетесь в убийстве своего брата, в краже
драгоценностей и в развращении несовершеннолетних.
Я даже бровью не повел. Не нужно быть Нострадамусом, чтобы догадаться чьих это рук дело.
— Парень, вернее, мальчик, задержанный вместе с вами, кем вам приходится?
— Это мой сын, — сказал я.
Следователь цинично хмыкнул.
— Правда? Сколько же вам лет?
— Это вас не касается.
— Посмотрим, куда денется ваша бесцеремонность, когда дело дойдёт до суда, — сказал следователь, что-то
записывая... — Вы принуждали несовершеннолетнего мальчика к половым связям!
— Не в моих правилах кого-то к чему-то принуждать, — с достоинством сказал я.
— Что вы сделали со своим братом?
— Я не знаю, где он.
— Вы его убили.
Я едва не вышел из себя из-за глупости следователя, но сдержался.
— Если вы считаете, что я убил брата, посадите меня на электрический стул. Только вряд ли от этого будет толк, ибо я бессмертен.
Следователь потерял терпение и устал общаться со мной, меня снова повели в камеру. Я был голодный и злой, еле сдерживая себя, чтобы не накинуться на тюремщиков.
В коридоре я увидел красивую деловую даму. Это была Флер. Я узнал ее. Она улыбнулась мне двумя рядами белоснежных зубов. В первый раз видел ее в современном костюме. Волосы на затылке собраны в тугой узел, строгий стиль, аккуратные очки. Интересно, что же с Вульфхартом?
Проходя мимо кабинета номер тринадцать, я услышал голос своего вампиреныша:
— Он ни к чему не принуждал меня, я сам его хотел, я его люблю!
— Отвечай правду! — послышался голос следователя. Я услышал шум, крики и рыдания вампиреныша. Я не выдержал и резко открыл ногой кабинет, накинувшись на следователя.
— Как ты смеешь бить моего сына?! — вскричал я, хватая следователя за воротник. Микаэль кинулся ко мне, нас тут же растащили. Я получил несколько ударов по лицу и меня снова
водворили в мою камеру. Я ужасно хотел есть...
— Так что, вы продолжаете утверждать, что вас зовут Нарцисс и что вы
