Родила бейнося в ночь...

(миниатюра из серии «Разговоры в предбаннике»)

- Мало сегодня водки взяли… - констатировал Мишка, когда мы, намывшись и напарившись, вышли в предбанник и уселись вокруг стола, где лежала закуска и стояли бутылки с пивом и русским народным напитком, без которого и баня не баня, и жизнь невесела.
- Оно и правильно, - продолжил он. – С самого Нового года  жрём и жрём, как оглашенные. Это же ни одна печёнка не выдержит. И какой только м..дак придумал десять дней не работать?
Удивительно, но никто из присутствовавших ему не возразил. Да, десять дней – это явный перебор и для праздника, и для печени, и для кошелька, и вообще.
- Ну, отец Сергий, чего нам сообщают мировые информационные агентства? – спросил Мишка нашего постоянного информатора Серегу, который узнает теперь новости не только по телевизору, но и полученному в качестве новогоднего подарка от нашей славной банной компании Интернету.
Серёга прокашлялся. Положение обязывало.
- Бейнося родила, - сказал он.
- Кто? – не понял Мишка.
- Бейнося, - повторил Серега.
- Знакомая, что ли?
- Нет.
- А кто ж она?
- Просто бейнося.
За столом установилось непонятное гнетущее молчание. Точно так же гнетуще в 1963 году молчала наша деревня, когда старик Пахомов при выходе из магазина выронил из рук бутылку водки, которая тут же и разбилась. С того года и до самой своей смерти он практически не выходил из дома, боясь косых взглядов и ядовитых реплик, а односельчане, если случалось упоминать его имя, всегда произносили с нескрываемым презрением.
- Это кто ж такая? – осторожно спросил Санька.
- А я откуда знаю? – вопросом на вопрос ответил Серёга. – Если родила, то, значит, женщина. У ей ещё подружка есть. Звать Хирая.
- Она тоже..? - запнулся на середине фразы Мишка.
- Ага. Они же подружки.
- Какая интересная у людей жизнь! – скривился в ехидной ухмылке Витька. – Всё кого-то рожают, рожают… Зачем рожают? Нищету плодить! У них мужики-то какие – постоянные или так, по случаю?
- Погодите, я, кажется, знаю этих бейносов и хираев! – раскрыл рот наш молчун Петька. – Они, кажется, чего-то поют. Песни какие-то. Кажется, жалистные. Про любовь.
- Тьфу ты! – сплюнул в сердцах Мишка. – «Родила бейнося в ночь не то сына, не то дочь…». А я-то думал знакомая какая! «Поют!» - передразнил он Петьку. – У нас сейчас этих певуний и певунов развелось больше, чем бродячих собак на помойках. Все, едрить их, в искусстве-творчестве, никто работать не хочет!
- Была у меня лет десять тому назад одна такая бейнося.., - ударился в воспоминания Витька. – Губки – бантиком, носик - крючочком, жопка –булками…. Симпатичная. То ли еврейка, то ли хохлушка, хотя сама уверяла, что из-под Тамбова… А какие песни пела – прямо Монсеррат Кабалье! Сначала про то, что любит меня без памяти, потом – какая она бедная, несчастная, и сапоги у ней прохудились, и опять же эти самые булки прикрыть ей, горемыке, нечем… Ладно, купил ей сапоги и шубу – так она не унимается, новую арию завела! Что, кажется, беременная! Вот здесь и влетела: она же не знала, что сеструха моя двоюродная, Валька, акушеркой работает. Валька мне всё и разузнала, что мозги эта бейнося пудрит, никакой беременности у ей нет, да и вряд ли может, потому что сделала уже то ли десять, то ли пятнадцать абортов. Так что и мне пришлось ей спеть «Ты мне больше не звони, и не трать напрасно время». Оби-и-и-иделась! А чего обижаться? Надо же понимать, какие песни можно исполнять, а какие - молчи себе в тряпочку и сопи в две ноздри! Недавно её в парке встретил. Идёт под ручку с каким-то прапором – и в моих шубе и сапогах! Не, вы поняли, какая наглость!
Витькино сообщение должного впечатления на уважаемую публику не произвело: таких историй каждый знал полным-полно. Прямо беда с этим бейносями!
- Да, похоже, и в этом Интернете тоже ничего путного не сообщают, - сказал Санька с горестной патетикой.
- Ага, - иронично отозвался Мишка. – А по телику сообщают! Вчера программу стал читать: передача «Мама в законе». Думал, или про баб авторитетных, или детектив – оказалось, про проститутков.
- «Мама…» не про проституток, - поправил его Андрюха по прозвищу «Яйца как у бабушки». Он с нами не каждый раз в баню ходит, потому что ему график работы каждый раз не позволяет. Андрюха пашет менеджером в фирме, которая занимается продажей курей и куриных яиц, и однажды в нашем магазине продавался их товар, на упаковке которого было так и написано «Яйца как у бабушки». С какого перепугу их конторские рекламщики придумали такое название – никто не знает, но расчёт оказался верным: народ натурально уписывался у витрины с «бабушкиными яйцами» и разбирал их влёт.
- «Мама…» про прошмандовок. Это «Дом-два» про проституток. А ещё есть передача «Давай поженимся», так она не про прошмандовок и не простепом, а про честных давалок, которые хотят выскочить за богатых дураков. И, главное, на полном серьёзе обсуждают, как их захомутать с ихними кошельками! Оборжёсся!
- А есть передачи, в  которых эти честные давалки хотят выскочить за честных слесарей? – ехидно прищурился Витька.
- Есть! – кивнул Андрюха и громко заржал. – Называется «С песней по жизни»!
- Во-во! – кивнул Мишка. Его прямо-таки распирало благородное возмущение. – Честные работяги никому не нужны! Я натурально удивляюсь! Взять, к примеру, наш цех. Половина станков стоит – работать некому, а палаток этих поганых с хандонами и жувачкой по городу – на каждом шагу! Вот собрать бы всех этих палаточников, меньжеров и певиц с певуньями, отправить в  наше ПТУ, и потом – на завод, к станкам! Вот и поднялась бы страна! А так с какого хрена она поднимется, если все только и делают, что спекулируют, песенки исполняют и срамотой занимаются!
- Чего ты завёлся-то? – усмехнулся Санька. – Мы-то не поём и не спекулируем. Мы-то как раз и пашем.
- Я бы вам попел! – потряс Мишка кулаком. – Вас ещё среди этих захребетников не хватает!
- А чего? – не смутился Санька. – Я – могу! После стакана у меня такое колоратурное сопрано прорезается, что куда там Карузе Энрике Марио дель пани Монике!
- А толку-то? – хмыкнул Витька. – Если б ты за деньги пел, как они, а то орёшь задаром, только глотку надрываешь.
- Это да, - вынужден был согласиться Санька. – Ни один козёл даже стопарь не нальёт. Какие же у нас бессердечные люди! Чем я, например, того же Фильки Киркорова хужее?
- Гораздо лучше, - успокоил его Мишка. – Ты же с бабами не дерёшься, и детей себе наделал естественным способом, без выпендрёжа. Вот за это мы тебя и уважаем всем нашим дружным банным коллективом. Ну, чего вы все как засватанные-то?  - рявкнул он, подводя конец этой противоречивой дискуссии. - Наливайте, а то прокиснет!