Стансы к Селене

зябнущее предрассветное утро; киноварные всплески уличных огней в холодном графитовом воздухе; луна, кругло-целостная, как монета, нагая, отороченная кристаллическим оранжевым ореолом

на моем юпитерианском, то бишь, указательном пальце треснула кожа, точно лопнувшая от неизвестной болезни гладкая кора дерева; сочится жемчужная сукровица; я – прокаженный

долго смотрю на тебя, Елена, лунная; все менее вещественной кажешься, покрываясь египетской глифической сеткой гравировки, обрастая туманными крыльями; фасцинируешь меня, Селена, легкая и мощная, как танагрская статуэтка

я думаю о двух братьях, о Гипносе и Танатосе; изумрудноликое потомство Ночи и безнадежно-бессмертного Эреба; мысленные ряды, иерархии, монотонные синклиты олимпийцев, башни, архонты Василидовых целестиальных ярусов, латы архистратигов – фаланги железных зубов

хочу, чтобы ты оказалась в моей морщинистой постели, мы будем спать обнаженными – я, уже старик, и ты, Елена, высокая и полная, румяно-бледная, девственная, непорочная, бесстыдная; увы, я не могу проникнуть в тебя; мой уд мягок и бессилен; я – малакия

но черные лучи моих зрачков прожигают завесы и покрывала, лишая невинности; я не люблю людей, однако почитаю животных и небесные тела

отрубленная голова Орфея, выпучив золотые глаза, оглашая пением завороженный ландшафт, плывет в потоке бесцветно-ртутного времени – вспять



* написано, во многом, под впечатлением от музыки – Эннио Морриконе. Тема из фильма «Орка» («Смерть среди айсбергов»)