День огня

полетел дальше, унося за собой почти всех гигантов, которых уже ничто не могло спасти. Огромное облако пыли и грязи, которое не мог развеять даже ужасный ветер, протянулось длинной, прямой стрелой, заканчиваясь где-то там внизу, у самого подножия скалы. Дело было сделано, и нам оставалось лишь спасти свои жизни.
- Беги! – Я услышал крик Тира и рванул вниз, рискуя каждое мгновение сломать все еще болевшую от укуса шею.
Тир мчался за мной и, несмотря на смертельную опасность, я почувствовал удивление – ведь может, когда нужно! Я не видел впереди никого из ктархов – ветер, принесший огромные пылевые облака, которые не мог прибить даже дождь, не позволял увидеть дальше вытянутого когтя и любой неверный шаг в сторону грозил гибелью. Мы мчались наудачу, надеясь, что успеем спуститься к подножию раньше, чем появится Огонь, который сжег бы нас в одно мгновение. Глаз был уже над самой головой, я видел его, и чувствовал огненное дыхание гигантской Змеи, по сравнению с которой даже шаки казались мелкими речными камешками. Я не слышал Тира и не мог обернуться – скорость была такой, что еле успевал переставлять ноги, которых уже почти не чувствовал и требовалось все внимание, чтобы случайно не наступить на какое-нибудь препятствие. Я лишь надеялся, что мой толстый братец еще жив и бежит за мной, но уверенности в этом не было никакой.
Подножие скалы показалось так внезапно, что не успев остановиться, я ударился об каменную землю, переворачиваясь и кувыркаясь так, как не кувыркался даже в детстве. Удар был настолько силен, что на миг я даже потерял сознание и лишь больно стукнувший в голову кусок камня, прилетевший с очередным порывом набравшего дикую силу ветром, привел в чувство. Я открыл глаза: вокруг царил настоящий хаос! Я видел летящие в воздухе огромные глыбы камней, в почерневшем небе что-то горело и сверкало, страшный, ужасающий шум оглушал, а Глаз уже почти сжигал своим чудовищным жаром. С трудом преодолевая силу ветра, я смог встать и увидел тело Тира, лежащее неподалеку от меня. Точнее половину его тела, потому что ноги были придавлены огромным камнем, примерно таким же, как тот, что мы сбросили на шаков. Я подполз к нему, цепляясь за все, что можно было, и дотронулся до неподвижного, придавленного куском скалы, тела брата.
Тир был мертв. Его огромные глаза, засыпаемые тучами пыли, все еще были открыты, но уже ничего не видели. Я стоял на коленях перед телом любимого брата и ничто, ни ветер, ни Глаз, ни Огонь не заставили бы меня сдвинуться с этого места. Я очень устал, и мне хотелось умереть здесь же, рядом с ним.
Я лег на каменную землю и закрыл глаза. Удивительное дело – мне показалось, что шум, чудовищный, невообразимый вдруг стих, как только я перестал видеть творившийся вокруг кошмар. Это было необъяснимо, но мне и не хотелось ничего понимать. Перед мысленным взором проносились давно забытые картинки и я даже не мог сказать, было ли мне когда-либо так хорошо, как сейчас. Я видел себя совсем маленьким, почти таким же, как Трис, и видел рядом толстого, неповоротливого Тира. А потом кто-то поднял меня высоко-высоко, но страха не было, потому что я узнал этот запах – это был отец. Он улыбался, глядя на меня, и что-то беззвучно говорил стоящей рядом маме, которая улыбалась, глядя на нас. Она казалась такой счастливой, какой я не видел ее никогда. А внизу прыгал и что-то пищал толстый, обиженный Тир, пытаясь влезть на отца и цепляясь за него совсем еще крохотными коготками. Отец приблизил меня к себе. Его огромные глаза заполнили весь мир, и я услышал тихие слова:
- Там за рекой, есть большие пещеры, и когда ты вырастешь, я покажу их тебе – они удивительно красивы!
Видение пропало, и я открыл глаза. Невероятный, оглушающий грохот ворвался в уши. Стихия лютовала, швыряя в меня камни, куски деревьев, песок, мгновенно забивавший глаза. Я едва смог разглядеть чью-то фигуру, которая двигалась ко мне ползком, с трудом преодолевая чудовищную силу ветра. Я рванулся к ней, и меня едва не унесло очередным порывом обезумевшего ветра. Схватившись за осколок, под которым лежал братец, я дотронулся до Ини, тянувшейся ко мне из последних сил. Она что-то кричала, но из-за урагана, бушевавшего вокруг, я ничего не слышал.
Следующий порыв оторвал от камня, за который я держался с таким трудом и понес нас к скале, к едва виднеющемуся у самого ее подножия черному провалу. Я перелетел через Ини, больно ударившись спиной обо что-то очень твердое, а сверху на меня упала Ини. Вход был совсем рядом, но сил уже не оставалось. Ини пыталась тащить меня, но я был слишком тяжел для нее. Она что-то кричала и, мне казалась, плакала, понимая, что ей это не под силу. Я смотрел на черное небо, в котором уже не видно было глаза, и в то же мгновение страшный, чудовищной силы удар сотряс землю, подкинув нас обоих так, что мы подлетели и упали в проход. Я чувствовал, как скольжу по мокрой поверхности, увлекаемый тяжестью наших тел куда-то вниз, и видел сужающийся неровный овал входа, внезапно озарившийся ослепившей меня вспышкой. Больше я не слышал и не видел ничего, но чувствовал, и это наполняло дикой радостью, впившиеся в мое тело когти Ини, которые не могла оторвать никакая Змея…