Исправлению не подлежит!

только не об отношениях между мужчинами и женщинами.
Между тем, Антону было известно, что Лина совершенно не умела плавать, и как-то раз он предложил научить её хотя бы держаться на воде. В ответ Лина недоуменно пожала плечами:
- Зачем? Всю жизнь не умела – сейчас и тем более не надо. Да и время неподходящее: середина мая – вода в реке очень холодная.
- Насчёт воды ты права, конечно, - задумчиво согласился Антон (он вообще довольно часто соглашался с Линой, что ей, честно говоря,  очень импонировало).
- Ну, посмотрим, - через какое-то время с долей неопределенности продолжал он, - плавать, в общем-то, уметь надо. Мало ли, какие обстоятельства сложатся в жизни…
А обстоятельства сложились очень даже неожиданно. Вот только с плаванием они связаны не были.

В тот день Антон спешил по делам. Думая о чём-то своём, он шёл быстрым шагом, не обращая внимания на то, что его окружало. Чтобы срезать часть пути, мужчина пошёл через сквер и не увидел, как навстречу ему неторопливо шла Лина, которую ввиду внеплановой инвентаризации отпустили домой с обеда.
Молодые люди ещё не успели заметить друг друга, как Антон услышал:
«Эй, мужик, может, пособишь чем-нибудь?» - и в тот же самый момент сбоку от него нарисовалась грязная рука.
Антон скосил глаза вбок - и вдруг переменился в лице. Возьмись гениальный художник нарисовать это лицо, ему пришлось бы долго трудиться над его выражением.
Со стороны могло показаться, что вначале Антон стоял и всего лишь насмешливо улыбался. Но улыбка эта была ироничной совсем недолго. Через какое-то время она вдруг стала ехидно-колкой, а под конец переросла в язвительную. При этом сощуренные глаза Антона выражали презрение, которое граничило с плохо скрываемым отвращением.
Просивший помощи мужчина был отнюдь не стар. Конечно, мелкие морщины на лице и заросший щетиной подбородок не могли не прибавить ему возраста. Всклокоченные волосы придавали неряшливый вид, и вообще вся его фигура вызывала неприязнь. Но, если бы кто-то вгляделся в этого неопрятного, жалкого человека более внимательно, сразу стало бы понятно, что лет ему не так уж и много.
А Антон изучающе смотрел на оборванца, а затем голосом, полным обиды и упрека, произнёс только одну фразу:
- Не получилось у меня наказать тебя, зато, как я погляжу, это отлично получилось у жизни.
Мужчина, услышав эти слова, вздрогнул и поднял глаза на Антона. Словно провинившийся школяр, он почему-то втянул голову в плечи. На тот момент его можно было бы сравнить с собакой: ещё минута – и казалось, что он сейчас заскулит или даже завоет – такое отчаяние было написано на его небритом лице. Но вместо этого, мужчина затрясся и, закрывая ладонями глаза, забормотал что-то невнятное.
Потом он резко сел прямо на парапет и неожиданно закричал на стоящего перед ним Антона:
- Что, радуешься, небось, баловень жизни? А я вот в алкоголика превратился! Да, в алкоголика! И Светка твоя меня бросила, потому что мужиков у неё оказалось немеряно!
Он непристойно выругался и в исступлении продолжал:
- Я и сам ушёл, потому что не выдержал её постоянных хахалей-трахалей! Погляди, каким Кирилл теперь стал! Пьяницей и никому не нужным человеком! А ты, красавчик, радуйся! Смотри и радуйся! Ты же, кажется, именно этого хотел? Ну, радуйся, чего же ты?
Антон ничего не ответил на обращенную к нему речь. Презрительный взгляд, казалось, застыл на его лице. Порывшись в карманах, он вытащил жёлтую десятирублевую монетку и бросил её к ногам неопрятно одетого мужчины. Денежка звонко ударилась об асфальт, но тот, кто обратился с просьбой о хотя бы крошечной материальной помощи минутой раньше, даже не взглянул на неё. Он снова сгорбился  и, закрыв лицо пальцами с грязными ногтями, больше не смотрел в сторону бросившего монетку Антона.
И в этот момент к нему подошла Лина.

- Вот так жизнь моя чуть под откос и не покатилась, - говорил молодой человек вечером, сидя у неё на кухне.
Ситуация, о которой рассказал Антон, очень смахивала на ту, что произошла несколько лет назад с ней самой. Только здесь отношения зашли немного дальше.
Влюбившийся до беспамятства в коллегу по работе, только что окончивший институт инженер не стал думать долго, и почти сразу же потащил свою возлюбленную в ЗАГС. Думал, что обрел счастье на всю жизнь. Ходил счастливый, земли под собой от радости не чувствовал. Но, к сожалению, дальше история оказалась более, чем тривиальной. В литературе таких случаев описано видимо-невидимо. Ну, а в жизни их куда больше.
Как-то раз прибежавший во внеурочный час домой Антон, услышал смех, доносившийся из маленькой комнаты. Не подозревающий ничего плохого, он распахнул её и…
Ах, лучше бы он этого не делал! Или сделал, но чуть попозднее что ли…
Хотя надо отметить, что ложь, в отличие от правды, имеет обыкновение всплывать на поверхность в любом случае. Так что если бы даже Антон не открывал двери или вообще не пришёл на обед домой, рано или поздно ему всё равно пришлось бы обо всём узнать. Мало того, что он застал свою любимую, которая стояла полностью обнажённой перед чужим мужчиной – так этим мужчиной оказался никто иной, как лучший друг Антона -  Кирилл Хромов! 
И настолько неожиданной была эта сцена, что у растерявшегося Антона поначалу сжало горло словно тисками,  и стало дышать так трудно, как никогда. Ведь были они с Кирюхой по жизни не разлей вода. Ещё малышами ходили в один садик, в школе учились вместе и даже сидели за соседними партами. В армию тоже пошли в один день и – надо же было судьбе так распорядиться – попали служить в одну воинскую часть! Дружбе их завидовали все, кто знал близко. На поверку же вышло, что завидовать было совершенно нечему!
Антон плохо помнил, что было после того, как он увидел свою девушку в объятиях друга, страстно целующего её в те места, к которым он даже руками боялся прикоснуться. Долгих разборок учинять не стал. Барышню выставил из дома в два счёта, а дружка отметелил так, что позднее сам удивлялся, откуда у него, худосочного и не обладающего никакими бойцовскими качествами, взялось столько сил.
Кирилл, которого кулаки Антона уложили в койку на весьма длительный срок, поступил впоследствии подло и гадко. Вместо того, чтобы извиниться или хотя бы вызвать друга на серьёзный мужской разговор, он, едва оправившись, написал исковое заявление в суд. В немалой степени этому, безусловно, посодействовал его отец. Хромов-старший, увидев в каком плачевном виде  сын вернулся в тот вечер домой, вопросов задавать не стал, посчитав их лишними. Очевидно, в честности и порядочности отпрыска не сомневался ни на йоту, рассудив, что его мальчика побили незаслуженно.  Он нанял адвоката, благо деньгами располагал немалыми, и через какое-то время Антон впервые попал в здание районного суда.
Судья оказался человеком сговорчивым. Естественно, не с Антоном, а с пострадавшей стороной. Молодой человек, выступающий истцом, несмотря на свой непрезентабельный вид, не вызывал у служителя Фемиды острой жалости. А вот деньги, которые «из принципа»  посулил ему отец избитого, давали ему неплохой шанс разбогатеть на несколько тысяч долларов.
В тюрьму, как того очень хотелось Хромову-старшему, который в зале судебных заседаний топал ногами, орал  и брызгал слюной во все стороны, Антон всё же не сел. Нанесение телесных повреждений средней тяжести, коим являлись побои вкупе с изуродованным носом, могло, конечно, потянуть на уголовную статью. Но предоставленные с мест работы и учёбы отличные характеристики, а также отсутствие судимостей перевесило. Антон отделался условным сроком и… весьма внушительным штрафом.
- Не зря, видно, фамилия у меня Липин, - горько усмехался Антон, продолжая свой рассказ. – Как липку меня ободрали! Вместо свадьбы пришлось бегать подработку искать, чтобы штраф выплачивать.  Отец Кирилла, наверное, лучших специалистов нашёл, чтобы внешний вид сыночка в порядок привести. Тьфу, даже вспоминать противно…
- Причитающуюся с меня сумму я выплатил всю, до копейки, - говорил меж тем Антон, - а видишь, как жизнь-то сложилась? Без слов ясно, что не всё гладко у дружка моего бывшего, раз он так опустился. Деньги, как видно, не пошли ему впрок.
Лина сидела за столом молча, подперев подбородок ладонью.
- И ведь что обидно! – не унимался Антон,  - ничегошеньки Кирюха не понял!  Так и продолжает считать меня своим врагом. Отбил у меня любимую, которая не стала с ним жить, затем спился, а виноватым по его меркам продолжаю оставаться я!
Лина заглянула в грустные глаза Антона и вдруг засмеялась:
- Ой, Антоша… - и она закрыла рукой рот, чтобы не окончательно не  расхохотаться
И пока Антон строил предположения, что же могло рассмешить Лину, она неожиданно снова сделалась серьёзной и сказала:
- Хорошо же ты ему накатил, ничего не скажешь!
- А что мне оставалось делать? – не сообразив, куда она ведёт, спросил Антон.
- Теперь он всю жизнь о своём поступке будет помнить. Нос-то, нос-то у него теперь каков! Будто сучок! Ну, честное слово,  крючковатый сучок! Хоть зонтик на него вешай! – снова улыбнулась Лина.
- Я-то, как только его увидела – продолжала она, -  подумала, что это от постоянных пьянок! Видно же, что он не просыхает! Мол, шёл в подпитии, - решила я, - запнулся за бордюр и стукнулся об асфальт со всего размаху! А, оказывается, это ты ему пластическую операцию провёл!
- Так он же… - неуверенно начал Антон, - даже к профессору обращался. Чтобы тот ему всё поправил…
Но Лина перебила его:
- Значит, даже профессор бессильным в этой ситуации оказался!
И пока Антон соображал, что ответить, она хитро сощурила глаза и доверительно взяла молодого человека за запястье:
- Видимо, дело твоих рук, Антошенька, как когда-то говорила моя школьная подруга, исправлению не подлежит!
И в точности так же, как это много лет назад сделала Дашка, весело взглянула на него и повторила:
- Не под-ле-жит!
В этот же самый момент Амур, лукаво улыбаясь, почувствовал, что нужный момент, которого он так долго ждал, наступил. Пальцы его разжались, и пока Лина рассказывала рассказывала про школьные годы, а Антон, не отрываясь, смотрел на её лучистые глаза, стрела любви, наконец, вырвалась из лука.
Амур посмотрел сверху на молодых людей и шутливо произнес:
- Ну, тогда мы исправим ваши отношения. Они, по счастью, исправлению поддадутся очень даже хорошо. Да и сколько я могу уже держать эту стрелу? Пальцы уже онемели!
И, радостно засмеявшись, он взмыл вверх.