обидеть, привыкла говорить правду. Теперь уверена, что тогда поступила глупо. На самом деле я никого не боялась только себя.
Эдгар слушал внимательно, переводя взгляд на друга и на его подругу.
— Когда Гарик достал кулак из шапки, Грета в нетерпении качалась с пятки на носок. На вопрос:
— Что делать этому фанту?
— Поцеловать Роберта! – она крикнула, уверенная, что Гарик достал ее вещь, ведь все трое были одной компанией, – Карин рассказывала Эдгару.
— В раскрытой ладони Гарика оказалась моя белая заколка. Если б взглядом можно было убить, сначала Грета убила бы Гарика, потом меня. Роберта ждал предупредительный выстрел. У него изменилось лицо. Меня словно окатили ледяной водой: он не хочет, чтобы я поцеловала? Ему противно?
— Ты так подумала? – Роберт растерялся.
*
Звонок в дверь охладил эмоции. Вошла твоя сестра, поздоровалась. На улице постепенно темнело. Она зажгла свет в прихожей, осветив твое лицо. Гарик уставился на меня, он растерялся – всё усложнилось, он повторил вопрос. Все ждали, что я решу. «Пощечина», — я разозлилась. Глупая. Ты вздохнул облегченно и согласился: да. Меня еще раз окатили ледяной водой: так противна, что пощечина приятней. Сделала два шага тебе навстречу, подушечками двух пальцев едва коснулась щеки. Эдик хихикал. Забрала заколку, села на диван, не зная как быть. Диана ушла с Гариком, Унан вышел покурить, прихожая освободилась. Я поменяла обувь. Да, три года носила туфельки в пакете на вечера и вечеринки, в остальное время ходила в страшенных вездеходах. Выбежала из квартиры, Эдик меня догнал у подъезда. Я бежала, не желая останавливаться. Чтобы поднять мне настроение, он сыпал фразами из комедийных фильмов: Да погоди, ты!
— Ты дрожишь, — до него дошло.
— Мне холодно.
Он набросил пиджак на мои плечи, я побежала дальше. Меня била нервная дрожь, дома не могла согреться. Завалилась в постель и уснула.
*
— Эдик смеялся надо мной? – Роберт кусал губы.
— По дороге сказал: оба вы странные, это всего лишь игра.
— Он не полез целоваться? – Роберт снова задал волнующий вопрос.
— Он хотел переключить мои мысли и, возможно, исполнить свое желание. Наклонился, будто забирал с моих плеч свой пиджак. Я его оттолкнула. Чужие желания в тот момент меня не волновали. В моей жизни ничего не повторялось. Чем больше насмешничал Эдик, тем больше ты злился. Когда Бенита Рубеновна принесла пластинку, я обрадовалась чудесной песне. Спела первый куплет и заметила твой внимательный взгляд. В тот момент испугалась, боялась на концерте сорвать голос от волнения.
Когда мы репетировали в одной группе, флюиды превратились в канаты. Их невозможно было ослабить.
— Почему ты так уверена? – Роберт улыбался.
— По утрам, направляясь в школу, я точно знала, что ты ждешь меня, сидя на подоконнике у открытого окна, невзирая на погоду. Вставал с подоконника и закрывал окно за минуту до моего появления на лестнице, кивал мне и уходил в свой класс, — Карин пояснила Эдгару: — Наш класс поделили пополам: я училась в 10-м «А», Роберта перевели в 10-й «Б». Однако все перемены он просиживал у нас. Я осталась в прежней комнате, сидела за своей партой.
— Эдик пересел к тебе, — нахмурился Роберт.
— Ты хотел, чтобы рядом со мной сидел Армо? Не сердись, — она заметила, как он помрачнел.
— Поведение Эдика меня нервировало. Вспомни какие слова я ему говорила и в твоем присутствии. Забыл? Напомню: уйди, отстань, заткнись, перестань. «Как мало тех, кто понимает с полуслова, с полувзгляда» — справедливые строчки и ответ на твои сомнения.
— Спой ту песню, что не допела. Дома ты пела в полный голос. Проходя мимо, я слушал с удовольствием, — признался Роберт.
— Значит мне не показалось.
Улыбнувшись Роберту, Карин запела:
I touch your lips and all at once the sparks go flying.
Those devil lips that know so well the art of lying.
And though I see the danger, still the flame grows higher.
I know I must surrender to your kiss of fire.
Just like a torch, you set the soul within me burning
I must go on, I'm on this road of no returning.
And though it burns me and it turns me into ashes
My whole world crashes without your kiss of fire.
Лицо Роберта озарила улыбка. Ее голос зазвучал громче.
I can't resist you, what good is there in trying?
What good is there denying you're all that I desire?
Since first I kissed you my heart was yours completely
If I'm a slave, then it's a slave I want to be
Don't pity me, don't pity me.
Give me your lips, the lips you only let me borrow.
Love me tonight and let the devil take tomorrow.
I know that I must have your kiss although it dooms me.
Though it consumes me, your kiss of fire.
I can't resist you, what good is there in trying?
What good is there denying you're all that I desire?
Since first I kissed you my heart was yours completely
If I'm a slave, then it's a slave I want to be
Don't pity me, don't pity me!
Give me your lips, the lips you only let me borrow.
Love me tonight and let the devil take tomorrow.
I know that I must have your kiss although it dooms me.
Though it consumes me. The kiss of fire!!!
Burn me!!!
Мужчины радостно аплодировали.
