Опухоль

На улице меня встретил серый денек. В меру прохладный и приятно безветренный. До автобусной остановки семь минут не спеша...

Напротив села темноволосая девушка в светлых одеждах. Бежевая куртка, типа френч, серо-белые штанишки, как трико и бело-серые кроссовки из натуральной кожи. Из треугольного декольте, кожаной куртки, выглядывал розовый свитер. В руках девушки бледно-голубой с черной крышкой стакан и красный телефон. Выполнив необходимые манипуляции, она возвращала руки на желтый рюкзачок, складывала вместе.

Всю дорогу она смотрела в окно. Под слоем тонального крема, прятавшем прыщики, лицо казалось сосредоточенным, словно она что-то высматривала в сыроватом пейзаже. А может сочиняла стихи или даже прозу. Я тоже так делаю! Нет. Девушка просто слушала музыку в вай-фай наушниках, изредка переключая треки большим пальцем.

Будто бы избегая, она ни разу не взглянула на меня. Даже когда пила из стакана аккуратными глоточками, веки ее были приспущены. А жаль, хотелось заглянуть ей в глаза. Моё любопытство возбуждал миловидный профиль в каштановом каре и тоненькая фигурка...

Ехалось больно. Опухоль не любит, когда ее беспокоят. Время прибытия: 10.34. От Зелека до Москвы полчаса на автобусе.



И всё-таки, глаза наши встретились. На секундочку. Наверняка, она чувствовала мужское внимание и перед выходом, спешно покидая сиденье, кинула на меня заинтересованный взгляд. Этого хватило, чтобы я по-настоящему оценил ее. Красивая!



Снисходительно немноголюдным оказалось метро. Не час пик. К тому же, Замоскворецкая не особенно популярна в это время. Хаос начнется ближе к ядру. И вагоны здесь еще советские: лязгающие грохотуны. Мятые перемятые. Сразу видно, что древние. Добросовестно, как и положено старорежимному творению, долбящие по голове.

И вообще, московские окраины цивильностью не блещут. Хотя и в центре обнаруживаются еще те закоулки, эдакие порталы в постапокалиптические миры.

В 99-ом, помню, надо было мне ехать на поезде. С Павелецкого. Где-то мы там тусили между трех вокзалов, ожидая отбытия. Приспичило по маленькому. Знающие указали на ближайший переулок. Мол, свернешь, увидишь старый автобус, зайдешь за него. Я зашел. Говна, как разжиревших тараканов, которым лень разбегаться. Глупость, конечно, но стало обидно за сердце родины.

На "Белорусской" пересадка. Перехожу на кольцевую. Конечная для меня - "Проспект мира". А вот тут качество европейское. Вагончики комфортабельные и будто лакированные. Сквозные. Можно весь поезд пройти от начала до конца. Лампочки мигают. Мониторы светятся. Хоть в космос лети! Но и народу уйма. Кишит. Повезло сесть.

Кстати, фото попутно на "Белорусской" сделал. Памятник партизанам. Белорусские партизаны это те люди, которые не дали пришлым захватчикам шляться по нашим лесам и раскатывать по отечественным дорогам, в том числе железнодорожным. Герои не герои, а им слава. Перетерпели, сдюжили, и задачу свою выполнили.

Огромным плюсом стал легкий маршрут от метрополитена, без очередного блукания в городском лабиринте. Всюду шлагбаумы и кафетерии. Дом модельера Зайцева не понравился. Обычный прямоугольник из стекла и бетона, высокий, худой, пообносившийся. НИИ Склифосовского тоже не впечатлил. Ни снаружи, ни внутри. Здание прославленного научно исследовательского института представлялось дворцом. В действительности напоминает оплывшую кучу цемента. Зато что? Зато шлагбаумы. - Поотгородились оккупанты местные, а ну открывай, люди пришли!

Охранник бежит. Ну и ладно, ведь главное наше достояние люди. А может для первого впечатления просто не хватило Солнца, денек-то пасмурный?



Кто знает, почему у тётенек, оседлавших ресепшены медучреждений, одинаковые выражения лиц, и один и тот же вопрос в ответ на ваше недоумение?

Их этому учат или такая у них специфика работы?

О, Склиф! Определенно, внутри не хватает лоска. Отдает расхищением выделенных средств. А воздух темноват и неприветлив.

Небольшая комната, где находятся регистратура и приемная была переполнена людьми, жавшимися друг к дружке словно воробьи в ненастье.

Но администраторша улыбалась. Пока говорила по мобильнику, ее круглое как Солнце лицо сияло.

«Вот, по всему видно душевный отзывчивый человек, - заливалась румянцем надежда больного, - не то, что в нашей поликлинике!»

Стою. Жду. Между всем прочим, любуюсь лучезарностью светила, радуюсь, что передо мной нет очереди, да и сзади тоже...

Наконец, светоносная дама положила трубку. Возвела на меня будто удивленные очи, а маленькое Солнце мгновенно переформатировалось в гигантский снежок.

- Что вы хотели? – вопрос прозвучал строго, даже (как показалось) с инеем неприязни.

- Записаться на консультацию к нейрохирургу. – ответил я, защищаясь от холода виноватой улыбкой. – По телефону не дозвонился, пришлось ехать из Зелека.

- Направление есть? – теперь она спросила так, будто предъявляла мне обвинение.

С чувством, что я зря беспокою хорошего человека, подал в амбразуру пуленепробиваемой регистратуры свое несчастное направление.

- На одиннадцатое в девять двадцать - записываю?

- Так это же больше недели! У меня боли! Сильные! А пораньше нету?! Может окошко какое?!

- Вы записываться будете?

- Я вообще думал, что в таком состоянии примут сразу…

- Мужчина, еще раз повторяю, вы записываться будете?

- А экстренно как попасть?

- Вызывайте скорую.

- Хоть бы обезболивающие выписали?

- Так вы будете записываться? – настаивала администратор НИИ Скорой Помощи имени Склифосовского.

- Буду. - согласился я, переживая злое коварное дежавю...



С чего началось. Заложило правое ухо. Появился шум кровотока, типа ш... ш... ш... ш. Не болит и ладно. Стал побаливать затылок, если полежишь на спине. Ну, ладно, не буду лежать на спине, полежу на боку. До утра же пройдет, значит ерунда.

Но потом хитрая голова стала болеть по утрам. Это иногда удивляло, ну, как можно недомогать после сна. Расхаживался, шел на работу. Работалось нормально. Значит ничего страшного. Наверно давление. А давление, как известно у всех.

Значительная боль пришла через месяц. В самый разгар семейного карантина. Жену прихватил Ковид.... Ухо болело так же хорошо, как в детстве. Захотелось пойти в поликлинику, но нельзя было нарушать правила изоляции. Опять же, болело наплывами и это ослабляло значимость болезни. Пройдет, мол. Продуло видать.

Но ухо не проходило. К нему присоеденилась шея. Я путался в показаниях, то ли ухо болит от шеи, то ли шея из-за уха. Резкие движения причиняли нестерпимую боль. Приходилось отсиживаться, словно ударили по яичкам. Лежачие полицейские, внезапное торможение всё это терпелось уже со слезами.

- Всё Серега, больше не могу, завтра в больницу. - сообщил я напарнику и добавил. - Таких идиотов наверное больше нет, чтобы работали с такой болью.

Серега ничего не ответил, но почему-то рассмеялся, как-то странно посмотрев на меня. До сих пор пытаюсь понять, что было в его взгляде.

Короче, 13-го марта я вышел с больничного по контакту, а 29 - го уже записался к дежурному терапевту, опять забыл, как это у них называется, типа, с острой болью.



Ну, здравствуй царство Гиппократа. Еще на подходе понимаешь, что царство это невеселое и ничего хорошего там не ждет.

Понимаешь по враждебным лицам текущих к его вратам людей. Искоса поглядывающих и ускоряющих шаг.

Они пришли раньше, значит они вперед попадут на прием. А может я к другому врачу? А какая разница это уже инстинктивно. Конкуренция величайшее из зол цивилизации.

Больно ощущать, когда бабушка поддерживая дедушку, ругается на него, чтобы он шаркал быстрее, и как зло она смотрит, если ты обгоняешь престарелую пару.

Простите меня люди, но так хочется остановиться и сказать всем этим на 2/3 забивающим коридоры поликлиник старикам:

- А вы случаем не ошиблись царством, вам бы уже к другим богам очереди занимать и не мешать работоспособным восстанавливать работоспособность.

Есть же детские поликлиники, ну, такие же должны быть и для пенсионеров, я считаю.

Эх, старушка, зря вы так сердитесь, я всё равно минут пять буду курить. Так что милсти просим не угробляйте дедушку, идите спокойно, я после вас...



В поликлинике нас много. Мы толкаемся надевая бахилы, сдавая верхнюю одежду в гардероб. Администраторы мужественно отбиваются от негодующих пациентов. Повод вопиющий - ближайшая запись к терапевту через месяц. То есть с 28 апреля. С одной стороны мне как бы и по, ведь я с острой болью, мне к "дежурному", а с другой, совсем не ипо, потому, что и все не очень больные тоже ринулись к нему - в тесном коридорчике с табличкой "дежурный терапевт" стало не в меру многолюдно...

Записывающая админка посмотрела с сочувствием:

- Ваша очередь не раньше, чем через 2,5 - 3 часа...

- Мне уже всё равно. - говорю. - Лишь бы сегодня.

- Тогда записываю. - утвердительно кивнула она. - Возьмите талончик. Ваш номер 73. Через 21- го человека...

"К вечеру попаду". - решил я, и отправился курить. Проходя мимо сомлевших от ожидания граждан, подумал: "Прямо какой-то госпиталь, не хватает только окровавленных бинтов и душераздирающих стонов. Хотя, еще часок и я буду стонать не хуже, чем в кино. Но и людей понять можно, ведь каждому хочется жить и быть здоровым, даже если у него всего лишь чирий на заднице или мозоль на языке".



Накуриваясь до шарообразности, целый час я утаптывал дорожку возле учреждения. Шаги мои отзывались болью, но стремительно атаковавшая она откатывалась на прежние позиции, пока я раздумывал опустить ли ступню или уже улететь, как гелевый шарик, - и это сходило за облегчение.

Сидеть же на лавочке было просто невыносимо, ровная, страшно неподвижная боль почти мгновенно оккупировала мозг, взвинчивала душу, лишь присев, я вскакивал, доставал сигарету и снова ходил, стряхивая словно пепел чтото ужасное внутри головы.

Мутившимся умом я всё-таки отмечал нагрянувшие признаки весны. Набухшие почки, повылезавшие травинки. Эх, порадоваться бы... С улицы меня прогнал закрапавший дождь. И кстати, очередь передо мной сократилась аж до семи человек. Оказывается, большинство записавшихся не являлось. Хоть в этом была везень.



Наконец, зеленая цифра на табло с моим номером позволила отворить белую дверь с надписью "Дежурный терапевт".

Мое проникновение в кабинет, было как всегда в подобных случаях сумбурным и даже я бы сказал страстным. Это моя сущность - фонтанировать эмоциями при каждом новом лице, удобном случае, и прочее.

Глаза, по восточному миловидной женщины врача округлились. Наверное обжег контрастом с другими болезненно вялыми пациентами. Видимо, по-настоящему больные не ведут себя так...

Возникла секундная оторопь. Ожгла мысль: "Не поверит".

Ну, вот, скажите мне пожалуйста, что это еще за дикая мысль - не поверит? Вы сталкивались с таким, чтобы на приеме у врача вам НЕ ПОВЕРИЛИ?

А я сталкивался. Не единожды. Это засело, угнездилось, укоренилось в сознании. Не поверят. Не помогут. Пуще того - с позором выпроводят восвояси. О, как! Понимаете?!

Тунеядец! Лодырь! Уклонист! Симулянт - слава богу вспомнил подходящее словцо. Си-му-лянт! Это для меня всегда стыдно. Из-за этого я, хоть и болею, но не иду в больницу. Не