Окружающие уже стали выражать тревогу по поводу моего заторможенного состояния.[/b][/i]
Пока пучина безумия не поглотила окончательно мой разум, описываю наш путь по змеиному лабиринту, который мы проделали вместе с твоим дядей.
Итак, супруг мой, начинается вход в лабиринт там, где заканчивают свой путь земной хозяева здешних земель, закованные навеки в хладный камень. Безмолвные фигуры, словно часовые, охраняют их покой. И только когда на ночном небе загораются в полную мощь двое зловещих братьев-близнецов, наполняя реки и озера кровью, а души живых неясной тревогой, одна фигура может открыть врата в подземное царство..."
Хвала богам: в первый раз княжна Леонора более-менее внятно выразилась. Тут не надо обладать сверхразумом, чтобы понять, что речь идет о фамильной усыпальнице герцогов де Гренвилей, а время, когда открывается проход - полнокровие. Плохо, что одно уже было недавно и теперь придется ждать следующего. Я с сожалением бросил взгляд в окно: на черном ночном небе виднелись два тощих красноватых полумесяца. Мда, подвели небесные братцы-близнецы.
Однако, ничто не мешает мне прошвырнуться прямо сейчас, чтобы полюбоваться на могилы предков. Накинув плащ невидимости и покопавшись в памяти Лэрри, я вылез из окна и направился к замку. Вскоре из темноты выступил мрачный храм с двуликой фигурой перед входом. На его тяжелых кованных воротах висел огромный замок, окна украшали толстые решетки и внешне сооружение казалось неприступной крепостью. Однако скупость Мерсо де Гренвиля сыграла злую шутку: средства на ремонт храма практически не выделялись, поэтому фундамент начал потихоньку проседать.
Лэрри еще мальчишкой обнаружил в зарослях кустарника возле боковой стены храма узкий провал в земле. Оказалось, что даже с хромой ногой можно было спуститься по его пологой части и попасть через подвалы храма в фамильный склеп герцогов де Гренвиль. Для поэтической натуры наследника это место оказалось словно медом намазано. Я уж не стал слишком глубоко копаться в чужой памяти, но, подозреваю, что часть стихов было создано в сырых стенах склепа. Сейчас гораздо важнее отыскать тот самый узкий проход.
Немного поплутав в кромешной темноте вокруг зарослей колючего кустарника и чуть не свалившись несколько раз, зацепившись за ветки и корни, я слегка наплевал на безопасность и зажег небольшой файербол. Тем более, что где-то неподалеку раздалось злобное рычание. Видимо, бродячая собака забрела в парк, а мне не хотелось в случае нападения оказаться в уязвимой позиции.
Поиски почти тут же увенчались успехом: нужный проход оказался буквально в двух шагах от меня. Я скользнул в него и зашагал по подвальным помещениям. Вскоре показалась огромная комната, уставленная каменными гробами и статуями величиной в человеческий рост. Интересно, какое изваяние открывает в полнокровие проход в лабиринт? Рыцарь в доспехах или мужчина с головой собаки? А может, печальная дева?
Потратив некоторое время на исследование стен и содержимого склепа, я устало опустился на один из каменных гробов. Увы, но пока никаких признаков тайного входа в лабиринт не обнаружено. Статуи, освещаемые колеблющимся светом файербола, безучастно взирали на меня, стойко храня свои секреты. А еще меня занимал вопрос: как ночные братья влияют на механизм открытия загадочной двери в глухом подвальном помещении? Сюда бы Димуса: он шикарно сканирует неживые предметы в магическом зрении и наверняка нащупает нужные пустоты. В любом случае, мне нужен напарник для путешествия по подземным переходам, так что чуть попозже придется ввести Гнома в курс дела. Неплохо бы еще и Алекса подключить, а то ходит целыми днями мрачный, словно туча перед грозой. Как раз отвлечется.
Хотя, надо признать, веселого в склепе было мало. Я смотрел на последний приют герцогов де Гренвилей и невольно закралась мысль: а ведь у этих людей при жизни было все. Власть, деньги, любовь самых восхитительных женщин, политические интриги - все было брошено к их ногам. И вот теперь их прах покоится в холодном камне, а о былом величии напоминают лишь немые изображения и отзвуки славных дел в людской памяти. Пусть моя прабабка княжна Леонора и была экзальтированной девицей, но в одном она права: чтобы бы ни происходило в жизни каждого, конец один. В каждой секунде роста уже коварно притаилось разложение. И надо иметь смелость, упорство и определенную безжалостность, чтобы бросить вызов неумолимому ходу естественных процессов.
Еще немного поразмышляв, я выбрался наружу и зашагал к охотничьему домику.
***
Алые такие неуклюжие в темноте, словно слепые. Легкая добыча. Один из них как раз топтался перед стеной храма, куда его, Фриона, отправили на разведку. От вида живой плоти охватило дикое чувство голода. Фрион даже зарычал и чуть не бросился на алого, но тот в следующее мгновенье вскинул руки и зажег огненный шар. Предводитель Сильван говорил, что так поступают маги, а их трогать нельзя. Пришлось отступить.
Глупый запрет. Если бы не задание, Фрион наплевал бы на все и вцепился в теплую плоть алого, раздирая внутренности и упиваясь дымящейся кровью. После того, как Фрион растерзал семью фермера, голод все чаще обрушивался на его полусонный разум, принося нестерпимые муки и заставляя злобно рычать. Предводитель Сильван явно начал что-то подозревать. Надо утолить голод, а для этого следовало отыскать более доступную жертву. И сделать это надо срочно, иначе весь отряд поймет, что с ним не произошло полного освобождения. Леди Мара приказывала уничтожать тех, в ком просыпалась неконтролируемая жажда крови.
Фрион развернулся и заковылял на запах человеческого жилья, на запах добычи.
