Два дня Кэрол думала обо всем этом, а потом пришла в комнату к Рэю и попросила рассказать о нем и об Элен. Все. Как познакомились, как были вместе, как расстались.
Он был несколько ошеломлен ее неожиданными вопросами и, сев в кресло, долго молчал, понурив голову. Никогда Кэрол не видела на его лице столько печали, как в эти минуты. Устроившись напротив, девушка терпеливо ожидала, когда он что-нибудь скажет.
— Что ты хочешь знать, я не понимаю? — тихо спросил он.
— Все.
— Разве мать тебе ничего не рассказывала?
— Я ничего не знаю о прошлом своей матери. Знаю только то, что она тебя очень любила… и ненавидела тоже.
— Ну, хорошо. Мы росли с ней в одном детском доме. Дружили. Потом, когда постарше стали… ну, сама понимаешь. Любовь была. Первая, настоящая, — он задумчиво улыбнулся. — Я неплохо играл в футбол в нашей детдомовской команде, и однажды меня приметил один тренер и забрал к себе. Мне тогда четырнадцать было. Хотел сделать из меня профессионального футболиста, взял в свою команду. А через год… родилась ты, сама знаешь. Нам с Элен было всего по пятнадцать лет, и лично я не вполне осознавал того, что произошло, я был скорее просто ошеломлен. Но, конечно, был уверен, что ребенок мой… чей же еще? До сих пор задаюсь этим вопросом. Но теперь ясно, что я был у нее не единственным, — он горько усмехнулся. — После рождения тебя, естественно, забрали у нее, потому что она сама была еще ребенком. Я часто навещал Элен. Все свои скудные деньги на карманные расходы, которые мне выделял тренер, откладывал и покупал ей подарки. Мечтал о том времени, когда буду играть в настоящей команде, зарабатывать много денег, став профессионалом. Мне нравился футбол, это единственное, что у меня получалось, и мне тогда казалось, что свой жизненный путь я уже определил. Все казалось мне таким простым — стать хорошим футболистом, зарабатывать этим… жениться на Элен. Я много тренировался. Потом познакомился с Куртни. Она влюбилась в меня по уши. Стали встречаться. Она училась и работала с отцом, готовясь заменить его в бизнесе. Он болел и из последних сил работал, спеша натаскать Куртни настолько, чтобы она смогла продолжить его дело. Они помогли мне поступить в университет. Ну, а потом мы поженились. Похоронили ее отца, и Куртни заняла его место. Футбол я постепенно бросил.
— А как же моя мама? — с обидой и упреком спросила Кэрол.
— Мы все равно не были бы счастливы вместе. Чтобы зарабатывать деньги футболом, нужно быть не только хорошим профессионалом, но и удачливым человеком. Сколько их, таких, как я, талантливых и никому не нужных. Это только в кино все легко и просто выглядит, когда из говна вылезают в богатые и знаменитые, — голос его стал злобным и резким. — А кроме футбола я ничего больше не умел! Ну, копошились бы с ней дальше вдвоем в дерьме, в нищете, так и сгинули бы! Судьба предоставила мне шанс, который бывает раз в жизни и не у каждого!
Он подскочил и заметался по комнате. Кэрол молча следила за ним глазами. «Почему он так нервничает? — думала она. — Неужели чувствует за собой вину перед Элен за то, что предал, бросил и забыл?».
— Почему же ты ей не помог, имея столько денег? — только и спросила Кэрол.
— К тому времени, как женился, я уже потерял ее из вида. Детский дом она покинула, тебя забрала и куда-то уехала.
Кэрол хотела спросить, пытался ли он ее найти, но не стала.
— А как вы снова встретились?
— Совершенно случайно. У Куртни был какой-то крупный заказ, она уехала в Миннесоту в командировку, и застряла там из-за каких-то сложностей. Я приехал к ней. Я знал, что в соседнем штете жила моя сестра, Пэгги. Мы не теряли друг друга из вида, но отношения особо не поддерживали. Я не знал, что она… чем она занимается. Не знал, что живет у Элен. И, приехав в Фарго, не сразу все узнал, про нее, про Элен. Вот так и встретились. Думал, что Пэгги работает горничной в мотеле, так она мне говорила, приехал туда ее повидать, и увидел Элен. Они радушно меня встретили, устроили настоящий праздник. Ты, наверное, не помнишь меня, малышкой совсем была, — он помолчал. — А Элен была такой красивой, что я как будто заново влюбился в нее. А может, ожила та, давняя любовь, что была между нами. Я не знаю. А они тщательно скрывали от меня то, какие услуги предоставлялись в их мотеле, помимо сдаваемых комнат. Я потом узнал, от людей. Шокирован был. И Куртни узнала о моей связи с Элен, поставила мне условие — или я забываю об Элен, или получаю развод. Мы уехали, и я больше не видел Элен до того дня, когда приехал за тобой.
— А почему ты приехал за мной? Пэгги мне говорила, что ты знаешь обо мне, но ведь ты не хотел видеть меня до этого?
— Я не мог. Мне позвонила Пэгги и рассказала, что у Элен плохо с головой, и ты в опасности. Сказала, что если я не заберу тебя, она тебя убьет. В общем, все рассказала. Как она тебя ненавидит, как тебе плохо. Мы поговорили с Куртни. Я не ожидал, но она согласилась забрать тебя к нам. Не сразу, правда. Мне кажется, она наводила справки, чтобы убедиться, что Пэгги не лжет.
— А когда убедилась, вот так запросто согласилась?
— Да. Я даже помню, что она мне сказала. Пропадет, девчонка, говорит, забирай. Вот так все и получилось.
— А теперь оказалось, что я тебе не дочь. Что сейчас она скажет на это?
Он встал с кресла и, присев у ее ног, взял ее руки в свои ладони.
— Ты воспринимаешь это слишком близко к сердцу. Я, конечно, понимаю, что тебе хочется иметь отца, но если так уж вышло, что не суждено — просто выкинь это из головы. Ты уже взрослая, скоро у тебя появится своя семья, муж, дети. У меня тоже не было отца, да и матери тоже, и, как видишь, не смотря на это, я вполне счастлив и доволен жизнью. Чего нет — того нет, и не стоит об этом жалеть, — он поцеловал ее кисть и погладил, утешая. — Это ничего не меняет. Мы с Куртни любим тебя, ты член нашей семьи, и так будет и далее. Мы никогда не отвернемся от тебя. Не моя дочь — ну и что? Это не имеет значения. И Куртни скажет тебе то же самое.
Кэрол подалась к нему и обняла. Слезы бежали по щекам.
— Честное слово, я уже тысячу раз пожалел о том, что мы сделали этот анализ. Если бы я знал, что это тебя так ранит… — он погладил ее волосы. — Не плачь, золотко, а то я тоже расплачусь.
Он вытер слезы с ее лица и снова прижал к груди, успокаивающе покачивая, как ребенка. Кэрол почувствовала, как горечь в душе отступает.
— Я тоже тебя люблю, Рэй. Ты дороже мне всякого отца. И, знаешь, мне уже не так грустно, — она улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ и чмокнул ее в кончик носа.
— Я вот подумал… Давай не будем говорить Куртни. Пусть это останется нашей с тобой тайной, хорошо?
— Но почему? — возразила Кэрол.
— Зачем ее лишний раз расстраивать, и вообще, все усложнять? Хватит того, что мы уже наделали из-за проклятого любопытства, сами усложнили, чуть не разрушили этим нашу семью. Уж лучше бы оставалось все, как есть. Давай так и сделаем, а? Как будто мы не делали этого проклятого анализа, просто забудем об этом и все. И Куртни не будем впутывать в нашу ошибку.
— Нет, — Кэрол закачала головой. — Куртни должна знать. Я не стану ее обманывать. Никогда и ни за что! И даже обсуждать это не хочу!
— Но, подумай, зачем ей это знать? Разве нам это принесло пользу, стало легче от этой правды? Ты плачешь, я тоже весь издергался. Хочешь расстроить Куртни — расскажи. Я не запрещаю, я просто хочу, как лучше. Не вся правда нужна человеку, иной раз без нее спокойнее и легче.
Не смотря на все убеждения Рэя, Кэрол не изменила своего намерения рассказать Куртни об анализе ДНК и его результатах. И будь, что будет.
А Рэю бы только врать. Но больше у него на поводу она не пойдет. К тому же, ей очень не понравилось то, что он хочет скрыть от Куртни такое важное обстоятельство. Что-то раньше Кэрол не замечала, чтобы он так рьяно оберегал Куртни от огорчений. Он считал ее «железной», непробиваемой, и никогда не проявлял искреннего интереса к ее моральному состоянию, уверенный, что она в этом не нуждается. Возможно, так оно и было.
Поэтому Кэрол насторожило его поведение. Что на самом деле скрывается за его стремлением скрыть от Куртни то, что она не его дочь?
Ох, неспроста это, чувствовало ее сердце, в котором занозой поселились смутные подозрения.
Продолжение следует...
