Центр бесконечности.

Однажды весенним воскресным утром Виктор Симаков бодро шагал по улице, помахивая пакетом с хлебом, колбасой и квашенной капустой. От плохого настроения, с которым он полчаса назад был выставлен из квартиры, с целью приобретения продуктов, не осталось и следа. Наоборот, оно, под действием солнечных лучей и весёлого щебетания птиц, быстро сменилось на празднично-радужное желание делать всем только добро и как можно больше. Купив всё необходимое и прихватив шоколадку для дочки, Виктор остановился на углу томимый сильным желанием сделать что-нибудь такое, что было бы под стать этому чудесному утру. Немного поразмыслив, он пришёл к выводу, что самое лучшее это купить жене цветы. По его смутным воспоминаниям, уходящим корнями ещё в холостяцкую жизнь, где-то здесь должен был быть цветочный магазин. Свернув за угол, Симаков, к своему искреннему огорчению, над бывшим цветочным магазином увидел вывеску – «Пивной бар».

- Ишь ты, как постарались, - проговорил он, подойдя к гостеприимно распахнутой двери.

Внутренность бара действительно удивляла своим убранством: выполненная в древнерусском стиле, с массивными деревянными столами и расписными стенами, изображающими то ли пирующую дружину Вещего Олега, то ли бражничающих опричников Ивана Грозного. Под стать нарисованным добрым молодцам была и продавец, внушительного вида женщина, одетая в русский сарафан, кокошник и белоснежный передник.

- Простите, вы не подскажите, - обратился к ней Симаков, - где здесь ближайший цветочный магазин? Раньше-то, помнится, он здесь был.

- Не знаю, - подозрительно поглядев на него, ответила продавец. – Вам сколько кружек?

- Две, - машинально ответил Виктор, хотя и пива-то ему вовсе не хотелось, да и две кружки на пустой желудок, пожалуй, было многовато.

Пивной бар, видимо, пользовался спросом, потому что, не смотря на утро, был уже довольно плотно упакован. Заметив за одним из столов одиноко сидящего мужчину перед пустой кружкой, Симаков направился туда.

«Вот и хорошо, - подумал он, свято помня наказ жены не задерживаться, она собиралась пойти в парикмахерскую, - этот товарищ сейчас уходит. Не отвлекаясь выпью пива и бегом домой.»

Услышав возле себя звон кружек, мужчина, до этого неотрывно глядевший в окно, посмотрел на нового соседа, на пакет с колбасой, пиво и, всхлипнув, отвернулся.

- Что с вами? Вам что, плохо? – участливо спросил Виктор. – Может я могу чем-то помочь?

- Нет. Вы мне всё равно не поверите, - грустно проговорил мужчина, тоскливо посмотрел на полные кружки пива и, отвернувшись, снова всхлипнул.

- Ну почему же не поверю? – неистраченное желание сделать кому-то добро просто рвалось из Симакова наружу. – Вы, кстати, пива не желаете? Нет, нет! – увидев протестующий жест, поспешил успокоить он собеседника, - Я больше одной не выпью. Я ведь и зашёл-то сюда случайно. Здесь, понимаете, раньше цветочный магазин был. Хотел цветов купить. Пиво взял чисто механически, сам не знаю зачем.

- Я только чуть-чуть плесну, - сдался мужчина, переливая себе, однако практически всю вторую кружку.

Сделав порядочный глоток, он оценивающе посмотрел на Симакова и неожиданно спросил:
- У вас семья есть?

- Да, - немного удивлённо ответил Виктор, - жена и дочь.

И словно в подтверждение зачем-то вынул о показал мужчине шоколадку.

Тот кивнул, сделал ещё один глоток и, протянув через стол руку, представился:
- Федя.

- Виктор, - ответил Симаков, сдержано отвечая на широкое рукопожатие соседа.

Но, подумав, что такое короткое знакомство с неизвестным человеком ему, пожалуй, ни к чему, запоздало добавил:
- Петрович.

Федя снова понимающе кивнул, допил пиво и горько произнёс:
- А у меня уже, наверное, никого нет! Я ведь давно здесь, - и он многозначительно провёл рукой по давно не бритому подбородку.

«Алкоголик, наверное», - неприязненно подумал Виктор и, не скрывая иронии, спросил:
- Что ж так?

- Вы меня не поняли, - с негодованием проговорил мужчина, - я не от того здесь, что пью, а пью от того, что здесь! Ведь у меня здесь пост.

- И образование у меня, между прочим, университетское! – весомо добавил он и отвернулся.

«Ну зачем я так? – досадуя на себя, подумал Симаков. – Зря обидел интеллигентного человека. К тому же у него здесь какой-то пост.»

И, чтобы выправить положение, он быстро допил своё пиво и, притронувшись к локтю Феди, виновато спросил:
- Может ещё пивка?

- Не знаю, - буркнул тот не оборачиваясь, но подвигая, однако, к Виктору пустые кружки, - разве что повторить.

Когда Симаков вернулся, взяв на всякий случай вместо трёх шесть кружек пива, его сосед спокойно сидел за столом, уплетая, видимо по ошибке взятый из пакета Виктора увесистый кусок колбасы.

Увидев в глазах Симакова растерянность, Федя величавым жестом пригласил его сесть и, пододвигая пакет, спросил:
- Колбасы хочешь?

- Нет, - ещё больше теряясь проговорил Виктор, прикрываясь кружкой и размышляя, как бы так по тактичнее сказать, что это его колбаса.

- Я так и думал, что не захочешь, - между тем проговорил Федя, доставая остатки колбасы. – Тебя можно понять. Ты же сейчас домой пойдёшь, а я даже выйти отсюда права не имею. Вот так и приходится сидеть на сухом пайке, - пожаловался он, с удовольствием запивая колбасу пивом.

«Тьфу ты, чёрт, - выругался про себя Симаков, - получилось, что я сам ему колбасу скормил.»

- Страшно себе представить, что может случиться, если я отсюда уйду, - продолжал между тем Федя, потягивая пиво уже из второй кружки.

- А что, собственно, может случиться? – спросил Виктор, тоскливо косясь на свой существенно опустевший пакет.

- А то! Всё полетит к чёртовой матери!

- Это почему же?

- Потому, что у меня вот здесь, - Федя похлопал себя по загривку, - центр бесконечности!

- Центр чего? - поперхнувшись, переспросил Симаков.

- Бесконечности, - снисходительно глядя на него, протянул Федя. – Если я захочу, то вот уйду отсюда и всё сместится! – с угрозой в голосе добавил он и, отломив кусок от булки Симакова, стал старательно его пережёвывать, нагловато поглядывая на соседа.

- Куда это он сместится? – не скрывая раздражения, проговорил Виктор, решительно подвигая пакет к себе.

- Не веришь? Я же говорил, что в это трудно поверить. Но ведь я могу и доказать! Только сначала дай расписку, что берёшь ответственность за всё, что случится, на себя.

«А вдруг он сумасшедший?!» – с испугом подумал Симаков, стараясь всем своим видом показать, что его интересует только пива, которое он, для большей убедительности, большими глотками пил из кружки.

- Ну что дашь? – наседал между тем новый знакомый.

- Что? – прикинулся непонимающим Виктор.

- Ты дурака не валяй! – рассердился Федя. - Берешь ответственность на себя или нет?!

- Нет, - честно ответил Симаков. Никакой ответственности ему брать не хотелось.

- Это ещё хорошо, что у меня чувство долга сильно развито, - услышав отказ, тут же успокоился Федя. – Другой давно бы уже бросил пост и ушёл. Но, не могу! Не могу! Как представлю, что может случиться. Ведь это же рабочие к станкам не попадут. План может сорваться. Да что план! Ведь эти там, - он махнул рукой куда-то в окно, - только того и ждут, чтобы нас обойти. А ну как в этой неразберихе ихние генералы не на ту кнопку нажмут? Это же термоядерным конфликтом пахнет. Да ты пойми меня правильно, - тут он залпом выпил третью кружку, - не в этом, собственно, дело. Но ведь дети! Дети!

- А что дети? – беспокойно спросил Виктор, отрываясь от кружки.

- Так они же в ясли попасть не смогут, – в голосе Феди послышались слёзы, - родителей не найдут!

«Верно! – словно пелена спала с глаз Симакова. Он даже сделал несколько больших глотков, чтобы успокоиться. – Если всё сместится, то дети-то как же?»

- Вот то-то и оно, - заметив его растерянность, проговорил Федя, пододвигая пустые кружки.

«Да, да, дети! – всё время, пока ходил за пивом, повторял про себя Виктор, - Всё дело в них!»

Когда он вернулся, Федя, задумчиво глядя в окно, уплетал хлеб Симакова, посыпав его сверху квашенной капустой. Услышав звон кружек, он отложил кусок, сделал несколько глотков и с тоской произнёс:
- Не выдержу я. Уйду!

- Как уйдёшь?! – опешил Виктор. – А дети?

- Дети? А я, что проклятый? Не могу я больше нести эту ношу, - тут он словно Атлант наклонил голову вперёд и очень выразительно упёрся согнутыми руками во что-то тяжёлое у себя над головой.

– Поставили когда-то, а смена не пришла, - с вызовом глядя на Симакова, проговорил он. – Уйду!

Он даже начал подниматься.

- Не имеешь права! – закричал Виктор, хватая его за рукав и усаживая на место. – Как же пост!?

- Пусть смену дают!

- Вот придёт смена, сдай пост, а потом уходи!

- Кому же я его сдам, ежели никого нет?

- Не знаю кому. Сдай мне!

- Ишь чего захотел? – Федя отправил себе в рот пригоршню капусты и, смачно жуя, куражливо уставился на Симакова. – Откуда я знаю, что ты надёжный человек? Мало ли тут алкоголиков бродит?

- Я не алкоголик, - обиделся Виктор и в доказательство снова вынул и показал шоколадку.

Федя долго, не мигая, её разглядывал, затем поднял глаза на Симакова и, отрицательно мотнув головой, произнёс:
- Всё равно не могу. Пусть лучше всё летит к чёртовой матери, - он снова поднялся.

- Нет можешь! – решительно закричал Виктор, очень отчётливо представляя себе, как его жена и дочь мечутся по улицам в поисках детского садика. – Оставь под расписку!

- Под расписку не могу, - усаживаясь и принимаясь за пиво, сказал Федя, – могу только за бутылку!

- Как это за бутылку?

- Да ты пойми, - увидев замешательство Симакова, с жаром произнёс Федя, - меня же без бутылки не поймут, как это я мог такой ответственный пост незнакомому человеку оставить! Да ты не волнуйся, я отдам! Вот двадцатого жена… То есть, я… Ну, словом, дашь на бутылку?!

- Федя! Федя! – приподнимаясь, закричал Симаков. – Не унижайся, Федя! Ты честный человек! Я тебя уважаю! Вот всё, что у меня есть. Возьми и давай выпьем на брудер… брудер…

Виктор потянулся за кружкой, но ноги у него подкосились, и он плюхнулся обратно.

«Это центр бесконечности, - догадался Симаков, безуспешно пытаясь встать, - это он так давит!»

- Друг! – между тем налегая грудью на стол, проникновенно говорил Федя, - Да мы теперь с тобой… Да я за тебя… Жди, я вернусь и мы с тобой, - тут он пошатываясь обошёл стол и стиснул Виктора в своих объятиях.

От двойной тяжести центра бесконечности и пьяного тела Феди, руки Симакова подогнулись и он, разбрызгивая сок, уткнулся носом в кулёк с квашенной капустой.

После этого серая действительность пивной перестала для него существовать.

Симаков спал!

Ему снилось как он героически спасает центр бесконечности от посягательства воинствующих кругов Запада и как за это его награждают большой красивой медалью, как продавец в русском сарафане и кокошнике преподносит ему огромный букет цветов, который он тут же вручает жене и как американский президент с лицом Феди, долго трясёт ему руку, поздравляя от имени всех людей планеты за спасённый на Земле мир.

Это радостное чувство от сознания полностью выполненного долга не покидало Симакова всю дорогу пока его везли до вытрезвителя.