Hoc unum scio, quod nihil scio

Как-то я проснулся от какого-то шума, во сне мне даже уши заложило. Что-то гудело, временами потрясая окна, стекла в дверях. Совсем не соображая, я брел по темному коридору, прямому как рельса, но запутанному похлеще чем лабиринт Миноса. Заворачивая в очередной тупик, мне хотелось смеяться, и я плакал. Наконец, пробравшись в какой-то ход — нащупал дверь. Гул всё так же настойчиво прессовал округу, со стен сыпалось, половицы кряхтели, да перестукивались.
Я закрыл дверь и в тусклом свете масляной лампы разглядел бесконечно высокий стеллаж на полках которого хранились соленья. Да, это кладовая. Передо мной, на полке сидит обезьяна, да так пристально смотрит мне в глаза, так умно, вот-вот кажется заговорит. А в лапах у нее точь-в-точь такая же обезьянка; я пригляделся, и вижу — у нее еще меньшая обезьяна, а у той еще меньше, и сколько я мог разглядеть — они всё продолжались... Это, конечно, меня заинтересовало, я даже о гудении позабыл, когда тут — из темноты выходит Ч. Д. и говорит: «Я ошибался». А я думаю — «Это он о теории эволюции? Так я и знал что она никудышная...» — и оборачиваюсь перепуганный шорохом за спиной, а там амфитеатр Колизея, голова на голове — всюду атеисты. Кругом тишина, и гул... он всё сильнее, и когда стал невыносим, за ним совсем тихо зазвучала какая-то музыка, в миг прорвавшаяся сквозь гудение, затенившая его, упразднившая его, и ставшая солнцем. Я очутился в космосе, огонек масляной лампы стал звездами, а обезьяны принялись бить по клавишам пишущих машинок, истошно вопя и уносясь вдаль, затягиваемые черной дырой, и только когда они пересекут горизонт событий, у них будет вечность для творчества, литературных изысканий.
Солнце что-то говорит мне, а я по-солнечному не понимаю, вижу только цвета, ударяющие сквозь мою голову. До этого я и не думал, а теперь начал. И вот думаю, о том что я думаю, что я думаю о том — что думаю о том что думаю... «Быть иль не быть,— донеслось эхо из глубин космоса,— вопрос весь в том» — «Я ошибался» — послышалось позади, а я поделать ничего не могу, думаю, всё думаю, а цвета пробивают мою голову уже какие-то незнакомые, тысячи невиданных цветов!.. Потом миллионы, миллиарды, а затем все вместе, и тут я что-то понял... и сразу же забыл.