Палач по закону

далась ему с трудом. К еде он больше не притрагивался, хотя тарелка еще была наполнена на треть мясом и картофелем. – Но и ты торговец…
-Гильдия пока не определилась с тем, что будет делать, - сообщил Альбер. – Не забудь, что торговцы не имеют убеждений. Ну, почти.
-Перед нами счастливое исключение? – Сковер попытался ответно задеть соратника, но не на того напал. Спорить с торговцами, пытаться пробиться сквозь их броню сложно.
-Да, вы счастливцы, - Альбер, сохраняя самый серьезный и важный вид, отпил из своего кубка вина. – Но к делу. Нам нужно иметь людей, людей верных нам…
-Разумеется, - не стал спорить Сковер. – Нам нужна группа людей… полагаю, вы?
-Полагаю, вы тоже не откажетесь? – Альбер улыбнулся, но взгляд его остался колючим.
-А еще?
-Есть пара отличившихся торговцев.
-Пара, не больше. Переизбыток сребролюбцев плохо сказывается на аппетите.
-Как у вас? Вы сыты?
-Да, как у меня.  Кажется, мой желудок бунтует.
Помолчали немного, затем заговорил уже Сковер:
-Из министров…есть один. Леа.
-Тот, что сейчас на поводке у Лагота? – усмехнулся Альбер. – Да, не вы один обитаете в мире сплетен.
-Он умен. Поняв нашу победу, перейдет к нам и будет верен.
-До конца?
-Пока не почувствует, что мы проигрываем.
Снова тишина и снова тяжелое молчание. Мысли ползут лениво и тяжело, перебирая имена и лица.
-Есть еще среди министров один-два…- неуверенно продолжил Сковер. – Смотри, нам нужно так собрать, чтобы были люди из правления Вильгельма, из торговли, из военных, из простых людей.
-А что жрецы? Как стало с Кенотом?
-Не поверишь, но он тоже войдет в правление. Единственный из жрецов.
-Временно?
-Пока он не начнет играть против нас, - Сковер вздохнул. – Он начнет, не сомневайся! Еще - Ронан.
-Нет! – мгновенно возразил Альбер.
-Да, - настаивал Сковер. – Послушай, Ронана любит народ.
-Я не хочу, чтобы он в это лез! Нет, и не уговаривай!
-Он уже влез, но так он хотя бы будет под твоим присмотром. На этих улицах – нет, Альбер, для его же блага! Для его же блага, он должен быть с нами.
Альбер не ответил. В словах Сковера был смысл и за это глава торговой Гильдии его сейчас почти что ненавидел.
-А та девушка? – спросил Альбер, помолчав, - что лежит связанная в моем доме? Что с ней? Акен сказала, что она пришла в себя.
-Должна была прийти, - Сковер не удивился, но еле заметно вздохнул. – Она будет с нами. Она – часть прошлого мира. Мира Вильгельма. Она, Мэтт – они из старого правления.
-Мэтт мне не нравится, а за девушку пока не могу говорить.
-Мэтт и мне не нравится, но он отличился в уличных стычках. Плюс, на хорошем счету в народе…
-А если та девушка не согласится? Акен сказала, она назвала тебя ублюдком, - Альбер  бросил быстрый взгляд на соратника, но тот улыбнулся:
-Так и должно быть. Она согласится. Однозначны у нас следующие кандидатуры: ты, я, Мэтт, Кенот, Эда, Ронан…и Леа.
-Луал и девять рыцарей его! – с притворным испугом воскликнул Альбер, а в глазах его проглянула настоящая тревога. Вот только тревога та была не за себя, а Ронана. – Какая дурная компания!
Сковер быстро принялся доедать содержимое тарелки. Разговор с Эдой мог затянуться, а говорить с ней, убеждать и угрожать на голодный желудок ему не хотелось.
(4)
-Я развяжу тебя, если ты обещаешь послушать меня пять минут!
-Я не хочу тебя слушать, лучше сразу убей! – Эда, еще недавно желавшая, чтобы ее освободили, как-то разом забыла все свои порывы к свободе, едва Сковер возник перед ее взором.
-Я тебя не убью, - заверил Сковер, - не старайся!
-Ты сделал меня пленницей! – билась Эда, все больше теряя свои силы.
-Я тебя спас.
-Ты сделал меня соучастницей предательства!
-Я тебя спас. Я поступил правильно. Я не палач.
-Верно, ты ренегат и ублюдок! – Эда вдруг усмехнулась, перестав биться. Сковер даже насторожился и убедился, что она по-прежнему в путах.
-Я спаситель. Послушай меня десять минут…
-Нет, убирайся!
-Ты моя пленница, - Сковер вытащил откуда-то из глубин комнаты стул и, развернув его, уселся напротив Эды. – Я все равно скажу, что хочу. Но ты мой друг.
-Я твоя пленница, - Эда попыталась плюнуть в Сковера, но попытка не увенчалась успехом.  Сковер даже не шелохнулся:
-Дура ты, Эда! Я все равно скажу, но я думаю, что ты уже устала лежать вот так… да и послушать тебе будет полезно. Я хочу говорить с тобой, как с равной. Потому – хочу развязать. Но если ты не дашь мне слова, честного слова, что не предпримешь попытку к бегству, я этого не сделаю.
-Ублюдок…- Эда уже выразилась для порядка. На самом деле, все тело ее ломило от пут, и хотелось, наконец, встать, размять ноги, размять затекшую шею. Да и что-то же она должна узнать? Кто, кроме Сковера сможет ей рассказать все наверняка?
-У тебя все? – спросил Сковер с холодной вежливостью, в которой не было и намека на что-то теплое или мягкое. Эда почти с отвращением подумала о том, что этого человека когда-то считала своим другом.
Эда не ответила.
-Мне тебя развязать? Не будешь глупить?
Сковер знал, что она, вернее всего, не станет творить глупости. Не потому что у нее много разумных мыслей в голове, а потому что она слаба. Сколько пролежала связанная? Да и вряд ли кровь ее очистилась уже от того зелья, что он ей дал…
Риска нет.  Сковер встал, подошел к ней и рывком освободил от веревок, заставил сесть. Она заваливалась на бок, пыталась отказаться от его помощи, но положение у нее было настолько невыгодное и глупое, что Сковер справился без труда и легко усадил так, чтобы она не упала, и была напротив его. Медленно Эда принялась растирать запястья, руки, шею, чтобы хоть как-то занять себя и свой разум, а заодно принести облегчение измотанному телу.
-Значит так… сейчас я буду говорить, - тихо начал Сковер, - и то, что я тебе скажу, тебе не понравится. Но ты должна обещать мне не дурить и выслушать до конца. Ладно?
Эда мотнула головою, но это движение постаралась обставить так, что будто бы она разминалась. Сковер не сдержал улыбки – до последнего пытается казаться сильнее, чем она есть! Воспитание Гилота, чего уж.
-Будем считать, что договорились, - оттягивать больше не было смысла. – Король мертв.
Ни один мускул не дрогнул в ее лице. Она уже догадалась. И, хотя, в глазах ее был ужас, Эда выдержала это и не сменила своего равнодушия.
-Я, мои соратники собирались возвести на престол герцога Лагота, который получал право на трон, женившись на принцессе Вандее.
И снова – поразительное спокойствие, от которого Сковеру внезапно стало неуютно.
-Но, пока мы…то есть, пока готовились, - теперь бывший дознаватель занервничал всерьез, - мы поняли, что должны не поменять одного короля на другого, а просто отказаться от короны.
-Бред! – коротко возразила Эда и по тону было понятно, что «бред» - единственная реакция, которая ей возможна.
-Бред, - не стал спорить Сковер,- я тоже так думал. Но Альбер… да, именно он убедил меня, что нет. и я понял, что народ, придумавший трон и короля, может придумать нечто, что будет более совершенным.
-Отступничество! – фыркнула Эда с презрением.
-Разум! Разум, Эда!
-Дважды предатель!
-Эда!
-Трижды…
Сковер ударил ладонью по спинке стула, Эда вздрогнула, напугалась, и ее слегка завалило набок. Не глядя, бывший дознаватель вернул ее на прежнее место и в прежнее положение, а потом начал с самого начала:
-Эда, это свершившийся факт! Сейчас сложная ситуация.
-Ничтожество, - прошипела она, но Сковер сделал вид, что не услышал.
-Принцесса Катерина не отступит от своих прав на трон, Лагот тоже. Между ними – народ, что вообще не желает королей.
-Весь народ? – хмыкнула Эда и лицо Сковера исказилось, как от боли: она попала в точку. Народ желал чего-то, что сам пока не мог объяснить. Он буйствовал и они с трудом сдерживали силу, потому что рано было еще выпускать толпу на улицы.
-Пока нет.
-То есть вы сделали непоправимое, не озаботившись последствием?
-Эда…
Но Сковер не стал продолжать, лишь снова с трудом взял себя в руки и заговорил о том, что было ему сейчас всего важнее:
-Эда, я не хотел тебе зла, но ты бы…Гилота тоже нет.
Она не дрогнула. Она сдержалась. В ее глазах что-то только, правда, угасло, и Сковер понял, что что-то умерло вместе с этими словами. Эда чувствовала, что Гилот мертв, но пока это не было сказано, она могла сомневаться, могла себе лгать, могла обманываться!
Он вырастил ее. Он судил ее родителей, которые были заговорщиками, а теперь она, Эда сидит напротив заговорщика…
-Он мертв, - тихо промолвил Сковер и тысяча осколков впилась в ее душу. Но Сковер продолжил ее добивать: - Теперь смотри сама. Король убит. Лагот предан, его поддерживает совет, но… сама понимаешь, насколько там все нестройно и сбито с толку. Гилот мертв. А вот его приемная дочь пропала… пропала до событий.
Эда опасно блеснула глазами, закусила до крови губу, но, кажется, не заметила этого.
-К тому же,-  Сковер невольно отодвинулся подальше от нее, хотя верил, что не несет его собеседница в себе ему никакой ощутимой угрозы и это ей бы следовало бояться, - к тому же, все знают, видели, что мы с тобой друзья. И с Мэттом ты в дружбе.
-Если ты…- каждое слово будто бы она выжигала в собственной душе силой презрения к его словам, - если ты, мерзавец, полагаешь, что можешь запугать меня и сделать своей марионеткой, если ты думаешь, что я могу бояться… ха! Если ты думаешь, что мне важна жизнь – ты ошибаешься.
-Нет, Эда. Если бы ты согласилась работать сейчас в страхе за свою жизнь, я бы понял, что ты нам не нужна, что Гилота ты также подвела.
Вот здесь Эда не смогла сдержаться. Она с удивлением воззрилась на своего спасителя-врага-друга, не понимая, что он тогда хочет от нее.
-Да, - улыбнулся Сковер, - ты должна не сдаваться, но… пойми, путь к Лаготу тебе закрыт. Путь к Катерине…про нее ты вообще что-нибудь знаешь? Ты там не нужна. Гилот учил тебя, учил всех заботиться о народе. Что он говорил про закон?
Эда молчала, и только смотрела в лицо Сковеру. Сковер вздохнул:
-Правильно, что закон служит для блага. А благо…Ладно, Эда! Давай честно? Временное правление, когда власть будет наша и падет и Лагот и весь этот бред закончится, так вот, временное правление будет в руках некоторой группы людей.
Сковер подождал, надеясь на реакцию. Ее не последовало. Оставалось продолжить.
-И эта группа предварительно состоит из Альбера…
-Еще бы! – злобно прошипела Эда. – Торговец!
-Меня, - невозмутимо не сдавался Сковер.
-Предатель и ничтожество.
-Мэтт…
Тут Эда ничего не сказала, лишь сильно сжала руки.
-Ронан…а, ты его не знаешь. Познакомишься. Кенот…
-Он что, жив? Я думала, что тебе не привыкать к подлому удару со спины.
-Ха-ха, Эда! Нам нужен жрец. Хотя бы в начале.
-Ха-Ха, Сковер! Плевать мне на все твои слова!
Сковер вздохнул:
-Я знаю, что тебе плевать на слова. Но есть еще один человек у Лагота…
-Тоже не умеет ваш герцог подбирать себе верных псов! – Эда, кажется, хотела задействовать все, что только могла, чтобы унизить Сковера.
-Эда, - Сковер говорил медленно и слова его приобретали в его устах большую силу, - я хочу, чтобы ты вошла в это временное правление тоже. Нет, Эда, послушай! Нам нужен закон. Ты лучше всех знала его. Ты еще не жила…все твои убеждения, нет, дай мне договорить! – все они построены на убеждениях Гилота. А твои?
Сковер поднялся со своего стула. Его прорывало. Он должен был давно сказать это, но слова не были услышаны и сейчас