много на себя берёт, так о себе отзываясь. И его бросок, где все кости показывают единицу, то есть «собаку» на игровом сленге тому доказательство. Фортуна и без его подсказок разберётся и в итоге покажет, кто умный, а кто под него рисуется. О чём тут же закусившему свои губы в злобном оскале Гамлету и говорит его товарищ Гай, кто ему совсем не товарищ, когда идёт игра и в его руках теперь кости.
– Доска цирк. Уходи, проигравший, не умеешь играть. – Прямо оглушает сознание Гамлета своим цинизмом правды Гай, вгоняя Гамлета в бледность лица, а затем и вовсе бросая его в жар и вон из-за стола на улицу, чтобы там перевести дух и успокоиться, бросая камни в развалившихся на солнышке кошек и котов. Кому, видите ли, нет никакого дела ни до всего, а Гамлет им сейчас покажет, что это совсем не так.
А за столом тем временем идёт ожесточённая за внимание Фортуны игра. Где Фортуна повела себя в свойственной ей манере – никому не отдавая предпочтение, каждому давая шанс проявить себя в выигрыше и тут же в проигрыше. Где она зорко наблюдала со своей стороны, как себя поведёт игрок, – броситься ли он при выигрыше всех угощать, или же броситься драться и пререкаться при проигрыше, – и как только по собственному разумению решит, кому что будет для его будущего здраво и полезно, – ты, Гай, как был скромен в лице, так и остался верен себе при выигрыше, и значит тебя не смутит в дальнейшем большая удача в игре, а вот ты, Гамлет, слишком нервно реагируешь и зависим от выпавшей удачи, так что тебе не стоит к ней привыкать, чтобы от неё слишком не зависеть вперёд, – то тот и бросит кости в самой лучшей комбинации, называемой «Венерой», с разными очками на каждой кости.
– Венера! – чуть ли не кричит от радости Гай, глядя сверху на выпавшие кости. И никто за столом не кусает от зависти и злости свои губы и тем более локти своих товарищей, до которых всяко легче дотянуться нежели до своих. А всё потому, что все знают лёгкий и добродушный нрав Гая, кто никогда не загордится перед своими товарищами, и если будет сверху смотреть, то только на свой бросок, а не на них. К тому же он всегда щедр за счёт своего выигрыша и готов его тут же разделить даже с проигравшими, кто и стал наполнителем его выигрыша.
– Латулл! – Кричит на весь зал Гай, взывая к трудолюбию, а больше, конечно, к здравомыслию хозяина заведения. Кому желательно бы поспешить явиться на этот зов его гостей, готовых заказать ещё вина, а если он проявит не бдительность и нерасторопность, то разгорячённые игрой игроки, ждать сильно не любящие, могут начать нервничать с желанием подраться и всё тут поразбивать, особенно головы незнакомым гражданам.
Но этот Латулл, столь всегда осмотрительный и предупредительный к вот таким нервным посетителям, как будто сквозь землю провалился и до него не только не докричаться, но и не досмотреться никак, сколько бы в сторону кухни не смотрели жаждущие ещё вина игроки.
Что начинает и их тревожить, знающих насколько Лакулл ответственный и бдительный хозяин. И всем начинает думаться, что тут из ряда вон выходящее событие случилось, раз его нигде нет. А это заставляет всех игроков из этой компании отвлечься и начать переглядываться в попытке понять, что сейчас тут такое происходит.
Ну а так как сейчас первое слово имеет Гай, как победитель в игре и желающий всех здесь угостить за теперь уже свой счёт, то ему и предоставляется это первое слово – давай, Гай, кричи. И Гай решает нужным ещё раз громко воззвать Латулла к его благоразумию.
– Латулл, этот расхититель могил, откликнись! – Прокричав, Гай, как и все за его столом игроки замирают в одном положении, прислушиваясь к тому, что происходит со стороны кухни. Но оттуда никаких ответных движений не доносится. И это начинает ещё больше тревожить и даже отчасти пугать всех тут собравшихся людей, с надеждой смотрящих почему-то на Гая. Кто, между прочим, никуда от стола не отходил и значит, не может знать, что тут происходит. И вообще с какой это стати все тут единодушно решили, что ему край интересно куда запропастился Латулл (он может и на сухую посидеть за игрой) и он здесь самый храбрый.
А на эти его затруднения на свой собственный счёт имеются вполне резонные соображения и обоснования, единодушно занимающие собой все взгляды его товарищей по столу. – Вот как тебе, Гай, в игре везёт. А это значит, что и в любом другом деле тебе повезёт. Так что нечего здесь упираться на месте, и давай, иди узнавать, где находится сейчас Латулл. А чтобы ты не сомневался сильно в себе, то мы тебя сейчас к этому подтолкнём.
Ну а Гай не приемлет никакого насилия над собой. И теперь уже он приступает к угрозам. – А теперь Латулл, сучий пёс, слушай меня. – Со всей своей грозностью орёт Гай. – Если ты на счёт три не откликнешься и не явишься сюда, то знай, что мы тебя больше ждать не будем, и уйдём отсюда к твоему конкуренту, Сецилию. – Гай на этом месте делает внимательную ко всяким движениям паузу, давая сообразить затаившемуся по его мнению Латуллу, как им объяснить такую свою задержку по времени и не появлению на глаза по их первому зову. – С прискорбием вынужден вам сказать, что я подвержен внезапным извержениям своего внутреннего Везувия, который застаёт меня в самые неподходящие моменты и выводит из себя и отсюда. – Мог вот так себя объяснить Латулл.
Во что, конечно, нисколько не поверит Гай и компания, сразу по заходу сюда, в термополию, заметивших хорошенькую матрону, которая в одно и тоже время вместе с Латуллом куда-то пропала, а из этого сразу напрашиваются далеко ведущие, до ушей супруги Латулла выводы – Латулла, этот развратник и оскорбитель своего супружества, воспользовавшись её затруднениями в деле знания выхода отсюда, – как мне пройти на Аппиеву дорогу? – завлёк эту хорошенькую матрону в одну из дальних комнат своего заведения. И там ей сделал такое заманчивое и предвзятое к её сложному финансовому положению предложение, услышав которое, не всякая матрона готова не потерять свою голову и честь.
– Оскорбитель ты честных имён матрон, Латулл, вот что есть правда и что на самом деле стояло за твоим отсутствием. – Сделает очень верное предположение Гай, и Латулл не будет спорить с ним, когда такая его аргументация для его супруги наиболее очевидна, если Гаю сегодня так везёт и он хочет так же, рассчитывая на благоразумие Латулла, за его счёт угоститься вином.
Но Латулл, что за ехидна такая, даже и не думает прислушиваться к голосу разума, и не идёт на его зов в сторону этого игрового стола, где игроки за ним начинают испытывать большое нетерпение. И оно в итоге у них заканчивается, и Гай, громко выразившись: «Всё! Ждать больше нет сил!», подъёмом на ноги призывает своих товарищей пойди за ним и призвать к ответу этого Латулла, посмевшего так издевательски по отношению к ним себя вести.
И вся эта компания как один здесь не остаётся и со злыми лицами, держа руки наготове в кулаках, направляется на выход из этого заведения почему-то. Где по выходу из термополии, они и натыкаются на тот сюжет из быта гражданина, который вывел изначально Латулла из себя, а затем сюда, во двор, чтобы встать грудью на защиту любимого кота своей супруги, Юпитера, на жизнь которого решил покуситься Гамлет, выпускающий таким образом из себя бешенство.
Ну а когда силы противников, по сути равны, – за каждым из них стоит своя правота, а это как бы уравнивает их силы, – то итог противостояния неочевиден и сразу вызывает сомнения. И поэтому каждая из противостоящих друг другу сторон не сразу бросается в решительный бой, чтобы навязать противнику свою волю. И Латулл, и Гамлет начинают присматриваться друг к другу, выискивая слабые места в противнике. К тому же столь неожиданное появление Латулла перед разгневанным и не в себе лицом Гамлета, да ещё с таким неоднозначным посылом ему: «Брось камень!», сбивающим со всякой разумной мысли, не даёт ему довершить задуманное – броском камня разогнать разлегшихся на солнце котов.
И теперь Гамлет, сбитый с толку таким неоднозначным заявлением Латулла, где его поведение никак не согласуется с им сказанным – он собой перекрыл намеченную им цель, того белого, жирного кота с наглой мордой, не может сообразить, чего Латулл на самом деле хочет и добивается от него. – Неужто хочет, чтобы я его прибил камнем. Мол, всё мне опостылело и нет моих больше сил смотреть и видеть, как все вокруг меня проводят время в радости и веселье, и только я один здесь грущу и тухну с зависти. – Было подумал Гамлет, то сжимая со всей силы камень в руке, в готовности пойти навстречу пожеланиям Латулла, то отпуская это сжатие, разумно рассудив, что ему никто не поверит в то, что он выполнял просьбу Латулла.
– Надо, чтобы его слова ещё кто-нибудь слышал и затем подтвердил. – Решил Гамлет, начав посматривать по сторонам в поиске свидетелей. Но вокруг никого не было, и Гамлет в своих дальнейших действиях вынужден отталкиваться от складывающейся ситуации.
– Ты уверен? – задаётся вопросом Гамлет. А вот по растерянному виду Латулла не скажешь, что он вообще как-то уверен. Но видимо он настолько погряз в обмане посетителей своего заведения, что от него не добьёшься и слова правды. Вот он и продолжает упорствовать на собственной лжи. – Да, я уверен. – Совсем неуверенно заявляет о собственной уверенности Латулл.
А Гамлет видит, что стоит за это уверенностью Латулла, плюс его всё больше озадачивает необходимость найти свидетелей, кто в суде потом оправдает его своими признательными показаниями, – своими глазами видел, как Латулл всё делал для того, чтобы быть рукой Гамлета прибитым, и если бы не Гамлет, этим своим сострадательным поступком принесшим большое благо для Города, то Латулл обязательно бы в будущем напросился на такой исход своей жизни от кого-нибудь другого гражданина, сами же знаете, какие грабительские цены в его заведении, – и он считает для себя не бесполезным, как-то оттянуть всё это дело. И Гамлет идёт на вот такую хитрость. Он удивлён в лице и не понимает, что это взбрело в голову Латуллу защищать этих мерзких котов, являющихся прямыми предвестниками бед.
– Сам знаешь, Латулл, что от них одни беды. А так я их разгоню, и тебе меньше от них неприятностей. – Делает заявление Гамлет, пытаясь перевести взгляд Латулла от себя на этих котов. И видно Латуллу эти доводы Гамлета показались заслуживающими внимания, и он даже бросил наполненный презрением взгляд на этих котов. Где он задержал на них своё внимание, возможно раздумывая над тем, сумеет ли Гамлет справиться со столь сложной задачей и из своего далека не промахнуться камнем прямо в голову вон того жирного кота, после чего с прискорбным выражением лица вернулся к Гамлету. Мрачно так на него посмотрел, тяжело вздохнул и сказал вслух ту жестокую правду жизни, которая заставила его прибегнуть к самоубийственной помощи Гамлета.
– Это Юпитер, любимый кот моей супруги. Лучше брось в меня камень, чем в него. Иначе мне не дадут спокойно жить на этом свете. – Страдальчески проговорил Латулл, опустив в неведение руки Гамлета с камнем в них. И теперь откуда взяться силам у Гамлета, когда вот какая правда жизни перед ним раскрылась. И Гамлет теперь находится в ещё большей в
