Дневники потерянной души - Глава 25 - Серая осень

на лошадь. — Подай-ка мне мешок.

— Я вас провожу. Все-таки ехать долго…

— Да уж, долго, аж до полудня, — он расхохотался. — Ладно, если тебе больше делать нечего, — разрешил он после некоторых сомнений. — Иди предупреди Ками, я подожду.

Забежав в дом, я быстро оповестил жену о том, что поеду с хозяином, и сам наскоро покидал в свой дорожный мешок узелок с остатками завтрака и фляжку с водой.


Добрались мы без приключений, и вот уже частые деревья перед нами расступились, и в поле зрения возникло оно — море. Величественное и необъятное, о котором я знал только понаслышке от соседских мальчишек, чьи хозяева были торговцами и изредка наведывались к берегу. Детей туда не пускали под страхом смерти, пугая рассказами о нечисти, таившейся в прибрежных кустах, и о морских чудищах, в безлуние выплывающих из глубин и пожирающих неосторожных путников. Тогда я свято верил во все небылицы, и ночами дрожал от страха, закутавшись в одеяло и прислушиваясь к каждому шороху и скрипу, боясь, что неведомые существа, минуя свои владения, придут пожирать и меня.

Мы достигли пристаней, и детские страхи разом рассеялись при виде обычной каменистой прибрежной полосы с редкими кустиками, и умело сооруженных деревянных сходен. Чудищем можно было считать разве что покачивающийся на волнах длинный узкий корабль чужаков, беспарусный и без всякого намека на весла, но с высокой и объемной гладкой трубой посреди палубы, непонятно для чего предназначавшейся.

Однако еще больше, чем диковинный корабль, меня заворожило само море — о том, что на самом деле это целый океан, я не знал, и просто изучал, затаив дыхание, огромную массу воды, простирающуюся до самого горизонта, насколько хватало глаз.

Маура слез с лошади, и я помог ему присесть на один из больших камней, чтобы немного перевести дух — долгая езда все же утомила его.

— Видишь вон ту каменную башню за холмами? — указал он пальцем. — Ее построили чужаки много веков назад. Там внутри ступени, они кажутся нескончаемыми. Я в детстве любил по ним взбегать на самый верх, ни разу не останавливаясь. И сам с собой соревновался, как быстро смогу это сделать. Другие мальчишки отказывались играть. Поднимались на два-три проема, потом выходили обратно, называя это глупой затеей. А все потому, что там очень темно, и чем выше, тем темнее. Зато сверху открывается невероятный вид — с одной стороны на море, с другой — на все окрестные деревни. Солнце светит так ярко, будто висит прямо над головой, ветер такой свежий, что кажется, будто улетаешь вместе с ним…

— Как красиво… — завороженно прошептал я. — Хотел бы я это увидеть…


Из квадратной кабины недалеко от центра палубы показалась высокая фигура в серой куртке и брюках. Сойдя на пристань, чужак быстрыми шагами приблизился к нам, кивнул мне в знак приветствия, и опустился на одно колено напротив моего хозяина, знакомым жестом положив свои руки поверх его подрагивающих от усталости пальцев.

— Маура… Посмотри на меня.

Подчинившись, сидящий медленно поднял глаза.

В долгом взгляде Эль-Ронта читались тревога и горечь, когда он изучал осунувшееся лицо хозяина; но вот уголки его губ чуть приподнялись, и мерцающие стальные глаза затопило еще более сильное чувство. Маура вздрогнул, не ожидая прощения. И слабо улыбнулся в ответ.

— Плавание будет тяжелым, — тихо сказал Эль-Ронт. — Но следующий корабль только через месяц. Я не могу оставить тебя здесь.

— Я буду мешать твоей работе, — покачал головой Маура.

— Даже не думай об этом, — решительно отрезал правитель.

Оставив нас вдвоем, он ушел обратно в кабину, перед этим легко проведя рукой по плечу сидящего.

— Вы что же… с ними поплывете? — севшим голосом спросил я, чувствуя, как все внутри обрывается от этого неожиданного поворота событий.

— Прости, Бан. Но мне и правда нужен отдых. На Сейе спокойно. А вы отдохнете от меня, — подмигнул он.

— Тогда и я с вами!

— Об этом и речи быть не может. У тебя же семья. Как они без тебя? Скоро ведь и холода начнутся. Давай-ка быстро дуй назад, и приглядывай там за всеми делами. Ты уже взрослый, у тебя все отлично получится.

— Но вы… вернетесь? — едва прошептал я.

— Я… постараюсь, — ответил он после паузы, отводя глаза.

Спросить, когда, я уже не посмел.

Тут с корабля донесся голос Эль-Орина:

— Маура, бéн-а ка! Ла́е фтар! [2]

Мой хозяин быстро, порывисто обнял меня и поцеловал в лоб. Это мимолетное прикосновение сухих потрескавшихся губ словно отпечаталось горящей меткой на моей коже, пронзив меня насквозь безысходной болью прощания.

— Береги себя, Бан. Будь счастлив. — И, зажав в руке мешок, он направился к пристани, ни разу больше не оглянувшись.

* * *

Вернувшись в Лабин-нег, я никак не мог собраться с мыслями. Перебирал в памяти все случившееся с нами, пытался изо всех сил связать воедино слишком сложную для меня цепочку событий. Мне трудно было смириться с тем, что хозяин так неожиданно и так легко расстался со мной — бросил меня, шептало рабское чувство собственности, хоть я и понимал, что, после всех перенесенных испытаний, отдыха он, несомненно, заслуживал; и что присоединиться к нему, покинув жену и ребенка, я просто не имел права.

Первое время я старался любым способом отвлечься от тоски, которая охватывала меня всякий раз, когда я проходил мимо каморки, где он так недавно работал, когда я сидел за обеденным столом, где его место пустовало. Я хотел убедить себя в том, что с ним все хорошо. Но всплывшие в памяти картины не давали покоя, и изнутри неустанно грыз страх, что хозяина я больше не увижу никогда. Тревога охватывала меня все сильнее с каждым днем, пока наконец я не смог противостоять ей.

Когда, по моим напряженным подсчетам, прошел уже месяц, я приказал жене смотреть за имением, собрал дорожную сумку и двинулся в путь пешком. Я шел целый день и вечер почти без остановки, и знакомая теперь тропа сама привела меня к берегу, где, притаившись у небольшой пристани, я ждал корабля — и, к своей радости, дождался — еще той же ночью. Чужаки, почти невидимые в безлунной ночи в своих черных прилегающих одеждах, бережно снимали с корабля какой-то груз. Помня о том, что все они умеют видеть в темноте, я не надеялся, что она скроет меня от их глаз, поэтому был предельно осторожен.


Мне чудом удалось проскользнуть мимо, пригнувшись за длинными ящиками, и я очутился на палубе, тут же найдя себе укрытие позади узких высоких бочек, рядами стоявших у внутреннего края борта.


Я проснулся от тоскливого крика чаек и с трудом потянулся, расправляя окоченевшие члены. Осторожно высунувшись из-за крайней бочки, я увидел, что на палубе нет ни одной живой души. На всем корабле стояла полная тишина, не было слышно ни звука голосов, ни шагов по чуть поскрипывающим доскам. Я осмелился выйти.

Корабль словно сам выбирал курс по бесконечным волнам, уверенно следуя вперед. Подняв взгляд от воды, я увидел линию между голубовато-серым небом и темным океаном. Из-за этой подернутой дымкой черты медленно поднималось солнце.

Нос корабля стремительно рассекал волны. Скоро мы доплывем до горизонта, и тогда… Тогда мы упадем с края земли! — пронеслась мысль. Что там, за краем? Мне вдруг привиделась необъятная воронка, захватывающая все поле зрения, засасывающая в серый туман, в котором только пустота, ничто, небытие — и стало жутко. По телу пробежала дрожь, сильно закружилась голова, и я грохнулся на палубу, борясь с тошнотой и почти теряя сознание.


— Эль-Кер, таáгн! Кель та? [3]

Никакой воронки не было, я лежал на прохладных гладких досках, а надо мной склонились темные лица, выглядящие не слишком приветливо.

Чужие переговаривались между собой, спрашивали меня о чем-то, но я, конечно, не мог ответить. Мне помогли подняться и заставили сесть на скамью, и через некоторое время среди них нашелся один, который хорошо говорил на нашем языке. Кажется, он был также и старшим по чину.

— Что ты здесь делаешь? Откуда ты? — обратился он ко мне, встав перед скамьей.

— Я… я Баназир… Из Сузатт… — пролепетал я, еще не придя в себя от нашедшего на меня только что странного видения.

— Мне это ни о чем не говорит. Отвечай, что ты здесь делаешь.

— Я… плыву на вашем корабле…

Двое чужих, что помоложе, не смогли скрыть веселья — их рты растянулись, сложенные два пальца дотронулись до щек. Старшие сурово повернулись к ним, и их лица снова приняли нейтральное выражение.

— С какой целью ты здесь находишься? — уже более жестко спросил стоящий передо мной беловолосый чужак, подчеркивая каждое слово.

— Я хочу увидеть своего хозяина, — ответил я чуть слышно, совсем смутившись. — Он тоже… уплыл…

— Элáй, дой етýкк анýн [4], — сказал тот, что первым обнаружил меня.

Его товарищ кивнул, и снова повернулся ко мне.

— Ты хочешь попасть на Сейю? На остров?

— Да, да, — закивал я обрадованно. — Мне нужно на Сейю!

— Хорошо, что мы туда направляемся, — заметил тот, обращаясь и ко мне, и к своим. — А то бы пришлось избавиться от лишнего груза.

Остальные уже свободно заулыбались, и я с облегчением тоже расплылся в улыбке, поскольку абсолютно не понял, какой груз имелся в виду.


Мне действительно повезло, что корабль шел именно на нужный мне остров, и что эта группа чужаков была не из враждебных; иначе я бы никогда не узрел прекрасных берегов Сейи. Они, видимо, все же поверили мне, что я не шпион, и после утомительных пяти дней качки на волнах с чистой совестью передали меня в руки стражников у причала.


_______________________________
[1] Сердце мое.
[2] Маура, иди сюда! Мы отправляемся!
[3] Эль-Кер, посмотри! Кто это?
[4] Оставь, он ничего не понимает.