непорядок. Да не то что непорядок, а вообще... нечто из ряда вон выходящее! И, кажется, на такие вещи надо как-то реагировать.
С другой стороны, у Фёдора имелся серьёзный недостаток. Нет, на самом деле у него имелось много недостатков, но как раз этот ему сейчас очень сильно мешал. У него была отвратительная нервная система, вероятно в качестве компенсации за сверхъестественный талант ясновидения. Насколько отвратительная? Об этом трудно судить со стороны, но вот один наглядный пример: у Фёдора не было ни автомобиля, ни водительских прав. Потому что он не мог совладать с уличным движением – нервы не позволяли. Правда, в детстве он катался на велосипеде, но и это тоже бросил, когда вырос.
И теперь он ломал голову, как поступить...
Потом Федя решил, что надо бы перечитать объявление: вдруг он с перепугу упустил какую-то важную информацию. Он снова пошёл на улицу, но обнаружил, что объявление уже сняли. Находясь на взводе, он со злобой подумал:
«Вот петушня сраная... узнать бы, кто сорвал объявление, поймать и руки отрубить. Чтоб неповадно было».
Федя поднялся в квартиру и начал искать инстанции, куда можно будет пожаловаться на произошедшее безобразие (с учётом того, что полиция слилась). В своих поисках он использовал не только интернет, но и справочник «Жёлтые страницы» 2009 года выпуска.
«Ну-ка, посмотрим, что тут у нас. Приёмная губернатора… Вице-губернатор по жилищно-коммунальному хозяйству… Вице-губернатор по инвентаризации и мониторингу земель… Государственная жилищная инспекция Санкт-Петербурга… А, вот ещё: Управление собственной безопасности полиции…»
Он записал несколько телефонов.
«Теперь, видимо, нужно подсказать эти телефоны этой самой... Екатерине».
Он ещё немного подумал и стал звонить по номеру, указанному в объявлении. Ему ответил молодой, чрезвычайно приятный женский голос:
– Да, здравствуйте.
– Здравствуйте. Я по поводу вашего объявления. Меня зовут Фёдор Фёдорович.
– Да, вы знаете, это просто ужас. Мне очень повезло, что у меня дома находились несколько друзей. Вообще, я живу одна, но мы ждали этого нападения, оно было уже не первое… Вечером 17 мая приехали эти строители-бандиты, стали ломать ворота, уронили створку ворот мне на ногу… Пришёл участковый – и ничего не сделал, вы представляете! Потом меня увезли на «Скорой» в больницу, так эти двое бандитов, главные, отправились за мной туда и продолжали мне угрожать. Потом они вернулись ко мне домой, показывали моим друзьям пистолет и требовали убраться отсюда, с комментариями, что иначе они всех убьют. Теперь мы живём на осадном положении…
– Мда-а-а, – протянул Федя. – Ну, вы знаете… в случае чего, можете переселиться ко мне.
– Спасибо большое!
– А вообще, я хотел вам подсказать несколько телефонов, куда можно пожаловаться. Записывайте…
Он продиктовал ей все нужные телефоны, которые успел разыскать, и добавил:
– И ещё, наверно, вам надо завести сторожевого пса.
– У меня был сторожевой пёс, но они его отравили...
– Понятно, – Фёдор не нашёлся, что на это ответить. – Ну, в общем, попробуйте позвонить вот по этим телефонам, которые я вам дал.
– Да, я попробую. Потому что в полицию обращаться бесполезно. Мои друзья сделали видеозапись этого нападения, так участковый отказался её брать – говорит, «мне не на чем её смотреть»… Ладно, вы извините, что я надоедаю со своими жалобами. Спасибо вам. Ой, подождите, я хотела у вас ещё кое-что спросить. Вас зовут Фёдор Фёдорович?
– Ну да. А что?
– Понимаете… может быть, это вам покажется глупостью… но я немного знаю одного Фёдора Фёдоровича, который пишет в интернете на боксёрском форуме. Скажите, это не вы?
– Я. А вы кто?
– А помните, мы с вами переписывались, когда Скелтон выиграл? Это была сенсация, и вы сумели её предсказать, а на следующий день мы с вами обсуждали этот бой…
Федя задумался.
– Чёрт, не помню… А, хотя нет, что-то такое припоминаю. Так это вы и есть, что ли??!
– Да, это я.
– Ни хрена себе!!! Ну, ваще-е.
– К сожалению, я уже давно не захожу на этот боксёрский форум, потому что вынуждена слишком много времени проводить на других форумах, юридических. А вас я хотела спросить вот о чём. Вы говорили, что можете видеть будущее...
– А как же! Могу, конечно. Интуицию в карман не спрячешь.
Несмотря на своё паническое состояние, которое до сих пор никуда не исчезло, Фёдор почувствовал прилив самодовольства. За что и был тут же наказан.
– А вы не могли бы... увидеть, чем кончится история с моим домом?
Федя выпал в осадок. Хотя мог бы догадаться, что последует примерно такой вопрос. Однако, логическое мышление не являлось его сильной стороной, к тому же паника не способствует нормальной работе мысли.
– Ну-у-у... хм. – Он замолчал на несколько секунд. – Чёрт. Вообще... я пока не знаю. Ну так, это самое... моя интуиция, она... работает не всегда, а, типа, время от времени. Причём неуправляемо. Когда захочет, тогда и работает. В общем, пока не знаю.
– Ладно. Извините. Всё равно, спасибо вам большое.
Они попрощались. Фёдор вспомнил вечер 17 мая, когда, засыпая, услышал крики и увидел стоящий поперёк улицы экскаватор. Так это, значит, и был тот самый инцидент? Или нет?
«Да наверно, тот самый. Если, конечно, захватить пытались именно тот участок, а то ведь есть ещё и два других».
Как назло, интуиция упорно молчала, поэтому Федя даже приблизительно не мог представить дальнейшего развития событий.
«А если эти… строители… вернутся, то как их останавливать? Что делать? Ведь их даже полиция не остановила!»
На всякий случай он достал из стенного шкафа увесистую ножку от табуретки и поставил её на видном месте. В качестве оружия сгодится. Но как себя правильно вести и стоит ли вообще вмешиваться в эту историю, Фёдор так и не определился...
ГЛАВА 4
На следующей неделе, по пути на работу и с работы, Федя постепенно установил, что речь всё-таки идёт о ближайшем к нему деревянном доме. Правда, он нигде не заметил табличку с адресом, но сверился по соседним адресам. Это был солидный двухэтажный дом, уже старый, тёмного цвета – то ли некрашеный, то ли краска выцвела со временем. Большую территорию вокруг дома (вероятно, около двадцати соток) окружал высокий деревянный забор зелёного цвета. На заборе, со стороны переулка, Федя обнаружил огромную вмятину, оставленную, судя по всему, экскаватором. Кстати сказать, утром в некоторых местах около забора теперь стояли машины, и сначала Фёдора это раздражало, но потом он сообразил: жители соседней многоэтажки специально ставят туда машины, чтобы к забору не подъехала строительная техника. То есть, как бы, помогают чем могут.
Въездные ворота выглядели совсем неповреждёнными – наверно, их починили сразу после окончания инцидента. Находились они со стороны, максимально удалённой от Фединого дома, поэтому он при всём желании не сумел бы увидеть, что творится у ворот – обзор ему закрывали не только деревья и листва, но и сам этот деревянный дом.
Федя не знал, как чувствует себя Екатерина, проживающая теперь, по её словам, «на осадном положении». Но быстро сообразил, что его собственная жизнь испортилась всерьёз и надолго. Услышав любой подозрительный шум на улице, он тут же непроизвольно подскакивал к окну и начинал смотреть, что происходит. Он понимал: если строители приедут снова, то ему надо будет как-то реагировать, тем более что Екатерина уже знает его номер мобильника и, скорее всего, сразу позвонит. А как правильно реагировать, если на этот конфликт даже менты не реагируют?
Одним словом, Федя ощутил свою персональную ответственность за происходящее. И это ему крайне не понравилось. Он ненавидел любую ответственность. Он не привык ни за что отвечать. Этого только не хватало!
Вдобавок ко всему он заметил невероятное: у него пропало желание возвращаться с работы домой. Такого с ним совершенно точно не было никогда.
Между тем, с Екатериной он продолжал общаться. Уже в понедельник 21 мая он ей снова позвонил, отыскав ещё пару инстанций, куда можно было пожаловаться. В ответ она сказала, что её сразу отфутболили в Управлении собственной безопасности полиции – туда она звонила, чтобы сообщить о бездействии полицейских. В последующих разговорах Федя постепенно выяснил всю подноготную этого дела: оказалось, что строители (как бы их лучше назвать… в общем, бизнесмены-жулики) обманным путём приобрели права на кусок земельного участка вокруг дома.
– До 1994 года половиной дома владел мой дядя. Потом он продал её моему дедушке и переехал. По тогдашнему Земельному кодексу нельзя было продать землю отдельно от расположенного на ней строения, поэтому мой дядя лишился и прав на земельный участок, привязанный к дому. Это подтверждается регистрацией в ПИБе – проектно-инвентаризационном бюро – и квитанциями из налоговой инспекции. Договор купли-продажи был зарегистрирован нотариально, есть расписка, что дядя претензий не имеет. Затем, в 1997 году, изменилось законодательство, и для любых операций с землёй стало необходимо свидетельство, выданное регистратором. Мы про это долгое время ничего не знали – по крайней мере, я ничего не знала. Я тогда ещё в школе училась. Но в 2010 году, когда я попыталась получить это свидетельство, выяснилось, что регистратор готов его выдать только по результатам судебного решения. Пришлось устраивать формальный суд. Мой дядя на суд не явился, и решение вынесли в мою пользу. Но через несколько месяцев дядя вдруг потребовал пересмотреть дело, заявив, что «дом продал, а землю не продавал». Начался новый судебный процесс, который я проиграла, причём у меня есть подозрение, что мой юрист специально провалила дело. На основании нового судебного решения мой дядя получил долю в праве собственности на земельный участок и тут же продал её двум бизнесменам. Один из них – директор агентства недвижимости, а кто второй – точно не знаю, скорее всего, просто бандит. Продажа была проведена с правонарушениями, без указания обременения права собственности и без уведомления сособственника, то есть меня. По факту этой сделки, так же как и по факту первоначальной регистрации, я подала дополнительный иск, который сейчас на рассмотрении. Но эти двое, не дожидаясь рассмотрения исков, попытались выгнать меня отсюда. Пока они предприняли три попытки, а в промежутке между первой и второй ещё успели отравить моего сторожевого пса. Первый раз, в апреле, они перелезли через забор, проникли на участок и сказали, чтобы я уезжала. Второй раз, 12 мая, они снова перелезли через забор, открыли изнутри ворота и хотели заехать на машинах, но нам удалось их не пропустить. Третий раз, 17 мая, они подготовились как следует: приехали не меньше десяти человек в сопровождении строительной техники. Наверно, мне даже повезло, что я получила травму, если можно так выразиться – ведь они совершенно не боялись полиции и не отреагировали на её появление, но испугались приезда «Скорой». Вот так обстоят дела на сегодняшний момент.
– Нехороший расклад. А вы что, одна живёте?
– Сейчас мне пришлось пригласить друзей, они у меня дежурят. Иначе бы меня прогнали отсюда ещё 12 мая. А вообще, да, живу одна.
– Ну а как же... родители?
– Мои родители погибли в автокатастрофе,
