Карма

Карма
…………………………………..
Антон никогда не верил в мистику. Нет. В то что есть непознанное и необъяснимое наукой, не сомневался. Но, мистика… А ведь именно она, ворвавшись без спроса разрушила, казалось устоявшийся быт. Трудно поверить, но ещё труднее оказалось её принять. Сейчас. Сидя на отдалённой скамейке, среди высоких, отбрасывающих тень деревьев старого больничного корпуса «нервной» лечебницы, по просьбе лечащего врача решился поделиться своей историей с журналистом. Врач уговорил его выговориться, не нести в себе этот груз. Отпустить его.
Журналист, приятный сорокалетний мужчина, не торопил.
-Можете не рассказывать то, что вам неприятно. Я ведь в прошлом врач и понимаю. Как вам нелегко.
-Да, нет. -Антон устало откинулся на спинку скамьи. -Если решил… То расскажу. Как есть. Я ведь думал, что сошёл с ума. Но я не сумасшедший. Меня всесторонне исследовали.
-Я знаю, -спокойно согласился журналист, -просто сильный душевный стресс. Иначе вы бы здесь не лежали. Можно я включу диктофон?
-Конечно. Раз решил… Конечно. Я работал менеджером в небольшой фирме. Не шиковал. Но всё шло неплохо. Жена… В общем. Как у всех. Старался честно делать своё дело. Я вообще человек не конфликтный. За что мне всё это?!
-Не волнуйтесь, -журналист протянул ему бутылку с минеральной водой.
-Нет. Благодарю. Просто нелегко вновь вспоминать. Первый раз это случилось чуть больше года назад. Приснился страшный и неприятный сон. Свеже насыпанный большой могильный холм. Какие-то люди разгребают рыхлую землю, а там куча разной одежды, обуви, детские игрушки. Ни лиц, ни конкретного места я не видел. Неприятный сон. Но через какое-то время он навязчиво стал возвращаться, всё расширяясь в деталях. Сначала подумал, что военную хронику возможно видел. Вот мне и приснилось. Но это стало происходить всё чаще и чаще и начало настойчиво сводить меня с ума. По крайней мере я так ощущал. Затем. Стал видеть и лица обречённых… это ужасно. Не передаваемо. Вы считаете меня психом?
-Нет. Что вы. Но этот эмоциональный фон должен был быть чем-то вызван.
-Но я-то не знал чем! Дальше, больше. Я видел. Как убивали людей, но отчего-то не видел тех, кто убивал. Только размытые тени.  И, это становилось всё чаще. Я уже боялся засыпать. А когда проваливался в недолгое забытие, жена говорила, что кричал и пугал её.
Рассказчик тяжело вздохнул. -Как вы понимаете, это долго продолжаться не могло. Я ходил по врачам. Но никакой аномалии у меня не обнаружили. Снотворное. Ещё быстрее погружало в кошмар видений.  На работе стал нервным, невнимательным, начал срываться на коллегах. Успокоительные лекарства так же ни к чему не привели.
-Простите, журналист сделал паузу в записи, -как вы с этим справлялись?
-Никак. Как я мог с этим справиться? Видения каждую ночь настигали меня.
-Хотите сигарету? -журналист протянул Антону пачку.
-Пожалуй. Спасибо. Антон закурил, затем пристально посмотрел в глаза интервьюеру. -Представляете, как это жутко? Каждую ночь. Вряд ли.
-Может вам отдохнуть?
-Нет, я здесь уже достаточно отдохнул. Давайте продолжим и покончим с этим. Вот вы, верите в реинкарнацию? Если не души, то какой-то генной памяти?
-Честно говоря, -смутился журналист, -наука это отрицает. Хотя, сколько ещё необъяснимого, с чем мы раньше не сталкивались вдруг входит в нашу жизнь. А вы верите?
-Приходится, -глубоко затянувшись Антон затушил сигарету. -Приходится верить. Хотел ухватиться за что-то связывающее всё это. Это…Хоть какую ни будь подсказку. Какие- ни будь узнаваемые места, надписи. Хоть что -то.
-И?
-Кроме времени предположительного действия, ничего. Война, обрывки. Но никаких лиц, ни их формы, ничего. Но это поверьте, не бред. У меня психических отклонений, как я уже говорил, после многих проверок не обнаружили. А я, просто сходил с ума. Даже сейчас, вспоминая пробирает ужас.
-Я вас понимаю. Хотя, это действительно невозможно понять.
-Да, не просто, но вы мне верите?
-Приходится. Мне ваш врач, а он очень компетентный учёный, подтвердил.
-Да, -вздохнул Антон, -он почти полгода обследовал меня. Да и не он один. Постепенно я стал замечать некоторые детали окружающие мои видения картины. Они стали появляться, но очень редко. Малыми как бы дозами.
-И что вам удалось увидеть? Извините, вам, , тяжело вспоминать об этом. Может прервёмся?
-Нет, мне необходимо всё рассказать. Так Игорь Моисеевич посоветовал, мой врач. Всё рассказать и тогда… это возможно отпустит меня. Возможно. А тогда я с головой погрузился в интернет, пытаясь в документальных хрониках и фотографиях отыскать хоть какую -то подсказку. Родственников практически никого не осталось из того поколения. Последний дед умер в хосписе. О его судьбе я только знал, что он пережил войну. Но где и как никто из оставшихся сказать не мог. А он избегал говорить о ней. Вы ведь знаете, что немногие хотели вспоминать это время. Я уже решил, что он или кто- то из близких в плену или в концентрационном лагере был и его память каким -то образом слилась с моей. Уже во всё был готов поверить. Во всё. Как уже сказал, погрузился в изучение материалов. Больше ни о чём думать не мог. Ни о доме, не о работе. И панически боялся прихода ночи. Изматывал себя, чтобы подольше оттянуть сон. Но природа брала своё и я вновь окунался во весь этот ужас.  Не буду вам описывать всё, что видел в деталях. Но если хотите, записи есть у моего врача.
-Я ознакомился. Он, как я понял, с вашего согласия предоставил их мне. Как вы могли с этим жить?
-Сам не знаю. Но это была уже не жизнь. Ад. Если и не стал полным психом, то неврастеником однозначно.  Теперь легче. Терапия всё же помогла. И когда я всё узнал, пытаюсь с этим как -то жить. Но, по порядку. Ведь так?
-Да, если можете.
-Могу. Должен смочь. Понимаю, что так долго продолжаться не могло. Я ведь и окружающих меня вверг в этот Ад. Жена в итоге не выдержала. Ушла. Наверное, так даже лучше. Иначе и она не избежала бы клиники. С работы уволили. Стал подрабатывать случайными заработками. Лишь бы не лишиться квартиры и компьютера, через который надеялся отыскать ответ. Любой. Только бы покончить со все этим. Только бы наконец уснуть.
-Вы устали?
-Устал. Очень. Но, продолжим. Как я сказал, начали изредка появляться некие указатели. Сначала увидел явно деревенское строение. Не знаю, Белорусия или Украина, но точно где -то у нас. Затем большую скирду сена и…опять трупы, много…
-Но лиц, стрелявших не разглядели?
-Нет. Только расплывчатые тени. Однажды увидел табличку с названием. Записал, чтобы не забыть. Это оказалось небольшое местечко в Украине. Там во время войны каратели уничтожили много народа. Затем отыскал городок в Литве. Но никак не мог связать всё это со мной. Затем, по фрагментам и фото, лагерь Треблинка. Вот так постепенно я сходил с ума. Пока не попал в эту клинику к Игорю Моисеевичу. У него оказался друг психиатр и предложил мне глубинный гипноз. Ну, а я был готов на всё. Под гипнозом я описывал всё, что видел, но почему я это видел ответа не было. Пока Игорь Моисеевич не помог. Через спецархив. Как он это добился, не знаю. Но, добился. Но, видимо не зря говорят о карме. Это не бред, поверьте.
-Приходится верить, -журналист поменял в диктофоне кассету. -Дождь, кажется, собирается. Вы не хотите пройти в помещение?
-Нет, тут спокойнее. Да и что дождь? Он, как очищение. В итоге я узнал то, что вряд ли хотел бы узнать. Но когда подходишь к черте, надо или перешагнуть через неё, либо скатиться вниз. А вниз скатываться я уже не мог. Мой дед, тот, что в хосписе умер был полицаем. Нет, не карателем, так, на подхвате, но… Дайте ещё сигарету.
-А вам можно?
-Мне? Да разве это важно? Важно, как с этим жить.  Спасибо. Это теперь, с вами я говорю об этом почти спокойно. А первое время… Фамилию его я называть не буду. И откуда родом. Пусть ни на кого из возможных родственников не упадёт эта чёрная тень. Они ведь не виноваты. Второй мой дед до Кёнигсберга дошёл. Трижды ранен был. Да что об этом…
- Не беспокойтесь. Никаких имён, обещаю.
-Я ведь жить не хотел. Вдруг и во мне его гены. Я о предательстве. Ведь и сейчас, когда относительно спокойно, разве можно предугадать, как поведёшь себя если… Ну, вы понимаете. Есть явные негодяи, это понятно. Но вот допустим вполне нормальный человек, порой даже уважаемый, а перед выбором становится зверем. Вдруг и у меня этот проклятый ген?  Сидит тихонечко и дожидается своего часа? Вдруг?!  А я не хочу. Понимаете, с этим жить не хочу!
- Успокойтесь. Не думаю, что такое передаётся. Тем более время такое было, смутное. После репрессий, Гулагов.
- Причём тут время? Но человек или нелюдь решает не время, пусть самое страшное, а он сам. Деду было семнадцать лет. Не репрессий, ни прочего он не знал. Застал краем. Я его дело читал, копию. В массовых казнях лично не участвовал, но был на подхвате. Разве это оправдание? На подхвате… Пошёл ведь. От страха или дурости, подлости или по иным причинам, разве это важно или оправдывает? Он там был…он причастен. Вот после войны срок в лагерях и получил. Отсидел, вернулся. Тогда многие из этих вернулись. Женился.
-А как же…
- Мои видения? Внуки не отвечают? Нет коллективной вины? А она есть. Есть. Как и проклятие свыше до третьего колена. А я и есть, третье.
-Но вы ведь не можете отвечать за то, что совершили не вы.
-Видимо могу. Теперь точно знаю, что могу. И отвечаю. Хоть знаю теперь за что. А видел я, как мне объяснили, такие случаи были, через его глаза. То, что видел он. Это необъяснимо, но факт. Так Игорь Моисеевич и сказал. Зафиксированы в мировой практике такие единичные факты. Наука объяснить не может, но есть видимо высшая сила, которая не хочет, чтобы это забыли, отрицая и повторилось вновь. Карма. Ничто не проходит бесследно, не теряется во времени.
-Как глобальный компьютер.
-Что? -не понял Антон.
-Есть такая теория глобальной космической сети, где ничего не исчезает. Спиральной памяти. Там всё добро и зло хранит и иногда аккумулирует вселенная. Это происходило во все века. Повторялось, часто усиливаясь в той или иной форме.
-Но как с этим жить? Как?!  Когда обрушивается на тебя?  Молчите? А я вынужден жить с этим и найти способ изменить карму тем, придёт после меня. Игорь Моисеевич через своих знакомых нашёл мне работу в фонде «Милосердие». Я ведь на следующей неделе выписываюсь. Но он, доктор обещал всегда быть на связи. Я сделаю всё, чтобы изменить карму. Всё.
= Вы её измените, не сомневаюсь. Наверно, это не знаю уж откуда, сигнал.
-Какой сигнал? - Антон устало прикрыл глаза. Какой?
=Вас, пусть и так жестоко выбрали, чтобы что -то изменить в мире. Не только лично в вашем. Вы прошли через боль и, не знаю, как правильно сказать, чтобы боли вообще стало меньше. Один человек не изменит мир, но, если каждый из нас хоть что- то для этого сделает, боли станет меньше. Должно стать.
-Вы об этом напишите? Только имя…
- Я ведь пообещал.
-Пусть будет, допустим, Антон. Мне сказали рассказать вам всё, и оно отпустит. Но разве такое может отпустить? Хотя, знаете, мне уже почти неделю не приходят сны. Никакие. А вот и дождик пошёл. Прощайте.
Журналист спрятал диктофон. -Спасибо. Я понимаю, как вам непросто дался этот разговор.
-Прощайте. Антон встал со скамьи и не оборачиваясь, медленно пошёл к лечебному корпусу.
Мелкий дождь обволакивал его удалявшуюся, чуть сутуловатую