Ветер вперемешку с мокрым снегом делал свое дело. Тело постепенно остывало, несмотря на теплую одежду. Холод пробирал до озноба, трясло так, как будто внутри него был вибратор для трамбовки асфальта. Хотелось быстрей добраться до тепла, домой, улечься в горячую ванну... Где его дом?
Все это в прошлом... в далеком прошлом и вернуться в него нет ни какой возможности, дважды в одну и ту же реку войти, еще не удалось ни кому. Глаза закрывались, усталость брала свое. Кто он теперь в этом мире? Беглый? Человек вне закона? Заблудший в своих исканиях – странник. Наверное, всё вместе. Как теперь жить? Впереди блеснул огонек, похоже, что возможность отдохнуть стала обретать вполне ясные очертания. Дом стоял на отшибе деревни. Неясное очертания теней в доме наталкивало на мысль, что здесь ему вряд ли будут рады. Но выбирать не приходится, и он постучал легонько в окно. Занавеска поплыла в сторону, и на него глянуло испуганное детское лицо.
Резкий крик: «Мама!» - прорезал тишину.
Дверь в дом приоткрылась и на пороге появилась, довольно статная женщина в накинутом наспех платке.
– Кто здесь? - увидев незнакомого мужчину, вся напряглась, но позвала зайти в дом. Переступив порог дома, он понял, что здесь его никто не предаст, не сделает ничего плохого. Женщина помогла снять с него верхнею одежду и предложила сходить в баню, благо дело та еще не остыла от купания сына перед сном. Отказываться было смешно и он, конечно, согласился. Она принесла в предбанник полотенца, широкую длинную рубаху. Оденетесь, когда выкупаетесь, а вашу одежду я состирну и проглажу. С этими словами она оставила его одного.
Какое это было блаженство париться и обливаться горячей водой. После мытья он одел рубаху и вернулся в комнату. На столе стоял большой медный самовар, в вазочке лежали пирожки. Пейте чай, с пирожками, спиртного в доме не держу. Я Вам постелила на диване. Спокойной ночи. Раздевшись, он лег в постель и стал смотреть в потолок. Жизнь это калейдоскоп, постоянно меняющий картинки. Порой даже не понятно к чему они, с чем связаны. Разрозненные рваные кусочки, отколотые от судьбы. Эта женщина, ребенок, теплая постель... Все это было чем-то эфемерно знакомым, узнаваемым...
Проснулся он запаха сдобы, на столе стояла полная тарелка ватрушек с творогом. Хозяйка позвала его завтракать. Сын хозяйки уже с аппетитом уплетал ватрушку, шумно прихлебывая из большой кружки чай. За что ему это? Чем он заслужил такое отношение? Она даже не знает кто он такой, что у него за плечами? Каких дел он наворотил в своей жизни? Хозяйка присела рядышком за стол, налила себе чаю и тихонько сказала:
– Можешь пожить у меня пару дней, пока наберешься сил, ни о чем я тебя спрашивать не буду. Сам расскажешь, если найдешь нужным. О себе скажу, что я вдова, живем мы с сыном вдвоем ни кому не завидуем. Вдовья жизнь не сахар, но я на судьбу не ропщу. Иной раз и всплакну ночью, ну так слезы облегчают душу.
Прошло два дня, погода успокоилась, выглянуло солнышко, ярко играя на боках самовара. За эти дни он так и не рассказал о себе ничего, наколол дрова, сложив их в аккуратные поленницы, натаскал воды в баню про запас, подправил покосившийся забор, навел порядок в сарае. Делал это с открытой душой и улыбкой, понимая, что уходить не хочется, но и не уйти он не может. Он так и не знал, как звать хозяйку, а пацанёнка она звала Федей. Рано утром следующего дня, он встал, оделся, взял свои вещи и ушел, не простившись, куда неизвестно… своей дорогой. А ведь он мог попытать свое счастье, и сделать счастливыми других, но не сделал этого.
Трудно ответить на этот вопрос. Он видимо просто испугался, что не сможет дать им счастья.
Правда, концовка с ответом не логична. Вопроса то не было.