«…А на кладбище так спакойненько
От общественности вдалеке,
Всё культурненько, всё пристойненько,
И закусочка на бугорке».
(Михаил Ножкин, песня)
– Здрасьте, Клавдия Ивановна! Наше вам с кисточкой… Хорошо Вам? Надеюсь, что так. Душа ваша здесь упокоилась. Тишина вокруг, птички поют, зелено. Красота!.. Разве Вас забудешь. Денег перехватить, подзанять – это только у Клавдии Ивановны. Помню под Новый Год, приезжаю из командировки, а с порога испуганная жена. В квартире судебные приставы с понятыми (соседи мои) и описывают имущество – холодильник, телевизор… Я к жене, – скажи хоть соседям, что я не какой-то там преступник, а то подумают бог знает что... Вылетело из головы, что за месяц до этого меня Роспотребнадзор оштрафовал на кругленькую сумму – за отсутствие должного контроля санитарного состояния пищеблока. А детям, – их у меня двое, мультики смотреть где?! Под Новый Год! Если бы не вы!.. Безотказная вы наша! К сожалению, бескорыстные, отзывчивые люди перевелись ныне!..
– А вот и вы, дорогой Пал Палыч? Годы-то, как летят!.. 10 лет!!! Во как! Ловлю себя на мысли, что здесь у меня знакомых и друзей больше, чем в моём житье-бытье…
По городу иной раз идёшь, особенно в разгар сезона. Народу тьма, а поздороваться не с кем. С супругой ползём по набережной, запруженной толпой отдыхающих, а я вздыхаю:
– Хоть бы знакомую собачку встретить.
– Зачем? – спрашивает жена.
– Поздороваться будет с кем.
– Шутишь как всегда?
– Да какие тут шутки…
– Привет, сосед! Ну как ты там? Извини, виноват сам. Пить надо было меньше. Все пьют, но как-то со смыслом, без фанатизма. Ты же знаешь, я сам сухое красное вино люблю – с чёрным хлебом и сыром «Пармезан». Но по пятницам, в конце недели – сам Бог велел. Тебя поминаю, как положено. Анекдоты твои, от которых гости «заходились» и по полу катались, помню, очень уж хороши были!
– …Иван Петрович?! А Вы-то когда успели?.. Надо же! Вот так клюква!.. Никто и не позвонил даже… Судя по дате, всего месяц прошёл. А мы за неделю до этого с вами лаялись по поводу значения рифмы и ритма в стихах, какая из них имеет большее значение для поэзии. Помню, что не пришли ни к какому выводу и разошлись – раздёрганные и злые. Зря, видимо, лаялись. Простите, если что не так …
– Светуля, салют! Давненько не заглядывал!.. Сама должна всё понимать «Светик-Семицветик». На кладбище ходим с женой. При ней неудобно. Не скажу же ей, что ты результат грехов моей молодости. Причём, не самой плохой её части… Просто судьба распорядилась, и для тебя в моей жизни места не осталось. Дороги наши разошлись, а приятные воспоминания остались и нет-нет будоражат…
– Сергею Сергеичу моё почтение!.. Помню, помню, как вчера, приснился такой моложавый, подтянутый. С настроением! Я как всегда многозначительно: «Сергей Сергеевич! Пора начинать!». Взрыв смеха зависает в воздухе. Ребята понимают, – о чём речь… «Пора начинать» означало, что возраст Сергея Сергеевича мы, молодые, понимали так – долг свой вселенский перед Богом он исполнил. Все три дела: построил дом, вырастил сына, супружеский долг выполнил – сполна. Пора начинать! Это всё, чтобы раскрутить старика на выпивку. Сергей Сергеич сердится, ворчит, но быстро сдаётся. И мы идём в ближайший «чипок» пить пиво.
– А это что ж такое монументальное?.. Кому?.. Читаю: «Нашему незабвенному… Нет больше горя, чем горечь утраты…». Эпитафия моему начальнику, представляете! Ах ты, боже мой! Моему директору Н.! Изрядная сво..чь при жизни! – сколько людей хороших от него пострадало. А попробуй на кладбище что-то сказать или подумать даже! О мёртвых либо хорошо, либо никак. А в голове зараза крутится: «Здесь под мраморной плитой спит покойник непростой, а большая шишка! Тут ему и крышка!». Не помню чьё. Понимаю, что не к месту, ну уж извините!
А вот и Колян, друг по жизни. К тебе, к тебе, дорогой… Столик, скамеечка, всё как полагается. Хорошо!.. Я с коньячком, – и конфетка вот, для закуси. Давай-ка, вспомним перипетии минувших лет!..
Вот так и хожу меж крестов, надгробных плит и думаю: «Чего всё гребёшь и гребёшь под себя? Не смотришь ни на время, ни на здоровье, ни на… Чего ради? Туда забрать с собой точно не дадут. Да и нужно ли оно, это добро, там? Прочитал тут одну «умную» книжонку про то, как один инженер помер. Было ему за семьдесят, когда представился. Оказался на облаках голый, а на тесёмочке на шее мешочек, в котором мелочь звенит. Это, так сказать, то, что он заработал своими праведными делами. Озирается вокруг – на что опереться, чем своё … место прикрыть. Только подумал – костыль в руке, повязка на бёдрах, а денежек-то в мешочке поубавилось! Во как! Оказывается, и там без них никак! Если таким образом, то и торопиться туда не следует.
Сначала подзаработать бы. Где праведных дел столько набрать, за которые хорошо платят, и платят ли вообще? Так что, любезные, я пока присоединяться к вам, при всём уважении, погожу!..
|