задачей было спасти кошку. Приехал сын, мы вместе с ним поехали в аптеку, купили все необходимое для кошачьего лечения.
Два дня кошка лежала в прострации, завязанная в попонку. В первую ночь, еще под остатками наркоза, пыталась вскочить и куда-то побежать, ударялась о стену, падала, потом успокоилась, прижалась к своей грелке и лежала. Лежала почти неподвижно двое суток, отказываясь от еды и питья, практически безропотно вынося ежедневные уколы утром и вечером, которые мы сами делали ей, лежала, отстраненно уставившись в одну точку. Через двое суток попила немного молока с разведенным в нем сырым куриным яйцом, еще через сутки съела пару креветок – самый главный и самый редкий кошачий деликатес. Понемногу начала осваиваться, перемещаться по квартире в попонке. Дорогу к туалету ужу осиливала самостоятельно, в первые дни мы поставили лоток рядом с ее лежанкой, прямо в комнате. Что-то, видимо понимала, против уколов сильно не возражала, попискивала, а потом даже и подмурлыкивала. И моя аритмия постепенно ушла. И как бы повернулось все это, не останься я тогда дома.
Через неделю пригласили того же доктора снять швы, еще через три дня сняли попонку и закончили все уколы. Кошка оклемалась, стала много есть, заметно поправилась. Лето по-прежнему проводит на даче, также залезает в дом через форточку на первом этаже. На забредающих котов смотрит с легким презрением. Имя у кошки – самое простое – Муся. Иногда уважительно – Мурляндия.
Шли годы, появлялись внуки, на младенческий плач Кошка реагировала очень болезненно, как будто это плакали её собственные котята. Пару летних сезонов провела в городе, потому что на даче норовила забраться в кроватку к младенцам и не понимала, почему такое поведение совсем не одобряется людьми.
Последнее в своей кошачьей жизни лето, лето 2017-го, Кошка провела на даче, жила со мной в одной комнате на втором этаже, ей было очень трудно забираться по крутой лестнице, но она делала это каждый день, обязательно ходила гулять, по-прежнему любила греться на крылечке в солнечные дни. Уже тогда начались проблемы с кошачьим здоровьем, ела много, но еда не усваивалась, совсем небольших размеров Кошка стала совсем невесомой. Осенью вернулись в город, Кошке становилось всё хуже, рвало каждую ночь, она переживала очень сильно, заглядывала в глаза, извиняясь за наши ночные подъемы. А потом из-под хвоста потекла кровь. Кошка, наверное, всё поняла сама. Начала искать место, где бы спрятаться подальше, чтоб совсем уйти. И ещё одно, самое сложное решение в её кошачьей жизни пришлось нам принять – позвонить ветеринару. Достали переноску, в ней Кошка обычно путешествовала на дачу, но силой загонять не стали, она сама пришла и села рядом, дахе не легла, хотя видно было, как ей было тяжко. Когда в дверь вошел ветеринар, Кошка потянула носом воздух и сама всё поняла, по запаху, по ауре, которая вошла вместе с этим человеком.
Прощай, Мурляндия, ты подарила нам 17 лет своей доброй кошачьей жизни, которую мягко прошагала своими серыми маленькими лапками… Твои портреты украшают стены дачного дома…
