Проказы Бармалея гл. 3

                                            Глава третья                  
     
                                  Кто ходит в гости по утрам?

   Домой Виталик добирался пешком, сделав большой крюк; а что делать, бешеной собаке десять вёрст не расстояние.
   По пути то в одном, то в другом киоске он покупал бутылочку пива, под ненавязчивое похмелье думать легче и приятнее. Присаживался рядом на скамеечку, медленно сосал прохладный напиток, вносивший в пьяный ум трезвую струю, курил и думал о своём новом знакомстве. То, что выгорит или нет с вновь обретшейся пассией, он не думал. В итоге любая крепость сдаётся после осады. Только очень долгая осада не очень приятная перспектива. Или расхочется, коли кочевряжиться будет, или сам придёшь к какому-нибудь логическому выводу, построенному на противоположностях и гиперболах.
   Как долго не виться стёжке-дорожке, а она упирается в дверь здания. С удивлением Виталик обнаружил сей конфуз, но делать нечего, пора лечь и отдохнуть от дежурства. Приятного дежурства со всех немыслимо представляемых сторон. Мысли о сне прогнали прочь видение таинственной незнакомки. Встреча в автобусе отошла на задний план. Желание зарыться в подушку с головой и укутаться в одеяло побороло все остальные желания.
   Придумывая ту или иную умную мысль или высказывание, наш народ находился не на высшем этапе образования; большинство гениев от сохи и орала не могли писать, но та частота, с какой они выпускали в мир пословицы и поговорки может позавидовать самый разумный филолог, постигший науку формирования предложения от низа до верха.
   Вот как не поблагодарить народного гения, который сказал однажды в пору принятия какого-то сложного решения, над которым бился не один принц датский, мол-де, мы предполагаем, а бог располагает.
   Так случилось в нашем случае.
   Едва Виталик переступил порог общаги, перекинулся парой слов с дежурной, древней, как русские народные сказки и былины, бабулей, помнившей ещё первого директора предприятия, которого за год до войны посадили за трату народных средств не по назначению. Едва поднялся на неописуемую высоту третьего этажа, предвкушая сладкий сон и отдых, здоровый во всех морально-этических отношений, как в его дверь раздался тихий условный стук. Так скрестись в дверь, могли два человека: Светка-африканка или дядя Витя, последний под сильным градусом. Кого бы предпочтительнее хотел увидеть за дверью, Виталик не определился и с фатальной неизбежностью испорченного сна повернул ключ в замочной скважине.
  С фатальной неизбежностью, идущего на казнь преступника проскрипел всеми составными деталями замок, с трудом провернулся ключ, проявляя нешуточное сопротивление. Медленно, со скрежетом несмазанных петель приоткрывается бесшумно хлипкая филенчатая дверь, с обеих сторон обшитая дерматином с войлочной прокладкой для тепла и звукоизоляции. А за ней, во всей красе – ну кто бы мог сомневаться – стояла Африканка в непривычном, облегающем телесные прелести коротком, чуть прикрыт лобок, халатике с местной барахолки, а в шикарнейшем халате – мешок с прорезью для головы с просторными рукавами – из дорогущей ткани, на взгляд, парча, все пуговицы, большие и обшитые той же тканью, застёгнуты.
   Африканка заглянула в комнату поверх плеч хозяина. – «Привет, Виталик! Ты дома?» - «Свет, а кто перед тобой?» - Виталик хотел пощёлкать перед её лицом пальцами, да передумал. – «Да мало ли, вдруг дружка покувыркаться с подружкой на ночь пустил, пока сам на работе, а тут я заявляюсь», - Света продолжала изучать пространство комнаты через плечо Виталика, встав на цыпочки. – «Что надо, Света?» - стараясь говорить мягко и учтиво, без напора, спросил Виталик. – «Ты один?» - снова полюбопытствовала Света с ослиным упорством. – «Вдвоём». – «Да ну! – Светка вытянула голову, пытаясь опять-таки что-то рассмотреть в наполненной сумраком комнате, Виталик держал её на пороге, - а с кем?» - «С тобой», - съязвил Виталик. – «Со мной?! – удивляется Света, - так я только пришла!» - «И я только что был один». – «Философствуешь всё, умничаешь! – улыбается Света и гладит Виталика по голове, - Шопенбауэр ты наш». – «Шопенгауэр», - поправляет Виталик. – «А по фигу, мне с ним не спать», - простецки заявляет Света. – «Он умер». – «Надо же! – Света округляет глаза, они увлажнились, глядишь, и заплачет вот-вот. - И давно?» - «В позапрошлом веке». – «Жалость-то какая!» - тяжело вздыхает Света. – «Так ты зачем пришла?» - «Виталь, ты чо не в духе?» - «Не выспался. Работал». Светка заржала, проходя в комнату, пододвинув хозяина: - «Наслышана, как вы работаете и как потом усердно от безделья умываетесь». – «Зачем пришла?» - «Что ты заладил, Виталя, зачем пришла, да зачем пришла. Соскучилась». – «Да ну!» - вскликнул Виталик. – «Хуй тебе согну! – парировала Света ему в тон. – Все вчера на радостях упились. Выходные-то длинные. Чо делать, как не водку пить!» - «В кино сходить». – «Оглох, Виталя? Говорю же, упились, черти, спят мертвецким сном. Тьфу, чтоб не сглазить, - Света постучала пальцем по столешнице. – Поболтать даже не с кем». – «Скорее, не у кого хуй пососать», - предположил Виталик. – «Грубый ты! – капризно надула губки Света. – Вот не поверишь, с утра в рот не брала!» - она широко раскрыла рот, демонстрируя красивые губы и ровные ряды здоровых белых зубов, пошевелила мышцами лица, затем сложила губы в «утиную попку». – «Вот так потеря для прогрессивного человечества! - съязвил Виталик,  - с утра хуй не пососала!» - «Я этот процесс называю иначе, - Света уселась в кресло возле кровати, поглаживая пальчиками толстый коричневый плед, - брать интервью. Культурно и изысканно». – «Ладно уж, бери, - Виталик стал перед Светой, - интервью». – «Нет!» - «Что нет?» - «Всё сделаю сама, - Света убрала руки Виталика от ширинки и запустила правую руку ему за пояс и сразу нашла искомое. – Что-то он вялый». – «Не в настроении». – «Уж в чём-чём, а в поднятии настроения я дока! – взвизгнула от удовольствия Света, начавши левой рукой освобождать чресла Виталика от тесного плена просторных джинсов; брюки соскользнули на пол, звонко стукнула металлическая пряжка о пол, - поднимем ему и тебе не одно настроение!» Двумя руками Света стянула трусы Виталика до колен и взяла немного увеличенный в размере член в рот: - «Ага, встаёт, поднимается, в нёбо упёрся!» Виталик поначалу покачнулся от нахлынувшего волной наслаждения, закрыл глаза, положил ладони на голову девушки, запустил пальцы в мелкие от природы и жесткие от неё же кудряшки и начал поглаживать. – «Ого! растёт в размере настроение!» - Света придвинулась к краю кресла и активно задвигала головой, то напрягая, то расслабляя губы. Виталик снова ощутил волну, от первой она отличалась экспрессивностью и напором, какому подвергся организм от макушки до копчика. – «Удивляюсь, Света, твоей способности болтать с хуем во рту!» - «Пососи с моё, - не выпуская член изо рта проговорила Света, - ещё не тому обучишься!» Виталик содрогнулся тазом, ему вдруг захотелось вырвать хуй из орального рабства, дать ему свободу выбора и прочие демократически-сексуальные прелести и извращения, но Света категорически воспротивилась, сжала зубы вокруг головки, вцепилась пальцами в ягодицы: - «Не балуй, Виталя!» И Виталик сдался, вспомнил слова из песни про то, что если женщина просит, отказывать не прилично, и проговорил, сбивчиво-прерывающейся скороговоркой: - «Нет уж, Свет, спасибо! Соси сама!»
   Виталика снова резонировало по всем клеточкам-атомам тела, Света губами обволокла его головку губами и с напором заработала кончиком языка по вершине шляпки грибочка, возбуждая и не без этого возбуждённые нервные окончания, стараясь проникнуть им в уретру: - «А я чем занимаюсь? Не мешай!»
   Последовавшее следом Виталик помнил плохо. Память не слушалась. Отказывалась открыть кладовую воспоминаний, чтобы не травмировать разнежено-расслабленную психику хозяина. Он и старался, но один туман стоял перед закрытыми глазами. Туман клубился, то серый, то красный, то вообще в полной цветовой природно-химической палитре, из буйной смеси так и не сложилась чёткая картина, как бы этого Виталик не хотел.
   Его тело мягко отзывалось по нежные поцелуи Светы. Она едва-едва прикасалась влажными губами к шее, или водила язычком по ушной раковине, мурлыча от удовольствия; сектор действия ограничивался лицом, шеей, плечами.
   Расслабленность так и вовлекала в тайное пограничное желание подсознания ускользнуть во владения Морфея и легально остаться на его территории хоть какое-то отпущенное ему природой время. И Морфей откликнулся на его просьбу. Поднялся пограничный шлагбаум и огромные пространства открылись взору Виталика.
   Виталик мчался с высокой снежной горки на санках.
   В лицо летела снежная крупка, ветер развевал выбившиеся из-под вязаной шапочки мокрые волосы, остужал разгорячённое лицо; горка казалась бесконечной. Езда завораживала. Любые впадины и бугорки Виталик ощущал животом, на нём он лежал на санках, крепко сжав пальцами раму и удерживая тело во время движения.
   Как ни долог путь со снежной горки, он заканчивается.
   Виталик едва не закричал криком, когда санки со скрипом полозьев по утрамбованному снегу выскочили на проезжую часть дороги и в это же время из-за поворота показался тяжёлый гружёный грузовик.
   Машина неслась на предельной скорости. Огромная тяжёлая она виляла по сторонам.
   Санки с Виталиком и машина неизбежно приближались. Ещё чуть-чуть и огромные колёса подомнут под собой санки и мальчика…
   Тяжело дыша, Виталик открыл глаза и осмотрелся.
   Вдох, выдох.
   Ещё раз и медленнее.
   Вдох – задержка дыхания – раз; выдох – два.
   По системе индийских йогов, в школьные годы Виталик старательно пытался постичь йогу, достал брошюры, смастерил из подручного материала коврик для занятий, для этой цели порезал на ленты старую простыню и пододеяльник и сплёл, как сумел.
   Света мирно дремала, положив ему на грудь голову, правую руку разместила в области паха, рефлекторно во сне поглаживая кончиками пальцев ему член.
   Двигаться не хотелось. Нега разлилась по телу. Дыхание успокоилось. Он вспомнил отчего-то свою автобусную встречу с Ирмой, ему сделалось неудобно перед нею, хоть и не связывало их пока ничего; просто она продиктовала номер телефона, попросила запомнить и позвонить через три дня; почему она выбрала такой срок, может сейчас она тоже с кем-то кувыркается в постельке, как и он; берёт в узкие губки чей-то член и массирует со всей прибалтийской страстью и тоже каким-нибудь красивым словцом называет этот процесс, типа, пить коктейль через узкую соломку.
   Досада собравшаяся было заполнить его грудь ушла моментально, едва он вспомнил, что сожалеть не о чём, так как нет определённости и проговорив про себя услышанные слова из песни, что ему всё до пениса и по фаллосу.
   И пенис, он же фаллос отозвался на инстинктивные манипуляции женских пальчиков.
   Сонно сопя, Света, целуя грудь Виталику, направилась вниз. Виталик покрутил тазом, давая возможность удобнее девушке устроиться между его ног. Света, причмокивая, взяла в рот, и медленно-медленно задвигала языком и губами. – «Нравится?» – послышалось из-под одеяла. Виталик