которой должен был сработать прибор автоматического раскрытия запасного парашюта (единственное, что могло Дидуха ещё спасти).
Наблюдать с земли за падающим с небес парашютистом с нераскрывшимся или не до конца раскрытым парашютом - зрелище не из самых приятных. Прежде всего, по той причине, что ровным счётом ничем помочь не можешь.
Но когда после каких-то непонятных действий Дидуха и до высоты срабатывания парашютного прибора вдруг взлетел над ним белым комом и заполнился воздухом купол запасного парашюта, многие из наблюдавших это сорвались с места и помчались к месту предполагаемого приземления на дальнем краю лётного поля. Туда же понёсся и санитарный УАЗик с Адамычем на переднем сидении и забитым до отказа добровольными помощниками салоном.
Дидух, грязный с ног до головы (снег к тому времени уже весь растаял и хорошо сдобрил влагой почву), полусидел-полулежал весь опутанный стропами сразу двух парашютов, аки муха в паутине какого-то гигантского паука. На его лице сквозь грязные разводы на щеках проступало занятное выражение – сочетание сильнейшего страха с не менее сильной радостью.
Когда же присутствующие обратили внимание на ранец запасного парашюта, то не поверили своим глазам - клапаны ранца из толстенного прочного брезента были разодраны в клочья, а не открыты вытяжным кольцом! О том же свидетельствовали обломанные ногти с сочащейся из-под них кровью на пальцах обеих рук Дидуха.
Адамыч своей властью отстранил всех от потерпевшего, принялся на месте, не давая ему пошевелиться, осматривать-выстукивать-выспрашивать. Прибывшие к месту приземления разведчики вместе со взводным занялись изучением отказавшего основного парашюта.
Причина отказа оказалась до безобразия простой – после укладки строп парашюта в соты чехла и предъявления их для проверки инструктору ПДС, в самой верхней из сот Дидух второпях оставил крючок для укладки строп, который надёжно заблокировал стягивание чехла со строп и раскрытие купола.
Адамыч в результате медицинского осмотра установил целостность конечностей (за исключением ногтей) и всех внутренних органов потерпевшего и объявил о необходимости пройти более тщательное его обследование в условиях стационара гарнизонной больнички – после этих слов Дидух прямо-таки расплылся в счастливой улыбке.
Разведчики помогли ему выпутаться из паутины строп и для интереса попробовали разорвать брезент клапанов, но как ни тужились с целой толпой помощников, упираясь друг в друга ногами, так и не смогли хоть на миллиметр надорвать брезент в месте разрыва. Надолго заняла общество беседа о силищах непомерных, таящихся даже в неприметных на первый взгляд человечьих организмах.
Взводный же, раздосадованный тем, что нарушитель инструкции по укладке парашюта, чуть не лишивший этим самого себя жизни, осчастливлен за это деяние перспективой избежать тягот и лишений воинской службы в больничке и улыбается во все свои тридцать два зуба, не сдержавшись, от всей души врезал ему в ухо. Заодно за порчу казённого имущества, ну, и чтобы пригасить силы непознанные.
После чего, не сдержав собственных эмоций, вдруг обнял его, чуть не прослезившись, и долгое время так они и стояли, обнявшись, и никто из присутствовавших не посмел их побеспокоить.
