Дело было в первой половине девятнадцатого века. Аккурат,
после войны с Наполеоном, но до декабристов.
Возникли в Петербургском университете проблемы с
успеваемостью студентов в точных науках. Мысли шальные головы
кружили, отодвигая страсть к учебе на задворки разума.
Ректор от министра просвещения выговор получил. Хоть в
отставку подавай. Тогда наказаний для руководства было всего два:
выговор и отставка. Те, кто после выговора сами в отставку подавали,
в соответствии с кодексом чести, имели шанс иное хорошее место получить.
Но кого увольняли принудительно, навсегда исключали из системы.
Ректор за долгие годы к своему месту так привык, что на все
был готов, лишь бы удержаться. В тяжкий момент раздумий, услышал
стук в дверь.
Вошел преподаватель астрономии, личность серая, посредственная,
большого интереса к предмету обучения не испытывавшая. Давно
начальник хотел его убрать, только предмет специфичный, другого найти
трудно будет.
Знаю, - говорит, - Как успеваемость поднять.
И план изложил. Сперва, ерундой показалось. Но после раздумий,
проклюнулось рациональное зерно.
Ладно, - согласился ректор, - Действуй. Выгорит дело, вознагражу.
На следующий день открылся в университете факультатив
«Теория иных знаний», под руководством астронома. Принимались все
желающие. Обсуждались вопросы формы Земли в виде диска,
предсказания судьбы по выражению лица, медитации, перспективы стать
человеком ряда животных: медведя, лошади, кошки, собаки. И много
другого, интересного, противоречащего установившейся системе
образования.
Преподаватель вел факультатив энергично, с азартом, гораздо
веселее, чем свой предмет. Продолжалось это месяц. Астроном не
спешил. Давал студентам шанс понять, разобраться, сопоставить с разумом
и логикой. Некоторые понимали и уходили. Но многие втянулись,
ведомые любопытством.
Список их фамилий и лег на стол лектора. Все были отчислены.
За глупость.
Урок был столь действенным, что успеваемость сильно повысилась,
и страсть к традиционным знаниям вернулась.
Сметливый преподаватель долго в университете не задержался,
получив хлебное место инспектора. Ох, и вредный был.
Принципиальный.
