Исповедь перед Концом Света. 1983. Тёмно-красная тетрадь.

1983

Тёмно-красная тетрадь

Мне очень трудно что-то восстановить сейчас, связанное с этим годом…

Если не ошибаюсь, именно в этот год Рита с Сашей уехали в деревню. Маленькая комната освободилась, и я снова поселился в ней…

Поскольку я стал законным инвалидом от ПНД, то ни родители, ни КГБ, больше не трогали меня, для меня наступило относительное затишье, и я так нуждался в этом спокойном уединении!..

Было столько накоплено в душе за предшествующие бурные годы!..

Стал писать давно задуманную фантастическую повесть «Ксанта, царица Ксанты». Она и сейчас лежит у меня в рукописи практически почти готовая, только придавленная сломанным секретером, так что мне её, как и почти все остальные рукописи 1980 — начала 2000 годов сейчас не достать...

Также стал вести свой новый дневник в большой тетради на 96 листов двойного школьного формата в красивой тёмно-красной коленкоровой обложке. Я так и стал звать её, как и сам этот дневник: «Тёмно-красная тетрадь» (ТКТ). Она положила начало целой огромной серии моих рукописных дневников, которые почти все, как и ТКТ, сейчас находится у меня буквально под тяжелейшим спудом, о чём я уже только что писал выше…

И хронологическим, и логическим продолжением этих рукописных дневников является сейчас моя электронная «Хроника Апокалипсиса»...

Писал в основном чёрной пастой. Цвет пасты, или чернил, или туши, имел очень большое значение для меня в моей работе с моими рукописями, и особенно с дневниками…

Каллиграфии, глядя особенно на китайцев, я придавал большое значение, и старался соединить писание с рисованием, как это и было изначально ещё со времён палеолита...

Писал почти всегда мелким и плотным почерком; но почерк у меня, как говорили очень многие, очень хороший и разборчивый, даже идеальный, даже «искросыпительный»…

Наверное, здесь сказалась и практика работы радиста, который должен был идеально точно записать полученную радиограмму, чему нас учили с самого начала, и работа в Отделе рукописей ГПБ, где я должен был заполнять каталожные карточки тоже идеальным «библиотечным почерком»…

Как давно я не обращался к этим своим рукописным дневникам!.. 

И сколько им ещё так лежать, этим, без преувеличения, духовным сокровищам!..

…

Однажды ко мне совершенно неожиданно пришёл мой двоюродный брат Коля. Он на десять лет младше меня. Мне абсолютно не хотелось ни с кем общаться. Но у меня не хватило духу ему отказать…

Из разговора с ним я понял, что он совершенно раздираем от внутренних проблем…

Было лето, и мы с ним стали совершать долгие прогулки по всем ближайшим зелёным местам, беседуя обо всём…

Волей-неволей я стал для него чем-то вроде гуру. Мне к этой роли, в общем-то, было не привыкать. Но на всём нашем общении этих солнечных дней лежала какая-то огромная тень приближающегося заката...