Золушкины туфли

Пока в сумочке лежал красный “молоткастый, серпастый», всё ещё верилось в чудо. В то, что вернётся хотя бы то хорошее, к которому привыкли: маленькая, но стабильная, вовремя выплачиваемая зарплата; молочные продукты и бакалея в свободной продаже (а не по талонам в очередях); дешёвые путёвки в пионерский лагерь и бесплатные учебники для детей; умеренная квартплата. Но как только пришлось сменить паспорт на зелёный, все надежды рухнули.
    Муж, Иван Петрович, всё ещё ходил по инерции на работу: ТАПОиЧ* держалось за счёт того, что перешло на ширпотреб вместо знаменитых «Ил-76». А вот плановый отдел, в котором трудилась Нина Ивановна, сократили полностью. И Иван Петрович, очень мягкий по натуре, нет-нет да упрекал жену, припоминая её нерешительность.
    А дело в том, что ещё весной 1990-го года бывший зам. генерального директора их завода, предвидя перемены, вместе с группой энтузиастов-единомышленников отправился в Ульяновск на ещё недостроенный авиационный завод. Теперь это СП «Авиастар», Михайлов там генеральным директором, и бывшие сослуживцы, по слухам, не бедствуют. Иван Петрович тогда тоже порывался начать новую жизнь, но жена его отговорила, испугавшись трудностей.
    Идея заняться бизнесом пришла после того, как завод расплатился со своими работниками не деньгами, а «товарами народного потребления», которые теперь сам же и выпускал. На семейном совете решили всё это продать.
    В их городе ещё с дореволюционных времён существовал блошиный рынок, основанный купцом Тезиковым, и получивший в народе название Тезиковка. В лихолетье бедный люд кормился с этого рынка, обменивая барахло на хлеб и консервы; во время войны эвакуированные торговали здесь последним, что удалось прихватить с собой и сберечь в дороге «на чёрный день». А в мирное советское время там толклись, в основном, радиолюбители. Огромное пространство занимал птичий рынок, на котором, шутили, только слона не купить, потому что на него спроса нет. На мостике через речку Салар проводились в революционное время рабочие маёвки, а в лихолетье – воровские сходки. Сам Солженицын сказал о знаменитой на весь Союз барахолке: «На Тезиковке можно купить всё!»
   Вот туда-то и привела нужда Нину Петровну. Поначалу ей было и неловко, и стыдно, и боязно: вдруг кого из знакомых встретит, или товар отнимут, или места не найдёт. Но потом всё это прошло, и она втянулась. Знакомых она действительно встретила: почти все бывшие заводчане, кто не уехал, обосновались здесь. Потом они скооперировались, арендовали у одного из местных жителей близлежащих трущоб сарайчик для хранения товара и ему же платили за постоянное торговое место перед обширным забором его покосившейся избушки. Тезиковка всё разрасталась, и уже смотрящему вдаль казалось, что нет ей ни конца, ни края.
    Как-то раз, поручив своей напарнице пригляд за товаром, Нина Петровна отправилась прогуляться между рядами. Она уже безошибочно могла определить, кто тут новичок, и часто скупала у «дебютантов» их товар по дешёвке, чтобы потом выгодно перепродать.
    Она медленно двигалась вдоль рядов, высматривая «добычу», как вдруг взгляд её упал на изящные туфли-«лодочки» из серебряной парчи, украшенные стразами. Глаза Нины расширились от удивления, ведь эти туфельки она прекрасно помнила!
    В конце восьмидесятых была у генерального директора ТАПОич секретарша Вика, которая слыла модницей и всегда с иголочки одевалась. Ничего лишнего она себе, впрочем, не позволяла: её костюмы и платья, хоть и импортного производства и изящного покроя не превышали пределов скромности. Юбки приличной длины и без всяких разрезов, брюки классические, никаких облегающих кофточек с глубокими вырезами. Зато была у Вики одна фишка: к каждому наряду она надевала туфли под цвет. Так, к жёлтому прилагались жёлтые «лодочки» на умопомрачительной «шпильке»; к зелёному – зелёные; а к фиолетовому – сиреневые в чёрную крапинку.
    Вся женская часть завода, носившая кооперативные туфли чёрного и – редко – белого цвета с железными набойками на каблуках- «рюмках» сохла от зависти.
    Впрочем, завидовать Вике – дочери дипломата и жены зам.министра местной промышленности было бесполезно: ей безоговорочно повезло в жизни, вот и всё.
    А на новогоднем вечере во Дворце Авиастроителей Вика блистала как раз вот в этих самых туфельках, стоявших сейчас на мятой газете. Тогда, на встрече 1990-го года, сослуживицы прозвали их «хрустальными башмачками», и каждая мысленно, вероятно, примерила туфлю на свою ногу.
    А сейчас подходил к концу уже 96-й. Нина поискала глазами хозяйку волшебных туфелек. Она тотчас узнала её. И….не узнала. Вика сидела на сложенных кирпичах, рядом – маленькая девочка, вероятно, её дочь. Они обе с увлечением поедали китайскую лапшу, не обращая ни на кого внимания. Серый платок был повязан так, что скрывал и лоб и некогда прекрасные каштановые волосы, но лицо – красное, опухшее обветренное лицо с тяжёлыми мешками под потухшими глазами было хорошо видно. Дочь Вики была одета хоть и бедно, но чистенько, чего нельзя было сказать о её матери, сквозь грязный и дырявый балахон которой просвечивало несвежее бельё. На ногах – грубые мужские ботинки.
    Вика вдруг оторвалась от еды и погрозила дочери вилкой, пробормотав: «Аккуратней ешь! Триста сум!»
«Да она пьяна!» - ахнула Татьяна, уже хотевшая было подойти и поздороваться. Тут какое-то движение прошло по рядам: торговки спешно собирали, укрывали свой товар. Нина подумала, уж не стражи ли порядка явились, но вскоре поняла, что это появились люли**. Цыгане двигались по проходу шумной галдящей толпой, и на некоторое время заслонили Вику с девочкой.
    А когда толпа схлынула, Нина увидела уже конец разыгравшейся драмы. Вика громко рыдала, обняв ничего не понимающую дочку, а старая узбечка сочувственно говорила ей, гладя по плечу: «Нада один башмак ставить. Зачем два ставил? Или прятать нада! Вот он и взял! Люля – всегда вор!» "Золушкиных" туфелек на газете не было.
    Вечером Нина Петровна рассказала обо всём Ивану Петровичу. Тот так расстроился, что ушёл на лоджию курить, чего давно уже не делал – бросал. Сигареты тоже были в дефиците.
    Ночью супруги лежали молча, стараясь не потревожить друг друга, и вместе думали об одном и том же.
О том, сколько же человеческих судеб сломала проклятая перестройка, сколько жертв ещё потребуется ей, сколько ещё народа поглотит бездонная Тезиковка, прежде чем отпадёт в ней надобность, и всё начнёт наконец меняться к лучшему…

*ТАПОиЧ - Ташкентское авиационное производственное объединение имени Чкалова
**люли - цыгане в Средней Азии